Максим Шаттам - Во тьме

Я планирую оседлать эту жизнь — на том же основании, что все эти проклятые жители на этой проклятой извилистой дороге, с этими их именами на изящных почтовых ящиках и деревянных табличках у входа.

37

Смерть.

Обнажившая в жутком оскале зубы и пустые глазницы.

Смерть повсюду, нахлынувшая бесконечными волнами, чтобы никогда не заканчиваться. Вот, что их ожидало.

Намереваясь открыть раздвижную дверь товарного вагона, Тэйер был готов почти ко всему. Аннабель робко подбадривала себя. И конечно, как только дверь отъехала в сторону, ее лицо исказилось от ужаса. Что до Сэма Таттла, шериф чуть было не грохнулся в обморок, сел на камень и больше не вставал. Невероятно.

Они все были здесь.

Прижавшиеся друг к другу тела тех, кто исчез за последние два года, ну, или почти все. Они держались вместе, словно повинуясь чувству какой-то невероятной солидарности; прижимаясь руками и ногами, они переплелись в чудовищный клубок. Пустые глаза смотрели на луч света, казавшегося в этом заброшенном месте почти мистическим. Никто не зажмурился и не отвернулся, никто не боялся ослепнуть навсегда.

Шестьдесят скелетов в изъеденном коррозией убежище.

Бледные, наваленные друга на друга кости, образующие безупречный лабиринт смерти. Вход сделан из ног, выход — из… Примерно сто двадцать ног, уводящих в прошлую жизнь. Тусклые черепа напоминали спрятанные тут и там ловушки. Некоторые челюсти с мостами и коронками — отголосок былого существования. Грудные клетки просвечивали ребрами и позвонками. Над некрополем витал горький запах жестокости и абсолютного одиночества перед лицом смерти.

Подкрепление прибыло только через пару часов, и трем полицейским ожидание у входа в тоннель показалось бесконечным. Они смотрели на занесенные снегом рельсы и очертания моста, также превратившегося в заснеженный фантом. Надо было встретить прибывших, чтобы те не свалились вниз. Когда техники подключили прожектора к переносным электрогенераторам, уже наступила ночь. Лучи осветили вагон и плававшие вокруг облака пыли.

Дабы избежать обморожения, рядом установили газовый обогреватель, люди поочередно подходили к нему, стараясь согреть скорее души, нежели руки.

Снег продолжал падать, и скоро им стало казаться, что грот отрезан от остального мира. Старший эксперт Клайв Филдинг признался, что никогда еще не видел ничего подобного. Полдюжины находившихся здесь человек постоянно произносили слова «холокост», «концентрационные лагеря», «Шоа».

Без конца делая пометки в блокноте, Клайв Филдинг отдавал команды подчиненным. Аннабель приблизилась к нему.

— Думаете, мы сможем тут что-нибудь раскопать? — спросила она, показав на вагон со зловещим грузом.

Известно, что полиции проще всего идентифицировать найденные тела по свежим следам. Здесь это, по понятным причинам, казалось затруднительным.

— Вы мне загадываете очень трудную загадку. Поднимем на ноги всех доступных антропологов и одонтологов. Посмотрим.

— Сможете рассказать нам, что именно с ними произошло? — настаивала Аннабель.

Филдинг поднял глаза и взглянул на нее:

— Надо будет изучить каждую косточку, попытаться воссоздать каждое тело и не ошибиться. Для этого придется заняться общей морфологией, с учетом цвета, ультрафиолетового свечения и т. д. Затем необходимо определить рост и вес каждого, установить пол по тазовым костям, а с учетом того, что среди них, кажется, были дети, все это не выглядит простой задачей.

Он наклонился к чемоданчику и вытащил оттуда брошюру, которой помахал перед носом у детектива. В верхней части обложки Аннабель увидела надпись «Ischiumpubis index».

— Мы используем эту штуку, чтобы добиться более точных результатов. Определить возраст. Если точек окостенения нет, значит, человеку было где-то до двадцати пяти, хотя частенько они появляются и раньше. Потом вызываем одонтолога, он осматривает зубы. Можно даже узнать, правшой или левшой был погибший, установить расовую принадлежность…

— Определить расу?

— По черепу; и поскольку наша страна лидирует по количеству людей разных рас и национальностей, мы вводим их параметры в компьютерную программу. Знаете, судебно-медицинская экспертиза может по скелету узнать о человеке все, все исследовать — остеопорозы, черепные раны, зубы и межпозвоночные диски, если они сохранились, можно даже сделать анализ аминокислот, чтобы установить возраст тела. Видите, целый арсенал средств. Проблема не в том, что это нельзя сделать — нужно время, и порой очень много, особенно когда вдруг приходится сразу исследовать столько тел. Вы впервые имеете дело со скелетами, так?

