Харлан Кобен - Пропащий

– Что именно?

– Она еще ребенок…

– Я знаю.

– Ситуация очень опасная. Чтобы понять это, не нужно быть гением. Я не хочу, чтобы Кэти снова пострадала.

Я посмотрел на него и понял, что это не обсуждается.

– Хорошо, она вне игры.

Пистилло недоверчиво посмотрел мне в глаза, но я не лукавил. Кэти уже заплатила достаточно высокую цену. Не знаю, как бы я смог жить дальше, если бы цена оказалась еще выше.

– Расскажите о моем брате, – попросил я.

Он налил чаю в стакан со льдом и снова сел. Некоторое время разглядывал стол, потом поднял глаза:

– Вы читали в газетах о крупных рейдах, о том, как очистили Фултонский рынок, видели по телевизору парад осужденных, всех этих крестных отцов. И подумали, наверное, что с мафией покончено, что правительство победило?

У меня внезапно пересохло в горле, как будто туда насыпали песку. Я сделал большой глоток из стакана. Чай был слишком сладкий.

– Слыхали о Дарвине?

Вопрос был явно риторический, но Пистилло ждал ответа.

– Ну да: выживание сильнейшего и все такое, – пробормотал я.

– Не сильнейшего, – поправил он. – Это современная интерпретация, и она в корне неверна. Суть не в этом – выживает не сильнейший, а тот, кто лучше приспосабливается. Чувствуете разницу?

Я кивнул.

– Так вот, те из гангстеров, кто был поумнее, приспособились. Они убрали свой бизнес из Манхэттена. Стали, к примеру, продавать наркотики в пригородах, таких как Кэмден. Там из пяти последних мэров трое уже попали за решетку. В Атлантик-Сити без взятки уже улицу не перейдешь. А Ньюарк со всей этой болтовней об экономическом оживлении пригородов! Оживление означает вложение денег, а деньги – это взятки и рэкет.

Я заерзал на стуле.

– Зачем вы мне все это рассказываете, Пистилло?

– А вот зачем, черт побери! – Лицо его побагровело, он с трудом сохранял самообладание. – Мой зять, отец мальчиков, пытался очистить улицы от этих подонков. Он работал под прикрытием, и кто-то что-то разнюхал. В результате их с партнером убили.

– И вы думаете, что мой брат к этому причастен?

– Да, думаю.

– У вас есть доказательства?

– Более того, – улыбнулся Пистилло. – Ваш брат признался.

Я отшатнулся, словно получил удар в лицо. Затем ошарашенно потряс головой. Спокойно! Этот человек способен выдумать что угодно. Обещал же он прошлой ночью подставить меня…

– Но мы забегаем вперед, Уилл, – продолжал Пистилло. – И я не хочу вводить вас в заблуждение: мы не считаем, что ваш брат кого-то убил.

Час от часу не легче!

– Но вы же сами только что сказали…

Пистилло поднял руку:

– Выслушайте меня!

Он снова встал. Я понял, что разговор будет долгий. На его лице появилось деловое, сосредоточенное выражение, почти совсем скрывшее ярость, которая кипела внутри. Интересно, долго ли он выдержит? Пистилло, должно быть, частенько выпускал пары, сидя здесь, на кухне у сестры.

– Ваш брат работал на Филиппа Макгуэйна. Полагаю, вы знаете, кто это?

Я сидел с непроницаемым лицом.

– Продолжайте.

– Макгуэйн еще опаснее, чем ваш приятель Асселта. Прежде всего потому, что он умнее. ОБОП считает его одной из главных своих целей на восточном побережье.

– ОБОП?

– Отдел по борьбе с организованной преступностью. Макгуэйн выбрал свой путь еще в юности. По приспособляемости он просто чемпион. Ситуация с организованной преступностью сейчас очень сложная: «новые русские», триады, старая итальянская мафия… Но Макгуэйн всегда оказывался на два шага впереди всех. В двадцать три года он уже был боссом. Макгуэйн, в общем, держится в рамках традиций – наркотики, проституция, ростовщичество, – но не брезгует и взятками, и незаконными подрядами. А кроме того, активно ищет новые возможности для наркоторговли.

Я подумал о том, что рассказала Таня. Шейла торговала наркотиками в Хавертоне…

– Макгуэйн убил моего зятя и его партнера, Кертиса Энглера. Ваш брат был причастен к этому убийству. Мы арестовали его. Правда, по менее серьезному обвинению.

– Когда?

– За шесть месяцев до убийства Джули Миллер.

– Почему же я ничего не знал?

– Потому что Кен вам ничего не сказал. А еще потому, что нам был нужен Макгуэйн, а не ваш брат. И мы купили Кена.

– Купили?

– Мы обещали ему неприкосновенность в обмен на сотрудничество.

– Вы хотели, чтобы он свидетельствовал против Макгуэйна?

