Роберт Ладлэм - Близнецы-соперники
— Постараюсь что-нибудь для тебя сделать, — сказал он. — Но ведь я не связан с управлением военных поставок.
— Тебя послушают, Энди!
— А ты все трудишься, Эл.
— Большой дом, большие расходы, дети-подлецы замучили... — Уинстон усмехнулся, потом посерьезнел и перешел к делу. — Замолви за меня словечко. Я в долгу не останусь.
— А чем отплатишь? — спросил Эндрю, и его взгляд упал на болтающиеся у причала яхты. — Деньгами?
Уинстон опять заулыбался, но теперь как-то нервно, смущенно.
— Я не хотел тебя обидеть, -тихо сказал он. Эндрю посмотрел на еврея-инженера и снова подумал о Мартине Грине и о разнице между ними.
— Я и не обиделся, — сказал он и отошел. Боже! Ничуть не меньше, чем чокнутых, он терпеть не мог тех, кто сует взятки. Нет, неверно. Тех, кто берет взятки, он презирал еще больше. Они везде. Заседают в советах директоров, играют в гольф в Джорджии и в Палм-Спрингс, веселятся в загородных клубах Эванстона и Гросс-Пойнта. Они же запродались с потрохами!
Полковники, генералы, командующие армиями, адмиралы. Весь военный истеблишмент пронизан сверху донизу новейшей разновидностью воров. Люди, которые весело подмигивают, улыбаются и ставят свои подписи на рекомендательных заключениях комитета по вооружениям, дают санкции на поставки, на заключение новых контрактов, на превышение бюджетных смет. Ибо рука руку моет. Сегодняшний бригадный генерал завтра становится «консультантом фирмы» или «представителем администрации».
Боже, как же он всех их ненавидит! Неудачников, коррумпированных генералов, чиновников-ворюг...
Вот почему они и создали «Корпус наблюдения». Небольшая группа избранных офицеров, которым до смерти надоели всеобщая апатия, коррупция и продажность на всех уровнях власти в вооруженных силах. «Корпус наблюдения» был ответом — лекарством, долженствующим исцелить болезнь. «Корпус наблюдения» занимался сбором сведений обармейских торговых операциях от Сайгона до Вашингтона. Сводил все данные воедино: имена, даты, тайные связи, незаконные доходы.
К черту так называемые соответствующие инстанций, к черту субординацию. К черту генеральную инспекцию! И министра обороны. Кто может сегодня поручиться за высшее командование? А за генеральную инспекцию? А кто, находясь в здравом уме, может поручиться за гражданских чиновников?
Они никому не доверяли. Они все сделают сами. Каждый генерал, каждый бригадный генерал или адмирал — всякий, кто хоть в малейшей степени чем-то себя запятнал, будет выведен на чистую воду, и всем будет предъявлен счет за их преступления.
«Корпус наблюдения». Вот чем они занимались. Когорта лучших боевых офицеров. Когда-нибудь они придут в Пентагон и возьмут бразды правления в свои руки. Никто не посмеет встать у них на пути. Обвинения «Корпуса наблюдения» будут висеть дамокловым мечом над головами высшего генералитета. Меч упадет, если генералы не уступят своих кресел людям из «Корпуса наблюдения». Пентагон принадлежит им. Они вновь вернут ему истинное предназначение. И мощь. По праву.
Адриан Фонтин облокотился на стойку бара и слушала жаркий спор молодых студентов, чувствуя на себе взгляд брата. Он посмотрел на Эндрю: в холодных глазах майора сверкало извечное его презрение — и перевел взгляд на приближающегося Эла Уинстона, который, подняв стакан, приветствовал его.
Эндрю уже и не скрывает своего презрения, подумал Адриан. Братец растерял всю свою знаменитую невозмутимость. В последнее время его все больше и больше раздражают окружающие.
Боже, как они отдалились друг от друга! А ведь когда-то были очень близки. Братья, близнецы, друзья. Созвездие Близнецов. Близнецы — лучшие из лучших. Какая славная была парочка. Но вот в какой-то момент, когда они уже были подростками и учились в средней школе, все начало меняться. Эндрю тогда стал думать, что он лучше, чем просто лучший из лучших. А вот Адриан все больше сомневался в своем превосходстве над другими. Эндрю не ставил под сомнение свои способности, а Адриан опасался, что обладает не многим.
Но теперь-то он уже не сомневался.
Он прошел через период неуверенности и сомнений и нашел себя в жизни. Во многом благодаря самоуверенному брату-солдату.
И сегодня, в день их рождения, ему придется подойти к брату и задать несколько неприятных вопросов. Вопросов, связанных с источником могущества Эндрю. Его положения в военном корпусе.