Последняя фраза показалась Аннабель почти упреком, она мягко кивнула и отступила назад. Ободряя и словно желая сказать что-то вроде «каждому — свое», Клайв Филдинг по-приятельски ей улыбнулся:

— А сейчас, позвольте, я займусь фотографиями, надо отснять все вокруг, и, учитывая количество костей, я даже не знаю, хватит ли мне пленки.

Филдинг бросил записную книжку в чемоданчик и направился к одному из подчиненных. Аннабель покраснела. Она постаралась взять себя в руки: обычная процедура. Она много читала по этому поводу: курсы, прослушанные в полицейской академии, были слишком краткими, а возможности применять знания — почти безграничными. Неподалеку она увидела Джека Тэйера, искавшего на земле улики. Заметив ее взгляд, он поднялся и разочарованно развел руками: ничего.

— Они собираются провести здесь всю ночь, — произнес он. — Я займусь расследованием, а ты отдохни, завтра сменишь меня.

— Как хочешь. Через час Таттл должен уехать в Монтегю, я поеду вместе с ним.

Минут через сорок пять Филдинг жестом подозвал Аннабель к себе. Он стоял на полу вагона возле двери, нависнув над плечевой костью, фрагментами таза и черепом. На лице эксперта была маска в стиле Уилсона,[27] которая должна была предохранять его от заражения. Уверенным жестом, показывающим, что ничего не боится, он сдернул ее. Протянув Аннабель руку, Филдинг помог ей подняться. Та не заставила себя ждать и одним прыжком очутилась рядом с экспертом.

Лучи прожекторов освещали лежавшие рядом с дверью тела, но почти вся груда костей, находившаяся немного в глубине, оставалась в непроницаемом мраке. Рукой в перчатке Аннабель взялась за поручень. Воздух внутри казался более теплым и тяжелым. К огромному ее счастью, запах был нехарактерным для подобных случаев.

Филдинг направил туда свой «Мэг-Лайт».[28]

— Видели, что с черепами? — спросил он женщину.

— Что именно?

Эксперт помолчал — значит, она ничего не успела заметить.

Он присел, увлекая Аннабель за собой, и почти ткнул указательным пальцем в ближайший череп. Вокруг черепной коробки вилась темная полоска.

— Ее вскрывали.

Аннабель нахмурилась:

— Зачем?

— Не знаю. Но могу сказать, что это проделали абсолютно со всеми черепами, которые мы нашли. И это еще не все. — Он показал пальцем на пол. — Может, я забегаю вперед, но, видя, как расположены некоторые кости, предположу, что они пролежали тут месяцы или даже годы. Забавно, что нигде нет личинок.

— Вы говорите о насекомых?

— Да, о тех куколках, которых они обычно оставляют.

Аннабель были известны основы судебно-медицинской энтомологии. После смерти человека его мгновенно начинают пожирать насекомые-некрофаги. Они делятся на восемь различных групп, каждая из которых выполняет свои функции. Первая пробирается в еще не остывшее тело, чтобы отложить там яйца. Иногда насекомые успевают это сделать еще до того, как человек умирает, откладывая яйца в раны и естественные отверстия организма. Другую группу привлекают запахи разложения и экскременты. Жировые прослойки манят третью группу и так далее. Вылезая наружу, насекомое оставляет в тканях хитиновый покров, который энтомологи называют «куколкой», эксперты могут точно установить, какому насекомому она принадлежит. Часто эта процедура позволяет определить дату смерти — в том случае, если тело полностью разложилось или от него остался один лишь скелет, — а иногда и указать на то, откуда было это тело привезено, ведь в разных местах обитают различные виды насекомых.

— Хотите сказать, в телах нет ни намека на личинки?

Филдинг хрустнул пальцами в перчатках:

— Несколько случайных насекомых и пауков, нашедших себе идеальное убежище, но не более. Конечно, сейчас зима, а двукрылые обычно не размножаются при минус четырнадцати, да еще и в темноте. Однако некоторые тела находятся здесь очень давно. Как минимум с прошлого лета. Выход из тоннеля рядом, сюда точно проникают лучи дневного света, и здесь наверняка должны были бы оказаться мухи, чующие падаль на расстоянии нескольких километров.