Сидни Шелдон - Звезды светят вниз
Экономист счел за благо незаметно удалиться.
Хозяйка дома представила двух приятелей мужа группе дивелоперов.
– Головоломка состоит в том, – объяснял один из бизнесменов, – чтобы еще до заключения сделки отселить по меньшей мере тридцать пять процентов жильцов.
– Если хотите узнать мое мнение, – подхватил второй, – то это чистой воды бессмыслица!
– Согласен. Куда спокойнее заниматься отелями. На Манхэттене самый скромный номер обходится сейчас в двести долларов за ночь. Через год...
Оба музыканта робко попятились.
Гости явно говорили на двух совершенно разных языках.
– Отличительной чертой венцев является их нежная любовь к уже умершим композиторам...
– Новый комплекс разместится на двух площадках, между Сорок седьмой и Сорок восьмой улицами. Финансировать строительство будет «Чейз-Манхэттен...»
– Допускаю, что он не самый величайший дирижер, однако его техника работы палочкой...
– Многие обыватели полагают, что кризис 1929 года дал хороший толчок экономике. Люди начали вкладывать средства в недвижимость...
– ...и Горовец долгие годы отказывался садиться к роялю – считал, что пальцы у него из стекла...
– ...видел генеральный план. Классических пропорций трехэтажное здание на Восьмой авеню, внутри – аркада...
– ...Эйнштейн боготворил фортепьянную музыку, мог часами играть в четыре руки с Рубинштейном, но был напрочь лишен чувства ритма. Однажды Рубинштейну это надоело, и он заорал: Альберт, ты что, разучился считать?..
– ...закон о реформе налогообложения был принят, видимо, спьяну. Наши конгрессмены задушат строительную индустрию...
– ...а в самом конце, перед тем как уйти, Брамс обернулся и сказал: господа, если я забыл кого-то оскорбить, примите мои извинения...
Вавилон.
Пол Мартин прибыл один. Заметив его, Лара двинулась навстречу.
– Хорошо, что ты сдержал слово, Пол.
– Я не мог не прийти. – Он огляделся по сторонам. – Где Филипп?
Взяв Мартина под руку, Лара направилась к супругу, который стоял в окружении своих коллег.
– Дорогой, познакомься с моим старым другом, Полом Мартином.
Филипп сделал шаг вперед:
– Очень рад, сэр.
Мужчины обменялись рукопожатием.
– Вы счастливый человек, мистер Адлер. Лара – удивительная женщина.
– День и ночь ему об этом твержу, – улыбнулась Лара.
– В этом нет никакой нужды, милая. Я знаю, насколько я счастлив.
Мартин посмотрел на него в упор:
– Точно знаете?
Ощутив зарождающуюся напряженность, Лара поспешила отвести грозу.
– Пол, не хочешь коктейль?
– Нет, спасибо. Ты забыла? Я не пью.
Она прикусила губу.
– Ах да. Тогда пойдем, представлю тебя гостям.
Оба двинулись по студии. Кто-то из музыкантов обронил соседу:
– Завтра вечером в «Карнеги-холл» выступает Леон Фляйшнер. Такой случай нельзя упустить! – Обернувшись, он увидел рядом Пола Мартина и Говарда Келлера. – Доводилось слышать его игру?
– Нет.
– Это гений! Причем, заметьте, работает лишь левой рукой.
– С чего вдруг? – искренне удивился Пол.
– Лет десять назад у Фляйшнера в правой развился синдром частичной закупорки кровеносных сосудов.
– Но как можно играть одной рукой?
– Многие авторы писали концерты специально для левой руки: Франц Шмидт, Корнгольд, Равель.
Гости за их спинами начали упрашивать Филиппа сесть за рояль.
– Хорошо. Своей лучшей половине посвящаю.
Зазвучала главная тема Первого концерта Рахманинова. В студии воцарилась тишина. Величественные аккорды полностью подчинили себе присутствующих. Когда музыка стихла, стены пентхауса дрогнули от аплодисментов.
Часом позже гости начали расходиться. Проводив последнего, Филипп сказал:
– По-моему, они остались довольны.
– Но ты же ненавидишь вечеринки!
Он обнял Лару, улыбнулся:
– Что, это было заметно?
– Обещаю, следующая состоится не раньше чем через пять лет. Фил, а у тебя не возникло ощущения, что гости прибыли к нам с разных планет?
Филипп нежно поцеловал ее в щеку.