Корпус? Это правильное слово. Только корпус особый.
«Корпус наблюдения» — вот что они обнаружили. В списке фигурировало и имя его брата. Восемь невесть что возомнивших о себе офицеров из богатых семей, которые собирали компрометирующие сведения о генералитете ради своих тайных замыслов. Кучка офицеров, решивших, что им удастся подчинить себе Пентагон путем чистейшей воды шантажа. Ситуация могла бы показаться просто комичной, если бы не улики, собранные «Корпусом наблюдения». И Пентагон уязвим для страха. «Корпус наблюдения» был опасен и подлежал уничтожению.
И они приступили. Генералы дали санкцию военным юристам вызвать всех подозреваемых для дачи показаний и попросили не поднимать шума. Возможно, сейчас не время для разоблачительных процессов и длительных сроков заключения. Многие были виновны, а мотивы преступления слишком запутаны. Но было поставлено одно непременное условие: «Выгнать этих зарвавшихся молодчиков из наших рядов. Очистить наш армейский дом».
Господи! Вот ирония судьбы! В Сан-Франциско Эндрю забил тревогу во имя устава, во имя закона. Теперь спустя семь лет, тревогу забил он, Адриан. Не так громко, но, как ему казалось, во имя закона не менее сурового. Им предъявили обвинение в попытке воспрепятствовать деятельности органов правосудия.
Многое изменилось. Девять месяцев назад он был помощником прокурора в Бостоне, радуясь тому, что занимается тем, чем занимается, создавая себе репутацию, которая открыла бы перед ним любые пути. Создавая ее собственными силами. Ему ничего не свалилось с неба только потому, что он был Адрианом Фонтином, сыном Виктора Фонтина, владельца «Фонтин лимитед», или братом славного воина, знаменитого вест-пойнтского выпускника майора Эндрю Фонтина.
А потом в начале октября ему позвонил человек и попросил о встрече. Они встретились в-"Копли-баре" часов в шесть. Незнакомец оказался чернокожим, его звали Джеймс Невинс. Он тоже был юристом и рабе тал в министерстве юстиции в Вашингтоне.
Невинс был доверенным лицом группы государственных юристов, которые некогда погорели на политических интригах министерства юстиции. Фраза «Звонят из Белого дома» в те времена означала, что от них требуют совершить очередную махинацию. Юристы были не на шутку взволнованы. Все эти махинации неминуемо грозили превратить страну в полицейское государство.
Юристам нужна была помощь. Извне. Им нужен был кто-то, кому они могли бы передать имеющуюся у них информацию. Кто-то, кто мог бы трезво оценить факты, кто мог бы создать и возглавить координационной центр — тайное место их встреч и консультаций.
Кто-то, кого нельзя было бы запугать. По вполне очевидным причинам на эту роль подходил Адриан Фонтин. Согласится ли он?
Адриану не хотелось уезжать из Бостона. У него aueaотличная работа, у него была девушка. Мозги у нее, правда, немного набекрень, но девушка замечательная — он ее очень любил. Барбара Пирсон, доктор философии, профессор антропологии в Гарварде. Заливистый смех. Светло-каштановые волосы. Темно-карие глаза. Они жили вместе уже полтора года. Ему трудно было бы покинуть ее. Но Барбара собрала ему чемодан и отправила в аэропорт, понимая, что ехать необходимо.
Как и тогда — семь или восемь лет назад. Тогда ему тоже пришлось покинуть Бостон. Его охватила глубокая депрессия. Богатый сын влиятельного отца, брат-близнец офицера, которого во всех сводках с полей сражений называли одним из талантливейших молодых военных.
Что же ему оставалось? Кто он такой? Что ждет его?
И он сбежал — сбежал от ловушек, подстерегающих его на жизненном пути, чтобы понять, чего он может добиться сам. Это было его — и только его — решение. Он переживал это как личную драму и никому не мог объяснить, что с ним происходит. И его скитания завершились в Сан-Франциско, где шла битва, смысл и цели которой ему были понятны. Где он мог помочь. Пока не вмешался славный воин и все не испортил...
Адриан улыбнулся, вспомнив утро после той ужасной ночи в Сан-Франциско. Он тогда напился вусмерть и очнулся в доме одного адвоката на мысе Мендосино, далеко за пределами Сан-Франциско. Он чувствовал себя отвратительно, его рвало.
— Если ты действительно тот, за кого себя выдаешь, — сказал ему адвокат из Мендосино, — то можешь добиться куда большего, чем все мы вместе взятые. Черт побери, мой папаша был дворником в мелкой корпорации.
И в течение последующих семи лет Адриан старался вовсю. Но он понимал, что все в его жизни только начинается.
