Джон Сирлз - Экзорцисты
– Роуз? – сказал он. Она никак не отреагировала, и он повторил: – Роуз?
Сестра подняла голову.
– Чем я могу тебе помочь? – спросила она.
– Чем ты… – Он положил вилку и потер виски. – Ты можешь постараться поддерживать разговор во время обеда – вот что ты можешь сделать. Тебе нечего нам сказать?
Роуз положила в рот кусочек курицы и начала жевать.
– На самом деле есть.
– Вот и хорошо. Я тебя слушаю.
– Ну, – сказала она с полным ртом, – я бы хотела знать, когда ма восстанет из мертвых?
– Восстанет из… Роуз, твоя мать жива. Она болеет.
– Но тогда нам следует отвезти ее к врачу. Или мы больше не верим докторам? Неужели мы рассчитываем, что Иисус может волшебным…
– Хочу тебе сообщить, что мы возили ее к врачу.
– Когда? – спросила я.
– Недавно. Вы обе были в школе. Доктор Зеллер внимательно ее осмотрел.
– И? – сказали мы вместе с Роуз.
– Он не знает, как трактовать ее симптомы. Беспорядочные приступы тошноты. Крайнее утомление. Но при этом полное отсутствие жара. Причин может быть много, сказал он нам. Но, скорее всего, это какая-то бактериальная инфекция.
– Теперь это звучит вполне официально, – сказала Роуз. – Старый доктор Зет мог бы быть одним из главных персонажей «Святого Элсвера»[51].
– Какого святого? – спросила я.
– Я уже тебе говорила, Сильви; иногда полезно смотреть телевизор. В противном случае ты ничего не будешь знать о реальном мире, в точности как…
– Когда ты смотришь такие передачи? – спросил отец.
– Я не смотрю, – сказала ему Роуз. – Я хотела бы их смотреть. Но кто знает, вдруг «Святой Элсвер» отравит мой разум и чистое сердце и тогда я подвергнусь риску стать жертвой…
– Прекрати, – сказал отец, повысив голос. – Мы говорили о твоем поведении и о месяце, который у тебя есть.
Мы все замолчали. Я не могла не думать о темной воде, которую мысленно видела в подвале. Я представила себе, как дом тонет, кухня накреняется, стол и стулья скользят по полу, падают тарелки, а потом ледяная вода поднимается и живьем поглощает нас.
– И когда же маме станет лучше? – спросила я.
– Скоро, – ответил отец. – Очень скоро.
Роуз положила нож, заканчивая обед.
– Мне бы следовало отдать эту куклу официантке, – пробормотала она себе под нос.
– Официантке? – спросил отец.
– Не имеет значения, – сказала она ему.
– Если хочешь что-то сказать, договаривай до конца. Какую официантку ты имела в виду?
– Она говорит о нашей остановке на стоянке для грузовиков, – вмешалась я, чтобы разрядить возникшее между ними напряжение. – Рядом с Гаррисбергом.
Отец прищурился, вспоминая.
– Но мы там не ели. Как же вы умудрились поговорить с официанткой?
– Она была в туалете. И узнала вас с мамой по передаче, которую показывали по телевизору.
Такая новость заставила отца слегка расправить плеч-и.
– Она нас узнала?
– Возникло впечатление, что эта леди никогда раньше не видела кукол, – сказала Роуз.
– Во всяком случае, вечером, в туалете, – добавила я. – Не говоря уже об отпечатках пальцев на ее шее и браслете на…
– Твоя мать положила Пенни? – Отец все еще сидел прямо, но очень внимательно на нас смотрел. – И официантка… она это заметила?
– Да и да, – ответила я.
– Она не могла наглядеться на куклу, – сказала отцу Роуз. – Вот почему нам следовало отдать куклу официантке. Если тебе интересно мое мнение, я считаю, что на ней какие-то редкие микробы, из-за которых мама болеет. Разве ты не говорил нам, что кукла принадлежала больному ребенку, который умер?
– Да, говорил. Но ваша мать болеет не из-за микробов Пенни.
– Тогда в чем причина?
Отец встал, отодвинул свой стул, но не стал относить тарелку в раковину. Сегодня была очередь Роуз убирать и мыть посуду. Мне бы отец помог, но ей никогда.
– Все эти разговоры заставили меня вспомнить, что мне необходимо вернуться к работе над своим проектом, – сказал он, распахнул дверь в подвал и спустился по лестнице.
Когда на следующий день я вышла из автобуса и подошла к дому, я услышала крики Роуз и отца. Сначала решила, что это обычная ссора. Но, подойдя ближе, начала различать слова, в которых было гораздо больше угрозы и агрессии, чем прежде.
