Майкл Корита - Добро пожаловать в ад

— Привет, — прошептала она. — В гостиной сидит детектив Тарджент. Я не знала, что он собирался заехать. Случайно проговорилась, что ты тоже хотел заглянуть, а он сказал, что подождет.

— Великолепно. Ты даже не представляешь, как мне весь день не хватало его тонкого обаяния. И изысканных шуток тоже.

Карен не ответила, повернулась и молча двинулась в гостиную. Я последовал за ней.

— Рад, что вы решили присоединиться к нам. Спасибо, — проговорил Тарджент.

Он уютно устроился на широком каменном выступе камина. Я оглянулся — Дэли сегодня почему-то отсутствовал.

— У меня для вас кое-что есть, — объявил я. — Пока вы там бегали с высунутым языком, добывая никому не нужные ордеры на обыск, мы с моим партнером решили заняться делом и провели за вас небольшое расследование.

— Вот как? — невозмутимо буркнул Тарджент. Он даже ухом не повел, зато в глазах Карен блеснул неподдельный интерес.

— Вы когда-нибудь слышали это имя — Энди Дорэн? — поинтересовался я. При этом я обращался к ним обоим, но глаза мои не отрывались от лица Карен. Не похоже, чтобы это имя ей что-нибудь говорило.

— Нет, — покачал головой Тарджент.

Карен сделала то же самое, но ничего не сказала.

— Пять лет назад он сел в тюрьму за убийство одной девушки — случилось это в городишке под названием Женева-на-Озерах. Главным — и, как выяснилось, единственным — свидетелем, который опознал его, был Мэтью Джефферсон. В ночь убийства Мэтт позвонил отцу, потом, уже на следующий день, сам приехал в полицию и заявил, что хочет изменить показания — причем теперь его показания звучали так, что указывали на Энди Дорэна, которого очень скоро и арестовали. Дорэн все время твердил, что его подставили. Но потом согласился на сделку и вместо суда получил двадцать лет тюрьмы.

Тарджент не смотрел в мою сторону. Опустив голову, он водил пальцем по краю каменной полки, на которой сидел.

— Стало быть, он за решеткой, — пробормотал он. — Довольно трудновато ему было бы устроить весь этот переполох, вам не кажется?

— Уже нет, Тарджент. Дорэн бежал из тюрьмы, спрятавшись между мешками с мусором, которые грузовик каждый день забирал оттуда. Случилось это примерно месяц назад. Собственно говоря, это произошло как раз накануне того дня, когда Джефферсону позвонили в самый первый раз — я имею в виду те звонки, из-за которых он потерял сон.

Тарджент покрутил головой и в первый раз соизволил посмотреть на меня.

— Итак, если я правильно понял, вы намекаете, что этот парень до того разозлился на Мэтью Джефферсона за показания, которые тот в свое время дал против него, что взялся охотиться за ним и его отцом, едва выйдя из тюрьмы? Ну вы даете, Перри! Вы серьезно? Похоже, у вас буйная фантазия!

— А может, дело не только в тех показаниях, которые его изобличали? Вам не приходит в голову, что причина его ненависти может крыться в чем-то другом? И гораздо более серьезном?

— Более серьезном, говорите? Например?

Я невольно покосился на Карен. И тяжело вздохнул.

— Парень клялся и божился, что его подставили. Что обвинение против него было сфабриковано.

Я мог бы заранее сказать, что мои слова ей не понравятся. Так оно и случилось. Карен никогда не была дурой — вот и сейчас она моментально сообразила, куда я клоню, и возмущенно покачала головой.

— Старая песня! — Она всплеснула руками. — Послушай, Перри, да ведь все преступники твердят, что их подставили! Вспомни, ты ведь сам мне это когда-то говорил.

— Вот-вот, — с готовностью поддакнул Тарджент. И даже головой закивал.

— Согласен — если бы не одно «но». Мы с партнером уже успели обнаружить несомненное доказательство того, что улики против Энди Дорэна в свое время действительно были сфабрикованы.

До этой самой минуты я все еще колебался, гадая, стоит ли пересказывать им то, что мы сегодня узнали от Донни Уорда. Меня раздирали сомнения. Внутренний голос упорно твердил, что делать этого не стоит, что, мол, слишком рано, советовал мне подождать, но я велел ему заткнуться и помалкивать, наверное, потому, что уж очень мне хотелось высечь в заскорузлой душе Тарджента хоть искорку живого интереса к этому делу. Правда, нужно честно признать, что до сих пор мне это не удавалось.

— Во время допроса в полиции Дорэн сказал, что у него имеется твердое алиби. Утверждал, что всю ночь провел в компании какого-то своего приятеля. А когда копы, решив проверить его слова, приехали допросить его приятеля, Донни Уорда, этот парень принялся отпираться — дескать, он знать не знает, о чем это Дорэн толкует.

