Не дрогни - Стивен Кинг
Холли задумалась, правда ли это, но сейчас не время выяснять. Её клиентка уже подходила к лифтам – типичная «перфекционистка», старающаяся первой попасть в свободный лифт. Корри шла рядом, но оглянулась на Холли, которая догнала их и вошла в лифт как раз перед тем, как двери начали закрываться.
– Ложная тревога, как я и говорила, – заявила Кейт.
– Похоже на то, – ответила Холли, хоть и не была до конца уверена. Что-то в этом было неправильным.
– Я ценю твою преданность делу, Холли, – сказала Кейт, – но, возможно, ты слишком рвёшься показать свои способности.
Она наблюдала, как цифровой индикатор этажей поднялся, давая Корри возможность бросить Холли быстрый укоризненный взгляд, который говорил: извини, извини.
Холли не ответила, но когда двери лифта открылись, она вышла первой. Сделала четыре шага по коридору к номеру Кейт, затем расправила руки.
– Стой, стой.
– Ради всего святого, что такое? – Кейт уже не просто раздражена, а почти злится.
Холли почти не обращает внимания. Её внутренние датчики, которые уже мигали жёлтым, теперь загораются ярко-красным.
– Останьтесь на месте.
– Мне не нужно, чтобы ты… – Кейт толкает Холли в сторону, но останавливается. – Кто из вас оставил дверь открытой?
– Никто, – отвечает Корри.
Дверь в номер Кейт, поменьше, открывается внутрь. Холли видит часть ковра в гостиной и уголок окна, у которого Кейт сидела, освещённая солнцем с блокнотом в руках. Она также замечает щепки на ковре в коридоре.
– Дверь не открыта, её взломали. Наверное, пнули.
Первым её порывом было загнать их обратно в лифт, спуститься в лобби и поручить менеджеру вызвать охрану отеля. Но менеджер, скорее всего, и есть вся охрана в дневную смену, да и Холли не доверяет Кейт – та наверняка побежит в комнату вперёд. – Останьтесь здесь, обе. Пожалуйста.
– Я хочу… – начинает Кейт.
– Дай ей работать, Кейт. Ты ведь ради этого её наняла, – говорит Корри.
Холли идёт к двери плавными скользящими шагами, прижимаясь спиной к стене и дверям других номеров. Она снова думает о револьвере, запертом в багажнике, и обещает себе никогда больше не оставлять его там – разве не поэтому она взяла с собой большую, пусть и некрасивую сумку? Подойдя ближе, она замечает, что на двери что-то написано. И хотя это выглядит так, будто написано кровью, она чуть-чуть успокаивается. Если оставили послание, значит, посланник уже ушёл. Наверное...
Рука хватает её за руку. Холли вздрагивает и издаёт тихий писк. Это Кейт, которая, очевидно, не очень любит выполнять указания. Она заглядывает через плечо Холли.
– Что, чёрт возьми, это значит? – спрашивает она. На двери нечётко написано: «Исх. 21 22 23». – Это кровь?
Холли не отвечает. Отдёргивает руку Кейт и подходит к открытому проему двери. Кейт остаётся на месте. Холли заглядывает внутрь, оглядывая разбитую дверную коробку. То, что она видит, совсем не приятно – далеко не так, – но только убеждает её, что тот, кто это сделал, уже ушёл.
Аккуратные маленькие чемоданы Кейт Маккей залиты кровью и лежат среди изуродованных трупов птиц и мелких животных. «Дорожное мясо, – думает Холли. – Фу».
На ковре лежит белый пластиковый пакет, в котором были мёртвые животные.
– Нам нужно вернуться к стойке регистрации, – говорит Холли, но Кейт бросается мимо неё и, не веря своим глазам, смотрит на кровь и внутренности, вываленные на её ранее безупречный багаж. Она издаёт крик, от которого гости, оставшиеся в своих номерах, открывают двери и выглядывают наружу. Несколько человек, которые уже вышли из-за ложной тревоги, останавливаются. Холли слышала такие крики раньше – по крайней мере один раз они исходили из её собственного горла. Это не был страх. Скорее ужас, но больше – ярость. Кейт больше не исключение.
4
Иззи и Том рассматривают биотуалет, где бойскаут нашёл тело. С ними стоит лейтенант детектив полиции штата по имени Ральф Ганцингер. Туалет ограждён лентой с надписью «НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ», но дверь приоткрыта. Скамейка, писсуар и пластиковые стены покрыты чёрной пудрой для обнаружения отпечатков пальцев. Судебная полиция уже была здесь и ушла.
– Они нашли много отпечатков, – говорит Ганцингер, – но, скорее всего, они бесполезны. Большинство – в одном месте. Мужчины, пользующиеся писсуаром, обычно опираются пальцами на стену во время дела. Иззи думает, что сказала бы Холли по этому поводу: «Фу». Даже при открытой двери туалета разносится запах человеческих отходов.
– Камеры наблюдения? – спрашивает Том.
– Шесть, – Ганцингер показывает большим пальцем в сторону леса. – Пять направлены на тропинки. Шестая – на той вышке, смотрит на туалеты. Но она сломана с прошлого года. Парковый служащий сказал, что её регулярно портят. Что происходит, так это то, что люди, не желающие быть замеченными, иногда используют эти туалеты для, скажем так, сомнительных целей. В этот раз камера была слишком сломана, чтобы её починить, и денег на замену нет.
– Довольно высоко она установлена, – говорит Иззи. – Кто-то с хорошей меткостью, наверное, бросил в неё камень.
– Уверен, ты бы попала, – отвечает Том и обращается к Ганцингеру: – Она будет нашим стартовым питчером на игре «Пистолеты и Шланги» на следующей неделе.
– Не напоминай мне, – говорит Иззи.
Лью Уорик приказал – нет, обязал – её появиться сегодня днём на пресс-конференции в Городском Центре, чтобы повысить интерес к игре и, соответственно, увеличить благотворительные пожертвования. Он обещал, что ей не придётся много говорить, но она не до конца ему доверяет, а хотя Лью и её начальник, она не удержалась от замечания, что с Сестрой Бесси, которая будет петь гимн, «повышать интерес» не нужно – игра и так соберёт полный зал. Она знает, что пресс-конференция – всего лишь повод для начальницы полиции Элис Пэтмор и пожарного комиссара Дарби Дингли (самое глупое имя во вселенной, по мнению Иззи) появиться в вечерних новостях. Но всё это – потом.
Сейчас она спрашивает Ганцингера, были ли следы шин.
– Да. Хорошие, – он поднимает блокнот, прикрывая его рукой от солнца, чтобы она и Том могли рассмотреть фотографии. – Мы уверены, что следы оставила