– Я тебя предупреждал во Флориде! Я сказал, что это первое предупреждение! Теперь их уже два! Еще один раз, Роуз, и тебе придется уехать!
– Вот так, да? Ты отправишь меня собирать вещи, как поступаешь с извращенцами, которые сюда приезжают, и ты их используешь, а потом прогоняешь прочь!
– Я их использую? Мы им помогаем! А если ты будешь продолжать говорить такие вещи, я отошлю прочь тебя, пока ты не научишься выказывать уважение родителям и жить так, как мы считаем нужным!
Больше я ничего не услышала, потому что Роуз выскочила из кухни и помчалась по коридору. Она пронеслась мимо меня, взбежала вверх по лестнице и захлопнула за собой дверь. А еще через мгновение отец спустился в подвал и тоже захлопнул за собой дверь. В наступившей звенящей тишине я не знала, к кому из них пойти.
В этот момент из кухни вышла мама и улыбнулась мне. В историях, которые рассказывал на лекциях отец, люди просыпались и видели своих умерших родственников, залитых теплым светом, в ногах кровати, и их сердца переполнялись радостью. Такое же чувство возникло у меня, когда я посмотрела на маму. Я подбежала к ней и обняла.
– Я так рада тебя видеть, – сказала я, вдыхая молочный аромат ее кожи.
– И я рада тебя видеть, – смеясь, ответила она. – Но, Сильви, ты так себя ведешь, словно я уезжала. Я всего лишь лежала с вирусом наверху. Ты могла бы ко мне зайти.
– Папа сказал, чтобы мы тебя не беспокоили.
– В самом деле? – Она провела рукой по моим волосам. – Ну, я уверена, он боялся, что вы можете от меня заразиться. И уж поверь мне, вы бы этого не хотели.
Я обняла ее еще крепче и отвернулась, чтобы взглянуть на гостиную. Тут я увидела куклу, развалившуюся на мамином старом кресле-качалке из подвала. Она лежала, свесив голову набок, словно кто-то свернул ей шею.
– Что она здесь делает? – спросила я, отстраняясь от мамы.
– Пенни? О, мне больше не нужно постоянно носить ее с собой. Я отдала ее твоему отцу. Судя по всему, он нашел для нее место в гостиной.
В этот момент из подвала послышались шаги. Мы повернулись и увидели отца с 35-миллиметровым фотоаппаратом.
– Я знаю, что ты в первый раз встала с постели почти за неделю, – сказал он маме, не сводя глаз с объектива. – Но у нас осталось всего несколько кадров на пленке. Я хочу ее проявить до следующей лекции. Давай сделаем несколько твоих фотографий…
– О, Сильвестр. Сейчас я не могу фотаться.
Фотаться – так говорили в мамином детстве в Теннесси, и я не слышала, чтобы кто-то использовал такой оборот речи.
– А почему бы не сфотографировать меня с мамой? – спросила я.
– Честно говоря, я хотел сделать снимок твоей матери с Пенни.
– С Пенни? – спросила мама. – Зачем?
– Ты знаешь зачем, Роуз. Мы добавим их к другим. Может быть, покажем на лекциях или позволим репортеру их использовать, когда он напишет о нас новую статью или издаст книгу.
– Эта книга, – со вздохом сказала мама. – Сильвестр, я не уверена, что хочу, чтобы такая фотография появилась в газете, или книге, или в любом другом мест-е.
– Ты не дала мне закончить. Я собирался сказать: но только если ты не испытываешь дискомфорта. У меня возникла мысль, и я поделился ею с тобой. Мы можем обсудить это позже. А сейчас сделаем фотографию для нашего архива. И лучше начать прямо сейчас, пока светло, потому что вспышка плохо подходит для таких веще-й.
Я смотрела, как мама неохотно подходит к креслу, берет куклу и пристраивает ее у плеча, как во время поездки на машине. Она вышла вслед за отцом наружу и встала перед нашим домом, который в вечернем свете казался еще более запущенным, чем обычно. Я не сводила глаз с мамы, которая прижимала к груди Пенни, как когда-то прижимала Роуз, а потом и меня. Отец сразу начал снимать. Хотя он утверждал, что на пленке осталось всего несколько кадров, я насчитала девять, после чего попросила сфотографировать маму вместе со мной.
– О, ангел мой, – сказал он, глядя на фотоаппарат. – Я только что использовал последний кадр. Тебе следовало попросить раньше.
– Но я уже просила тебя раньше, – не удержалась я.
Отец поднял голову и бросил на меня пристальный взгляд.
– Сильви, мы делаем нашу работу, а не ищем развлечений.
– Не беспокойся, милая, – сказала мама, возвращаясь в дом вместе с Пенни. – Я куплю одноразовую камеру в «Марс Маркет». И мы сделаем хорошие снимки нас с тобой.
