Арсен Ревазов - Одиночество-12
– Привет, это я. Скажи быстро что-нибудь типа «ой, привет, дорогая!»
– Ой, привет дорогая!
Голос Маши был как будто она говорила с подружкой, которая совсем недавно умерла у Маши на руках, а теперь решила позвонить ей с того света.
– Герман дома?
Длинная пауза.
– Да.
– Отлично. Не тормози! Теперь я буду задавать вопросы, а ты отвечай. Но не просто «да» и «нет», а с подробностями о твоей работе. Хорошо?
– Да, на работе как всегда. Мучают нас бедных. А ты сама-то где сейчас работаешь?
– Молодец! Умница! Я здесь. У твоего дома. Не бойся. Все будет – ОК. Скажи – у тебя проблемы из-за меня или из-за Германа.
– Ох, они оба того стоят!
– Понятно. Я сейчас поднимусь и тебя заберу. Ты пока незаметно собери вещи. Только документы, деньги и драгоценности. Ничего больше. Никаких фотографий, лифчиков и любимых дисков. Ты поняла?
– Сегодня?
– Сейчас, дорогая. Прямо сейчас.
– Ну ты же понимаешь… Уволиться так сразу я не могу.
– А придется.
– Но…
– Поздно. Я уже иду. А ты поговори пока с пустой трубкой. Попрощайся с ней вежливо. Скажи, что ты была рада меня слышать. Чтобы я не пропадала. Я буду через две минуты. Открой домофон сама. Поняла?
Глава 18
Я повесил трубку и быстрыми шагами направился к подъезду. Народа вокруг не было, не считая мальчишек, играющих в футбол теннисным мячом.
Я набрал на домофоне номер 28. Домофон запищал и я услышал голос Германа. Я про себя выматерился, сделал отбой, и набрал 32. Женский голос спросил «кто там».
– Скорая Помощь в двадцать восьмую. К Марии Васильчиковой. А там не открывают. Впустите нас.
– О Господи! Что случилось?!
И дверь открылась. Я подумал, что надо ускоряться. Появления соседки в квартире хотелось бы избежать. Через 30 секунд я, вытащив автомат из под кителя и вставив магазин на место, звонил в дверь. И снова услышал голос Германа, который опять интересовался, кто это там. Маша меня подводила. Я попытался изменить голос с безразличного медицинского на возмущенный соседский.
– Сколько можно нас заливать? Сколько можно! Я и по телефону. Я и по домофону. Я в милицию сейчас позвоню! Вы ремонт нам будете делать за свой счет! Вы поняли?!
Герман не понял и приоткрыл дверь. Я ударил в нее ногой со всей силы, и Герман отлетел назад. Я вошел в прихожую и, не оборачиваясь, закрыл дверь. Герман сидел в коридоре на полу, держась не то за щеку, не то за глаз.
Маша выбежала из спальни на шум. На ней был легкий белый халат и черные тапочки с помпончиками. Увидев Германа на полу, а меня в форме с автоматом в дверях, она застыла в шоке.
Я и сам был от себя в шоке. Сознание отделилось от моего тела. Зато внутри меня появился сгусток энергии, импульсы которого вызывали все мои действия.
Герман смотрел на меня, как будто давно меня ждал. Внимательно. Без ненависти или злости. Он молча продолжал тереть щеку.
– Быстро, – почти заорал я Маше. – У тебя есть сто двадцать секунд на сборы. Только документы, деньги, драгоценности. И дубликат ключей от моей квартиры. Быстро!
Откуда я взял эти сто двадцать секунд?
– Да, – сказала Маша. Ну, если так…
И она исчезла. Судя по всему, похищение, пусть даже немного формальное, избавляло ее от обязательств по отношению к Герману. Герман же услышав, что у Маши есть дубликат моих ключей, перевел взгляд с меня и также внимательно изучал место, где только что стояла Маша. Войдя в его положение, я дружелюбно сказал:
– Если ты будешь вести себя хорошо, то ничего страшного не будет.
На какое-то время в квартире наступила тишина. Был слышен только звук выдвигаемых Машей ящиков. Сто двадцать секунд прошли. Я решил пойти поторопить ее, но тут в дверь позвонили. Звонок короткий и осторожный. Заботливые соседи.
– Откроешь – убью, – просто и внушительно сказал я Герману и пошел к Маше.
– Что ты там возишься? Я же сказал «сто двадцать секунд!»
– Иду. Еще минуту. Мне нужно переодеться! Я не могу идти в халате!
– И возьми все деньги, что есть в доме, – сказал я, вспомнив обоих майоров и Звездочку.
Теперь мой визит стал напоминать классическое ограбление. Драгоценности. Деньги. Сообщница. Вернувшись в прихожую, я увидел, что Герман куда-то уполз. В дверь позвонили еще раз. Три коротких звонка. Тревожно и настойчиво. Я начал нервничать. Настойчивые звонки выводят меня из равновесия.
– Кто там? – Теперь этот вопрос задавал я.
– Это Софья Андреевна сверху. Что-нибудь случилось?
