Крис Кузнецки - Крестное знамение
С того момента Бенито больше не заботили ни его рабочие, ни город Орвието, ни святость католической церкви. Единственное, о чем он теперь думал, был он сам и тайна его семьи.
Тайна, сокрытая на протяжении нескольких столетий. И Бенито намеревался раскрыть ее внезапно и разрушительно, подобно эпидемии чумы.
Несколько лет назад Бенито привел свой план в действие: назначил встречу в Ватикане с целью обсуждения своего открытия.
И тут внезапно привалила неожиданная удача, из-за которой пришлось несколько изменить планы.
Переводчик, работавший на Бенито, обнаружил в древнем манускрипте упоминание о доме одного римского героя, жившего у подножия Виндобоны в Иллирии. В мраморную гробницу тот поместил некую реликвию и описание распятия Христа устами очевидца. По всей видимости, там содержалось нечто такое, что должны были знать мир и Церковь относительно давних событий в Иерусалиме.
Подробности подготовки казни Христа, самой казни и ее последствий.
Старший сын Бенито, Роберто, полагал, что встреча в Ватикане должна состояться так, как было запланировано. Он исходил из того, что их организация готова к нанесению удара и любое промедление может повредить их целям. Бенито не согласился с ним. Он отменил встречу, заверив сына, что его открытие прибавит им козырей в переговорах с верхушкой католической церкви. Роберто ничего не оставалось, как смириться с решением отца.
С этого момента отыскание гробницы стало важнейшим приоритетом в жизни Бенито.
Все остальное можно было отложить до тех пор, пока в холмах Иллирии не будет обнаружено древнее захоронение.
И вот его цель достигнута…
Глава 43
Тот же план, другие исполнители. Именно к такому выводу пришел Дайал, рассматривая то, как хаотически была разбрызгана кровь по «Зеленому чудовищу», и то, как была нанесена надпись — без шикарной вызывающей торжественности, без наглого демонстративного принятия ответственности за все совершенное. Здесь она была сделана как бы между делом, грубо и наспех. Преступниками ни при каких обстоятельствах не могли быть те же люди, что убили священника в Дании, решил Дайал. Первая надпись была нанесена с точностью и изысканностью каллиграфа, а последняя производила впечатление детской мазни. Словно ее рисовал кто-то, не понимая, что и зачем он делает, просто выполняя условия договора. Чисто механически…
Увы, тем более загадочным становилось второе распятие. Надпись в Ливии исполнена с тщательностью, но кровь была разбрызгана по всей римской арке, словно в каком-то внезапном порыве ярости.
Почему преступники проявили и аккуратность, и небрежность в ходе одного и того же убийства? — размышлял Дайал. Возможно, ливийское распятие было делом рук какой-то третьей группы? Или в ней люди и из первой, и из второй? Впрочем, какая разница? Лучше сосредоточиться на содержании послания, а не раздумывать об убийцах. Дайал углубился в свои мысли так, что перестал замечать что-либо вокруг. Вдруг кто-то тронул его за плечо. Ник обернулся и увидел какого-то азиата.
— Чем могу быть полезен? — спросил Дайал.
Тот кивнул, порылся в карманах и вытащил свое удостоверение. Марк Чанг был агентом отделения Интерпола в Бостоне, но работал всего лишь год.
— Извините, что не связался с вами раньше. Я, конечно, поспешил бы это сделать, если бы знал.
Дайал внимательно оглядел парня и пришел к выводу, что тому никак не больше двадцати двух.
— Знали о чем?
— Знал о вашем приезде. Мне никто не сказал, могу поклясться. Как только я услышал о вашем прибытии, сразу же со всех ног бросился сюда.
Судя по его внешнему виду, парень говорил совершенную правду. Создавалось впечатление, что он запрыгнул в первый проходивший автобус, одеваясь на бегу.
— Не беспокойтесь, Чанг, я сам только в последнюю минуту принял решение. Взял билет на последний рейс из Парижа и…
— Минутку. Из Парижа, из Франции?
— Да, такая большая страна на противоположном берегу Атлантического океана. Она есть на большинстве карт.
— Да, сэр, мне известно, где расположена Франция. Я просто удивлен… как вы успели? Я думал, вы уже были в городе, когда совершилось убийство. Но прилететь из Франции… Тело Попа нашли меньше двух часов назад — значит, ваш самолет должен был…
— Постой-ка, постой, сынок. Повтори еще раз.
Чанг сверился с записями в своем блокноте.
