Дин Кунц - Славный парень

Следом за Питом огибая угол, он чуть не столк­нулся со стариком в штанах, подтянутых так высо­ко, что карманчик для часов находился на уровне груди.

—  Тим! Какая встреча! Или это не наш Тим?

—  Привет, Микки. Так приятно тебя видеть.

Микки Маккриди, приближающийся к восьми­десятилетию, с торчащими из ушей седыми волоса­ми, жил напротив родителей Тима. Штаны на нем были ярко-желтые, рубашка — ослепительно-крас- ная.

—  Это мой прогулочный костюм. Будь я проклят, если меня собьют на перекрестке. Как жизнь, Тим? Как работа? Уже встретил удивительную девушку?

—  Да, Микки. Действительно удивительную.

—  Благослови ее Бог, ей так повезло. Как зовут?

—  Микки, я спешу. Важная встреча. Ты идешь домой?

—  А куда мне еще идти?

—  Я к тебе загляну. Чуть позже, хорошо?

—  Я хочу услышать о девушке.

—  Я тебе все расскажу, — пообещал Тим.

Микки схватил его за руку.

—  Слушай, я перекопировал все мои видео на DVD. Сделал диск о тебе, нашем Тиме, с тех самых пор, когда ты только учился ходить.

—  Отлично, Микки. Должен идти. Я к тебе зай­ду, — высвободил руку и поспешил за Питом.

—  Где он берет такие рубашки, в восемь дюймов длиной? — спросил Пит.

—  Он такой милый старик. Общий любимый дя­дюшка.

На следующем перекрестке они повернули на­право, на улицу, которая тянулась параллельно той, где стоял дом родителей Тима.

Перед шестым от угла домом, у дорожки, которая вела к крыльцу, увидели небольшой щит с надписью «САПЕРСТАЙНЫ». Под надписью, стоя на задних лапах, держались за передние лапы плюшевые мед­ведь и медведица, НОРМАН и ДЖУДИ, судя по име­нам на комбинезонах.

—  Оба на работе, — Тим шагнул на дорожку. — Дети выросли. В доме никого нет.

Через боковую калитку он провел Пита в задний двор Саперстайнов.

Солнечные блики отражались от поверхности воды в бассейне; кошка, которая нежилась на солн­це во внутреннем дворике, испуганная их появле­нием, шмыгнула в кусты.

Двор заканчивался шестифутовой стеной, уви­той кампсисом с пурпурными цветами.

—  Вышибала, я когда-нибудь говорил тебе, что никогда не встречал таких уродов, как ты?

—  А я тебе говорил, что не встречал таких тупиц, как ты?

—  Мы готовы?

—  Если ждать, пока мы будем готовы, придется просидеть здесь, пока нам не стукнет по восемь­десят.

Многолетние лианы кампсиса прочно укорени­лись в бетонных блоках и могли сойти за крепкую лестницу. Тим забрался на фут, заглянул через забор во двор родительского дома.

Жалюзи закрывали окна кухни и стеклянные па­нели двери. В семейной гостиной окна задернули шторами.

Зато не задернули ни одного окна на втором эта­же. И никто из этих окон не наблюдал за двором.

Контролируемый ужас, направленный гнев, они так бурлили в крови, что он мог их слышать, но при этом не заглушали других звуков, и все говорило за то, что самое время действовать.

Он забрался на стену, сбивая цветы, спрыгнул на траву во дворе родителей. Пит проделал то же самое, справа от него.

Вытащив пистолет из-за ремня, Тим поспешил к дому, привалился к стене рядом с кухонной дверью.

С табельным пистолетом в руке Пит встал по другую сторону двери. Они переглянулись, прислу­шиваясь. В доме царила тишина, но это ничего не значило. Охотники на уток поджидали добычу в ти­шине. И в моргах всегда было тихо.

Из кармана брюк Тим выудил маленькое кольцо с ключами от квартиры, ящика для инструментов в пикапе, на котором ездил на работу, и родитель­ского дома: если они уезжали, за домом пригляды­вал он.

Вставил ключ в замочную скважину. Отец Тима периодически смазывал замки, поэтому и этот от­крылся без малейшего скрипа.

Именно в этот момент они могли получить пулю или даже целую очередь, проходя в дверь, двери ни­когда не давались легко, но на его стороне была ин­туиция, она обычно позволяла отличить безопасные двери от сомнительных, он знал, за какой дверью может ждать тот или иной ад.

С этой возникли определенные трудности, воз­можно, потому, что это была дверь дома, где он вы­рос, дверь, за которой находилась его мать, мать и этот парень с голодными глазами, и он не имел пра­ва на ошибку.

Сердце забилось чуть чаще, но дыхание остава­лось ровным и медленным, ладони — сухими, вот он и открыл дверь, полагая, что дальнейшее промедле­ние — ошибка.