– Нет. Не беспокойтесь. Мы уже приехали. Тут простой обморок.
– А, ну слава Богу. А то я так разволновалась. Она же совсем молодая женщина!
– Не беспокойтесь, все в порядке!
– А вы Скорая Помощь, да?
– Да, – немного раздраженно ответил я. – Мы – Скорая Помощь. И еще какая скорая…
В кухне происходили очень неприятные вещи. Герман, сидя на полу, закончил набирать номер телефона. По выражению лица было понятно, что он вот-вот начнет говорить. Времени вырвать телефонный шнур у меня не хватало. Поэтому я снял автомат с предохранителя и прицелился.
– Так у вас точно все в порядке? Помощь не нужна?
– Нет, спасибо большое. Помощь не нужна! – механически вежливо сказал я, нажимая на курок.
От страшного грохота я на несколько секунд оглох. Телефон разлетелся вдребезги. Кажется, куски его задели лицо Германа, потому что у него на лбу появилась кровь. В прихожей запахло горелым маслом и чем-то кислым.
С лестничной клетки донесся легкий стон и звук падающего тела. Я подумал, что обморок – это лучшее на что в данной ситуации могут быть способны соседи.
В прихожую ворвалась Маша.
– Ты убил его?!
– Я убил телефон. И если мы не выйдем через пятнадцать секунд, то могут быть новые жертвы.
– Герман, ты жив?
Герман не ответил, но по тому, как он вытирал тыльной стороной руки кровь со лба, было очевидно, что он жив. Мне показалось, что Маша посмотрела на меня с испугом. Хм… Таких эмоций я у Маши еще не вызывал. Накинув на плечи рюкзачок, она решительно направилась к двери, но открыв ее, сделала шаг назад.
– Ты убил Софью Андреевну?!
– Маша! Я никого не убивал. Твоя Софья Андреевна упала в обморок. Очень расстроилась, что ее помощь не нужна. Но я скоро кого-нибудь убью, если мы не поторопимся.
– Софья Андреевна, вы живы?
Маша наклонилась над ней. Софья Андреевна нежно промычала что-то в ответ. Я не выдержал.
– Маша, пожалуйста! Выстрелы слышал весь дом!
– Не надо меня торопить! Я не просила тебя стрелять.
– А я просил тебя открыть дверь домофона. Тогда бы здесь не было никаких соседских тел.
– Идиот! При чем здесь домофон?!
– О, Боже…
Еще через минуту мы выходили из подъезда, представляя собой довольно необычную пару. Мужик в камуфляже с подозрительно правильной осанкой (от трусов до воротника у меня торчал автомат) и девушка с семенящей походкой в черных тапочках с помпончиками.
– Я забыла одеть туфли!
– Мы не вернемся. Мы купим тебе новые туфли. А до машины ты дойдешь в тапочках. Ты не забыла взять деньги?
– Взяла сколько-то. Подожди, дай мне подумать…
– Только не надо думать о том, что именно еще ты забыла взять.
– Только не надо мне указывать, о чем думать.
– ОК.
Мы молча дошли до машины и я попытался выжать из УАЗика все, чему его учили на родине Ленина. Учили его хреново, хотя ревел он как Porsche.
Наверно, сегодня был день рождения Тарантино. Или годовщина первого показа Pulp Fiction. По крайней мере, радио через две песни на третью выдавало очередной шедевр.
Countin’ flowers on the wallThat don’t bother me at allPlayin’ solitaire till dawn with a deck of fifty-oneSmokin’ cigarettes and watchin’ Captain KangarooNow don’t tell me I’ve nothin’ to do.[67]
На этой оптимистичной ноте Маша вывернула тумблер против часовой стрелки до упора. Цветы на обоях завяли.
– Герман набирал телефон при тебе?
– Нет. Я вышел поторопить тебя со сборами.
– Ты не заметил, сколько цифр набирал Герман?
– Что??? Почему ты спрашиваешь?
– Если две, то он звонил в милицию, и это не страшно.
– А что страшно?
– Если он набрал семь цифр, то он звонил твоим хатам.
– Кому?!
Я чуть не врезался в Газель на светофоре.
– Кому?!
– Это долгая история. Нам нужно бежать. Куда, кстати, мы едем сейчас?
– Это зависит от того, сколько у тебя денег.
– Не знаю. Тысячи две. Может две двести.
– Тогда мы едем ко мне домой. Нужны еще деньги.
– Но дома уже тебя ждут.
– Никто там меня не ждет. Если бы они ждали, они делали бы это у твоего дома. Нам остался километр. Как хаты ни круты, но за две минуты они ничего сделать не успеют. Даже после звонка Германа.
– Послушай! Наплевать на деньги! Ехать к тебе – это самоубийство.
– Дорогая! Я повторяю. У меня дома лежит одиннадцать тысяч долларов. Свежезаработанных. При этом пять штук мне нужно отдать людям, которые меня сюда доставили. Они же, кстати, нас отсюда и вытащат.
– Жизнь дороже. Потом расплатишься. На мои две мы легко смоемся куда угодно.
