Питер Спигельман - Рыжая кошка
Лампа дневного света моргала, освещая пространство пятнадцать на десять футов со стенами из желтой пластмассы и голым бетонным полом. У одной стены стоял верстак с тисками на обоих концах, под ним — вращающийся табурет, на полках аккуратно разложены инструменты: молотки, ножовки, стамески, уровни, крепежи, рейсшины, бутылки с древесным клеем, баночки с лаком и шеллаком. Все в одном флаконе. У задней стены находился металлический стеллаж, на нем — фасонно-фрезерный станок, шлифовальный станок, электрические дрели со сверлами. В дальнем углу, возле пылесоса, приткнулся маленький отрезной станок со столом. Напротив верстака обнаружилась большая картонная коробка, набитая разными деревяшками. Я несколько раз медленно вздохнул, чтобы успокоить колотившееся сердце, и достал из кармана резиновые перчатки. Осторожно натянул их на лубки и взялся за коробку.
Она была большая — размером с лежащий на боку холодильник, — но хранилось в ней только дерево: кленовый кап, орех, черное дерево, тиковые доски трех и пяти футов в длину и куски поменьше на дне. Я переместился к металлическому стеллажу, где нашел чистенькие и довольно дорогие электроинструменты — и ничего больше. Отрезной станок был хорошо смазан, однако никаких секретов не хранил, и в пылесосе ничего, кроме небольшого количества деревянной стружки, не обнаружилось. Все укрывал слой пыли. Казалось, здесь уже давно ничего не трогали. К тому времени как я покончил с верстаком, я пришел только к одному выводу: Холли любила дорогое оборудование и прекрасно о нем заботилась. Я затолкал вращающийся табурет обратно под верстак и услышал глухой стук. Снова выкатил его, опустился на колени и заглянул под стол. Без фонарика я бы их не разглядел: две картонные коробки, прижавшиеся друг к дружке возле стены из гофрированного пластика. Я вытащил их и открыл одну.
Она была набита пластиковыми пакетами. Самосклеивающиеся, как пакеты для улик, а в них — сувениры от видеоопытов Холли: предметы вроде тех, что я видел в реликвариях, хотя этим уже не грозило прославиться. Использованные презервативы, чулки, грязное белье (женское и мужское), галстуки, окурки, ватные диски, наволочка, несколько спичечных этикеток, шесть дюймов резиновой трубки (отвратительная находка). Каждый пакет был надписан черным маркером (дата и время), твердым, четким почерком. Я понял, что верхние пакеты, по-видимому, относятся к сеансам с Дэвидом. Хотя утешительно было узнать, что Холли предохранялась во время секса, при виде этих трофеев мне стало неловко, и я отвел взгляд. Я осторожно запустил руку в коробку — не шарил, а только убедился, что там только пакеты с «сувенирами», сверху донизу, и ничего более. Закрыл крышку. Сердце колотилось, я немного подождал, глубоко вздохнул — и открыл вторую коробку.
Здесь хранились реликвии иного сорта. Внутри обнаружился черный нейлоновый футляр на молнии, заполненный пластиковыми конвертами. В каждом конверте по несколько дисков, все надписанные аккуратным почерком Холли: «Интервью номер один», «Интервью номер два», «Интервью номер три» и так далее до 12. И двенадцать внешних дисководов — каждый размером с тонкую книжку. Как и диски, они были надписаны: «31 января, резервная копия», «28 февраля, резервная копия» — и так далее до последнего 31 декабря.
Я сел на табурет и осмотрел камеру. В голове звучал голос Майка Метца: «Просто помни слово „фальсификация“ и будь крайне осторожен». Майку вторила детектив Вайнс: «И бог знает, что вы сделали с уликами». Я топнул по бетонному полу и чертыхнулся.
Глава 34
Клэр вернулась после семи, и я сразу захлопнул ноутбук. Она остановилась в дверях и сняла пальто. На мгновение нахмурилась, но заулыбалась, заметив, как мое лицо заливает краска.
— В последний раз такие судорожные движения я наблюдала у кузена Роджера — зашла в ванную без стука. Роджеру было тогда четырнадцать. — Клэр размотала длинный шарф. — Продолжай в том же духе — и ослепнешь.
— Это работа, — возразил я.
— Роджер в свое время объяснил, что читал интервью в журнале.
— Ты обед принесла? — Чтобы сменить тему, я указал на сумки.
— Да. Холодная кунжутная лапша, кисло-сладкий суп, паровые пельмени и брокколи с чесночным соусом… при условии, что ты сможешь оторваться.
Аппетита у меня не было, но я обрадовался перерыву.