– Не только. Макгуэйн очень осторожен, и у нас было недостаточно фактов, чтобы обвинить его в убийстве. Нам был необходим информатор. Поэтому мы нашпиговали вашего брата электроникой и выпустили.

– Значит, Кен тайно работал на вас?

В глазах Пистилло вспыхнул гнев.

– Только не надо делать из него героя! Ваш беспутный братец не офицер полиции, а всего лишь негодяй, спасавший свою шкуру!

Я кивнул, напоминая себе, что каждое его слово могло быть ложью.

– Продолжайте.

Протянув руку, он достал из холодильника пирожное и стал жевать его, запивая ледяным чаем.

– Что случилось потом, точно не известно. У нас есть лишь рабочая гипотеза.

– Ладно.

– По-видимому, Макгуэйн его раскусил. А Макгуэйн – еще тот сукин сын. Он убивает запросто. Для него это лишь один из вариантов, не более, – все равно что поехать через туннель Линкольна, а не через какой-нибудь другой. Вопрос удобства.

Я понял, что хотел сказать Пистилло.

– Значит, узнай Макгуэйн, что Кен стал осведомителем, и…

– Кену крышка, – кивнул Пистилло. – Ваш брат понял, что ему грозит. Мы, конечно, следили за ним, но однажды ночью он просто сбежал.

– Потому что Макгуэйн узнал?

– Так мы предполагаем. И укрылся Кен в вашем доме. Не знаю, почему он считал это место самым безопасным. Согласно нашей гипотезе, Макгуэйн, по его мнению, не мог заподозрить, что Кен подставит под удар собственную семью.

– А что потом?

– Вы, должно быть, уже догадались, что Асселта тоже работал на Макгуэйна?

– Вам виднее, – уклончиво сказал я.

Он пропустил мой ответ мимо ушей.

– Асселте тоже было что терять. Вы упоминали Лору Эмерсон из того же общежития. Ту, что задушили. Так вот, ваш брат сказал нам, что ее убил Асселта. Удушение – его любимый способ казни. По словам Кена, Лора Эмерсон узнала о торговле наркотиками в Хавертоне и собиралась донести.

Я поморщился.

– И за это ее убили?

– Да. А вы думаете, ей купили мороженое? Это же настоящие монстры, Уилл. Вбейте это наконец в свою тупую башку!

Я вспомнил Фила Макгуэйна. Он всегда был аккуратным и исполнительным. Из людей того сорта, что вызывают в памяти поговорку насчет тихого омута. Был президентом класса, я завидовал ему. Призрак – откровенный псих, это понятно. Он способен на все, что угодно. Но Макгуэйн…

– Каким-то образом они узнали, где прячется ваш брат. Возможно, Призрак следил за Джули. Так или иначе, но он столкнулся с Кеном в доме Миллеров. Согласно нашей гипотезе, Асселта пытался убить их обоих. Вы сказали, что видели кого-то в ту ночь. Мы полагаем, что этим человеком был Призрак. Его отпечатки также нашли на месте убийства. Кен был ранен – это объясняет кровь, – но ему удалось уйти. Асселта же остался в доме возле тела Джули Миллер. И естественно, в его интересах было сделать так, чтобы подозрение пало на Кена. Одновременно дискредитировать и напугать его, заставить скрываться.

Пистилло взял еще одно пирожное. Он не смотрел на меня. Я понимал, что Пистилло, возможно, лжет, но слова его звучали весьма убедительно. Надо было успокоиться, обдумать все это. Я смотрел на него, он – на пирожное. Теперь наступила моя очередь предъявлять претензии.

– Значит, все эти годы… – Я запнулся, перевел дух, начал снова: – Значит, все эти годы вы знали, что Кен не убивал Джули!

– Ничего подобного.

– Но вы же сами сказали…

– Это гипотеза, Уилл. Всего лишь гипотеза. С той же вероятностью он мог и убить ее.

– Вы в это не верите!

– Мне лучше знать, во что я верю.

– С какой стати Кену убивать Джули?

– Ваш брат преступник, не забывайте об этом!

Я покачал головой:

– Это еще не мотив. Но почему вы всегда настаивали на этом, если не знали наверняка, что Кен убил ее?

Пистилло не ответил. Но ответа и не требовалось, все было очевидно. Я бросил взгляд на дверцу холодильника, увешанную фотографиями.

– Потому что вы хотели во что бы то ни стало вернуть Кена, – ответил я на свой собственный вопрос. – Он был единственным, кто мог выдать вам Макгуэйна. Будь Кен просто свидетелем, никто особо и не суетился бы. Не было бы ни прессы, ни телевидения, ни международного розыска. Но раз он убил девушку в ее собственном доме, тогда совсем другое дело. Мальчик из богатого пригорода сбился с пути. Все стоят на ушах! И соответственно ему намного труднее скрываться.