— Может, действительно не знал, — проворчал Тарджент.

Я покачал головой.

— Нет, вы ошибаетесь, Тарджент. Мы с Джо побеседовали с ним сегодня вечером. В то время — я имею в виду пять лет назад — у парня было достаточно веских причин, чтобы солгать в полиции, однако дела это не меняет. Все его показания — ложь от первого до последнего слова.

Я пересказал им все, что услышал от Уорда, однако увидел, что выражение лица Тарджента ни на йоту не изменилось. Мне оно напоминало маску: единственное, что я смог прочесть на нем, — это скука, смешанная с недоверием. А еще безграничное терпение.

— Я, конечно, все проверю, поскольку это моя работа, — со вздохом пообещал он, дослушав до конца. — Но пока, сдается мне, вся эта история высосана из пальца. Конечно, я вас понимаю, Перри, вы тут самое заинтересованное лицо… Но, даже если все, что вы нам тут сейчас рассказали, действительно правда, я не вижу, чтобы это было как-то связано с Алексом Джефферсоном.

— Связь есть, Тарджент. Поверьте мне на слово, связь есть. Помните того типа, который напал на меня по дороге? Так вот, в тот раз он упомянул, что Джефферсон и его сын…

— А ну, стоп! — Вскинув руку, Тарджент повелительным жестом приказал мне замолчать. — Все это крайне занимательно, и слушать вас, Перри, одно удовольствие. Однако я хотел бы прояснить одну вещь, прежде чем вы опять приметесь рассказывать нам свои байки. Повторите-ка, что вы только что сказали?

Я озадаченно нахмурился.

— Тот тип, который напал на меня по дороге…

— Нет, — снова перебил меня Тарджент. — Перед этим. Вы сказали, что связь тут есть, а потом вы добавили… — Он выжидательно посмотрел на меня.

— Поверьте мне на слово… — машинально повторил я.

— Вот-вот! — Тарджент пару раз выразительно кивнул. — Именно об этом я и говорил. Вы сказали: «Поверьте мне на слово!» Можно подумать, в данном деле вы можете с полным правом считаться источником информации, заслуживающим полного и безоговорочного доверия. Как будто вы сейчас говорите мне чистую правду. Как будто вы никогда прежде не лгали мне.

— Так оно и есть.

— Ладно. Я запомню ваши слова. И буду иметь это в виду, а пока посмотрим кино.

— Что?

— Мы с миссис Джефферсон как раз собирались смотреть кино, когда вы подъехали. Но это ничего, вы нам не помешали. Сказать по правде, я даже рад, что вы будете смотреть его с нами вместе. Больше того, я думаю, что так даже лучше.

Карен устроилась в самом дальнем конце кушетки, забившись в угол и сжавшись в комок, как будто старалась держаться от нас подальше — и от Тарджента, и от меня.

— Мы с миссис Джефферсон обсуждали события предыдущей ночи, — как ни в чем не бывало продолжал Тарджент. — И оба, знаете ли, пришли к одинаковому выводу. Как-то необычно, что этот… хм… шантажист предпочитает иметь дело с вами, в то время как он вымогает деньги у нее, вы согласны? Для чего ему действовать через вас? Для чего ему понадобилось выманить вас из дома, заставить вас выйти на улицу — причем еще до того, как он поговорил с ней? Для чего понадобилось разнести ваш тренажерный зал? Зачем ему все это?

Я бросил взгляд на Карен и прочел в ее глазах что-то такое, чего я не понимал. Что это было — обвинение? Просьба понять ее и простить? Нет, ни то ни другое, озадаченно подумал я, скорее что-то среднее. И внезапно меня осенило — впервые за все это время я прочел в глазах Карен недоверие. Вот, значит, как получается: она подозревает меня! Проклятье! Выходит, Тарджент все-таки своего добился! Значит, теперь Карен подозревает, что это я убил ее мужа. Ей самой противно так думать, она не хочет этого, гонит эти мысли из головы, понимая, как это отвратительно и несправедливо, но ничего не может с этим поделать. Вот откуда это виноватое выражение, этот извиняющийся взгляд — даже скорее намек, который я заметил. Она уже не верит мне, как раньше, не может меня не подозревать.

— Карен, — мягко сказал я, — это несправедливо. Это безумие, и ты сама это знаешь!

— Конечно, Линкольн, я знаю, что ты не имеешь ко всему этому никакого отношения, — смущенно кивнула она. — Я… я просто немного растеряна. Ничего не понимаю… для чего все это? С какой стати кому-то понадобилось представить все так, будто во всем виноват ты? Этот человек из Индианы, который утверждает, что ты его нанял…