— По сведениям «девять-один-один», охранник сообщил о гибели Попа в одиннадцатом часу. После чего бостонская полиция информировала Интерпол, а Интерпол час назад поставил в известность меня. — Он еще раз сверился с часами. — Не понимаю, сэр. Как вы могли оказаться здесь так быстро?
Дайал не стал отвечать на его вопрос. Повернувшись спиной к Чангу, он принялся прокручивать в голове события последних двадцати четырех часов. Свой день он начал в Ливии, откуда вылетел во Францию. Именно туда Нику позвонил Анри Тулон и сообщил, что найден еще один убитый, на сей раз в Бостоне, и Дайал немедленно вылетел в Америку.
А это могло означать только одно: они знали о третьей жертве за несколько часов до того, как тело было обнаружено полицией.
— О черт! Над нами явно кто-то насмехается. — Дайал схватил блокнот Чанга, чтобы убедиться в правильности своих расчетов. — Получается, я знал об убийстве до того, как оно совершилось! Подонки поставили нас в известность десять часов назад.
— Они… что? Но зачем?
— Чтобы посмеяться над нами, Чанг. Подразнить.
— Да, но…
— Они демонстрируют нам, что мы не можем их остановить, даже когда они дают нам фору. Как будто говорят, что мы можем вести расследование, как нам заблагорассудится, но это ни черта не изменит. Мы не сумеем их остановить до тех пор, пока они сами не решат остановиться.
— И когда же они примут подобное решение?
— Скоро. У них слова заканчиваются.
— Слова?!
— Да, Чанг, слова. Знаете, такие маленькие, черненькие, и их много в словарях. Не могу поверить, чтоб вы не знали, что такое слова. Неужели английский не ваш родной язык?
— Родной, сэр. Я родился здесь в…
Дайал вытаращил на него глаза. Начинающие сотрудники иногда бывают до невозможности тупы.
— Шутка, сынок. Просто шутка.
— О, но…
— Послушай, Чанг, ты мне нравишься, поэтому позволь дать тебе один совет, который когда-то дал мне мой капитан. Просто заткни свой матюгальник и слушай. Понял?
— Понял, сэр. Я слушаю.
— Нет, все-таки не понял, Чанг. Это и был совет: «Просто заткни свой матюгальник и слушай». Понятно? Нет никакой необходимости повторять то, что я говорю, и переспрашивать по любому поводу. Твоя главная задача как начинающего агента состоит в том, чтобы как можно больше наблюдать. Изучай основные методы, выполняй простейшие задания, которые я буду тебе давать, и постарайся запомнить все, что я тебе говорю. Не подвергай сомнению мои слова, а просто запоминай, записывай, если нужно. Понял? Между слушанием и говорением существует огромная разница.
Чанг молча кивнул.
— Видишь? Понемногу начинает получаться… Теперь ты готов приступить к работе?
Чанг снова кивнул, на сей раз с улыбкой.
— Превосходно. То, что надо.
Глава 44
Пейн с Джонсом имели очень слабое представление о расположении улиц Милана, поэтому скрыться от вертолета им было затруднительно. Особенно в «фиате». Они, конечно, могли бы попытаться это сделать в «феррари», но для четырех человек он был явно маловат, а делиться на группы в создавшихся обстоятельствах им совсем не хотелось. Оставалось только два варианта: либо спрятаться на складе, либо сдаться.
И как вы думаете, что они решили? Они все, как один, проголосовали за вариант номер два.
Ну конечно, не без лукавства. На самом деле они вовсе не собирались сдаваться. Пейн понимал, что если он предложит Бойда в качестве жертвенного агнца, тогда, возможно, у них с Джонсом появится возможность придумать какой-нибудь способ «чудесного избавления». По крайней мере Пейн надеялся на это. Если же нет, он понимал, что будет жалеть о совершенном все то короткое время, которое останется ему до конца собственной жизни.
Приняв окончательное решение, Пейн, не сводя глаз с неба, вытащил Бойда на середину улицы, слабо освещенной предрассветными лучами солнца. Почти в ту же минуту два вертолета приземлились на расположенную неподалеку площадку. Поток воздуха от несущих винтов поднял целый ураган пыли и песка, но Пейн прекрасно все видел благодаря солнцезащитным очкам. Они не только защищали его от буйства стихий, но и помогали скрывать эмоции, что было гораздо важнее для успешного исполнения их замысла.
— Ну что ж, пора начинать, — громко произнес Пейн, пытаясь перекричать шум вертолетов. — Только, пожалуйста, не воспринимайте это как выражение моих личных чувств к вам.