Проскочил порог быстро, пригнувшись, держа пистолет обеими руками, сожалея, что он такой ма­ленький, не для его огромных рук, и на кухне его никто не ждал.

Поводя стволом слева направо, от кухни к семей­ной гостиной, он увидел шприцы на центральной стойке, рядом с ними вроде бы пневматический пистолет, а потом мать, сидящую за столом, просто сидящую за столом, под зажженной люстрой с кру­жащими вокруг плафонов птицами, она подняла го­лову, только в тот момент поняв, что в дом кто-то вошел, и какой она подарила ему взгляд.

Глава 60

С учетом того, что он, скорее всего, попал в этот мир из зеркала, Крайт гадал, а сможет ли он когда-нибудь вернуться в реальность, которой принадле­жал, через такой же портал.

В большой спальне он стоял перед зеркалом в рост человека, закрепленным на внутренней сторо­не дверцы стенного шкафа. Правую руку положил на отражение, готовый к тому, что серебристая гладь завибрирует и подастся назад и ее поверхност­ное сопротивление станет таким же, как бывает у воды в пруду.

Холодное стекло, однако, под его рукой твердо­сти не теряло.

Он поднял левую руку и приложил к руке другого Крайта, который всматривался в него из зеркала.

Возможно, в зазеркальном мире время бежало назад. Вместо того чтобы стареть, он мог становить­ся все моложе, наконец достигнуть восемнадцати лет, возраста, с которого начинались его сознатель­ные воспоминания. А потом, продолжая молодеть, он мог узнать, где жил раньше и от кого родился.

Глаза в глаза, он всматривался в себя, и ему нра­вилось то, что он видел.

Он думал, что лишь чуть-чуть налегает на зерка­ло, но оно треснуло, сверху донизу, хотя и не выле­тело из рамы.

Половинки его отражения чуть сместились отно­сительно друг друга, один глаз оказался выше друго­го, нос деформировался. Одна сторона рта скособо­чилась, будто он перенес инсульт.

Этот другой Крайт, треснувший Крайт, встрево­жил его. Такой увечный, несовершенный Крайт. Незнакомый Крайт, улыбка которого уже не каза­лась улыбкой.

Он оторвал руки от зеркала и быстро закрыл дру­гого Крайта в шкафу.

Заволновавшись непонятно по какой причине, он успокоил себя тем, что открывал ящики туалет­ного столика и знакомился с их содержимым, вы­знавая как можно больше о жизни хозяев, выиски­вая секреты, которые могли многое о них расска­зать.

Глава 61

Пит закрыл открытую дверь в коридор первого этажа.

Приложив палец к губам, Тим опустился на ко­лени рядом с матерью и прошептал: «Где он?»

Она покачала головой. Не знала.

Когда поднесла правую руку к его лицу, он ее по­целовал.

Наручники соединяли ножки стула и стола. На стуле поперечная перекладина между двумя ножка­ми не позволяла снять кольцо с ножки. Утолщение на ножке стола у основания также не позволяло снять кольцо.

Левую руку Мэри приковали к подлокотнику.

Он мог бы открыть наручники с помощью скреп­ки или чего-то еще, но для этого требовалось время.

Подлокотник крепился к сиденью поддерживаю­щими стойками. Самой толстой была ближайшая к свободному торцу подлокотника, и только она ме­шала снять кольцо.

Хотя он не хотел оставлять без присмотра кори­дор, Тим зашипел, чтобы привлечь внимание Пита, а потом подозвал его взмахом руки.

Обоим пришлось положить пистолеты на стол.

Пит положил одну руку на правый подлокотник, вторую — на спинку, навалился на стул всем весом.

Ухватившись одной рукой за левый подлокот­ник, Тим взялся второй за стойку, дернул подлокот­ник вверх, а стойку на себя, еще раз, напрягая все силы.

Стойку вклеили в раму сиденья и в паз подлокот­ника. Теоретически места соединения являлись са­мыми слабыми точками, и при приложении нагруз­ки конец стойки должен был выскочить из паза. Тим чувствовал, что мышцы правой руки могут ра­зорваться от напряжения, на шее вздулись вены, кровь пульсировала в висках.

Этот столовый гарнитур из сосны родители ку­пили лет тридцать тому назад, когда мебель изготав­ливали в таких местах, как Северная Каролина. С тем, чтобы служила она всю жизнь.

Неохраняемый коридор за спиной требовал вни­мания, но ему пришлось заставить мозг забыть об этой угрозе и полностью сосредоточиться на стуле, этом стуле, чертовски хорошо сделанном стуле.

Тима прошиб пот, но стойка вылетела из паза с треском, который услышали бы в соседней комнате, но не дальше.

Схватив со стола пистолет, Пит вернулся к двери в коридор.