В «Крик селф-стор» я несколько минут смотрел на коробки Холли, а потом послал все к черту. Одну коробку поставил на прежнее место под верстаком, другую вытряхнул и закрыл дверь секции 58 на свой замок. Пустую коробку поставил в мусорный контейнер возле лестницы и спустился на лифте. Рюкзак мой заметно потолстел, однако за конторкой этого, кажется, не заметили.
Дома я включил ноутбук и поставил резервный диск за 31 декабря. С того времени я рылся в файлах и смотрел видео и к приходу Клэр высидел два мучительных часа извращений Холли и Дэвида. Посмотрел сцену, которую нам показали Маккью и Вайнс, а также многие другие сцены и теперь чувствовал себя потным и смущенным. Одно утешало: Дэвид не бил Холли. Как выяснилось, его предпочтения — совершенно иного рода.
Впрочем, утешение было слабым. Я представил, как видео показывают в зале суда: присяжным, прессе, родственникам и друзьям. Представил нарезку из кадров в вечерних новостях. Унижение будет страшным: даже без помощи такого блестящего обвинителя, как Рита Флорес, запись легко превратится в основание для шантажа и мотив для убийства. Если копы видели то, что видел я, их убежденность в виновности Дэвида неудивительна.
Клэр позвала меня на кухню и за обедом рассматривала мои синяки. Прошлой ночью, увидев меня на пороге мокрого, грязного и оборванного, она остолбенела на целую минуту. Потом оделась и пошла со мной пешком в травматологическое отделение на Сент-Винсерт-стрит. «Долбаный псих» — только и прокомментировала Клэр, да и то через два часа, уже когда мы возвращались домой. Я решил, что это риторическое высказывание, и промолчал.
Мы пили чай. Клэр разложила дольки апельсина и китайское судьбоносное печенье. Посмотрела на мои лубки.
— С прошлой ночи ничего нового, — сказал я.
Клэр кивнула.
— Скучный выдался день?
— Такое случается не часто.
— Да? Мне, наверное, везет на это «не часто».
— Работа такая. Бывает.
— Ты словно говоришь о запястном синдроме. Подумаешь, руки устали печатать. Далеко не то же самое, что приходить с синяками и переломами.
— Такое случается…
— «Случается не часто», — перебила Клэр, — «работа такая»… Я на слух не жалуюсь. И не прошу тебя оправдываться. Просто тебе это нравится.
— По-твоему, я люблю, когда меня бьют?
— Нет. — Она улыбнулась. — Вряд ли ты такой извращенец. Я имела в виду твою работу. Ясно же: ты любишь ее до такой степени, чтобы на регулярной основе подвергаться избиениям.
Я пожал плечами:
— На большее я не гожусь.
Клэр прищурилась.
— Чушь! Профессий тысячи, и чуть ли не каждая тебе по плечу. Да ты мог бы просто валяться на диване. Но нет: ты любишь свою работу. Тебе нравится бегать по городу, бродить по Сети, разговаривать с людьми, выведывать. И тебя греет мысль, что ты самый умный и ловкий. С другой стороны, мне кажется, твоя главная цель — помогать людям, как ни банально это звучит. По-моему, ты просто хочешь быть хорошим. Когда у тебя затишье с клиентами, ты становишься ужасно угрюмым и странным — хотя куда уж страннее. Так что не стесняйся признаться. Одно тебе скажу: будь осторожен.
Я посмотрел на Клэр. Волосы отбрасывали на ее щеки мягкие тени. Из-за белокурой завесы сияли серые глаза — огромные, как никогда.
— Мне и в голову не приходило, что ты столько думаешь о моей работе.
— Вообрази. — Клэр провела кончиком пальца по моему уху.
— Хотя не знаю, много ли от меня было помощи за последнее время.
— Для брата? — Я кивнул. — Все еще занимаешься его делом?
— По мере сил.
Клэр улыбнулась:
— Я сварю кофе.
Мы с Клэр уговорили большой кофейник, и я вернулся к ноутбуку. Еще час смотрел на Холли и Дэвида, потом прошелся по комнате, пытаясь впустить хоть немного кислорода в легкие. В основном те же ощущения. К концу фильма неловкости, пожалуй, прибавилось. По крайней мере Дэвид не бил Холли.
На диске были другие съемки в гостиницах, хоть и короче, чем с Дэвидом. Холли с двумя мужчинами, один высокий и лысый, другой волосатый, как горилла. Судя по датировке файлов — март и май прошлого года, — я имел дело с отбракованным материалом. Оба успели отработать заключительное интервью. В этих эпизодах не было ничего, что навлекло бы на них больше подозрений, чем на Дэвида; также ничто не способствовало установлению их личностей.
Клэр погладила меня по голове и ушла в ванную. Я услышал, как она набирает воду, и хотел было присоединиться к ней, но раздумал. Кликнул другую папку и нашел еще один видеофайл, на этот раз датированный прошлым летом.