– Господь с ними. Мы живем на своей собственной. Давай-ка раскрутим старушку!
Глава 26
Лара приняла решение: по утрам она работает дома.
– Хочу, чтобы мы подольше не расставались, – сказала она Филиппу.
Новеньких секретарш Кэти направляла теперь на собеседование в пентхаус. Лара успела переговорить с десятью, прежде чем порог ее домашнего кабинета переступила Мэриан Белл, симпатичная, жизнерадостная толстушка лет двадцати пяти.
– Садитесь.
– Спасибо, мэм.
Лара быстро пролистала резюме.
– Закончили колледж в Уэллсли?
– Да.
– По специальности «Искусствоведение». Откуда тогда желание стать секретаршей?
– Думаю, что смогу многому у вас научиться, мэм. Получу я это место или нет, я – ваша давнишняя поклонница, мисс Камерон.
– Неужели? И почему?
– Вы для меня – эталон. Вы достигли высот, причем абсолютно самостоятельно.
Лара с интересом смотрела на молодую женщину.
– Работа будет тяжелой. Я встаю рано. Ваше рабочее место – здесь. Придете сюда в шесть утра.
– Никаких проблем, мисс Камерон. Это мне не впервой.
Лара улыбнулась. Мэриан ей определенно нравилась.
– Испытательный срок – одна неделя.
К концу недели Лара поняла, что судьба сделала ей настоящий подарок. Мэриан оказалась добросовестным, хватавшим все на лету энергичным работником. Обе женщины быстро привыкли друг к другу. Первую половину дня Лара обычно проводила дома, а после обеда отправлялась в офис.
По утрам супруги завтракали, затем Филипп садился за рояль и три-четыре часа без устали разминал пальцы – пока Лара диктовала секретарше письма. Иногда по просьбе Лары он играл старинные шотландские напевы: «Малышка Энни», «Поле ржи», «Холмы у дома». Временами муж и жена даже пели. Перед отъездом Лары в офис они вместе обедали.
– Расскажи мне о жизни в Глэйс-Бэй, – говорил Филипп.
– О, тогда запасись терпением минут хотя бы на пять, – смеялась Лара.
– Нет, серьезно.
Она вспоминала пансионат, но не могла заставить себя произнести хотя бы слово об отце. Она поведала супругу о Чарлзе Коэне, и Филипп заметил:
– Тебе повезло. Я был бы рад с ним встретиться.
– Встретишься.
Она даже не утаила историю с Шоном Макаллистером. Кулак Филиппа с размаху опустился на стол.
– Этот подонок заслуживает смерти! – Придвинувшись ближе, Филипп обнял Лару. – Больше тебя никто не посмеет обидеть.
* * *Муж готовился к выступлению. Сидя в кабинете, Лара слышала раз за разом повторявшиеся аккорды – медленно, чуть быстрее, очень быстро – до того момента, пока гармоничные созвучия не слились в единую музыкальную фразу.
* * *Поначалу Лара заходила в студию и без всякой задней мысли обращалась к поглощенному музыкой Филиппу:
– Милый, друзья зовут нас в субботу на Лонг-Айленд. Поедем?
Или:
– Мне принесли два билета на новую пьесу Нила Саймона.
Или:
– Говард приглашает нас на ужин.
Филипп хранил стоическую выдержку, но однажды сорвался.
– Лара, заклинаю, не беспокой меня во время игры! Концентрация уходит!
– Прости. Не понимаю, к чему эти каждодневные тренировки? Ведь ты пока не выступаешь.
– Тренировка дает мне возможность выступать. Видишь ли, когда ты строишь дом и обнаруживаешь где-то недочет, у тебя еще остается шанс устранить его. Корректируется чертеж, вносятся изменения в схему электропроводки, и дом продолжает расти. С музыкой не так. Второй попытки там не существует. Когда я выхожу на сцену, каждая нота должна звучать идеально.
– Ясно, милый. Еще раз прости.
Филипп встал, заключил ее в объятия.
– Есть старая притча. По Пятой авеню идет мужчина с виолончелью, посматривает по сторонам – заблудился. Он останавливает прохожего: сэр, как попасть в «Карнеги-холл»? И слышит ответ: практикой, сэр. Долгой практикой.
Лара рассмеялась:
– Продолжай, продолжай. Я ушла.
Сидя в библиотеке, она ловила мелодию очередного пассажа и думала: Господи, почему мне так повезло? Тысячи женщин были бы рады оказаться на моем месте и слушать великого Филиппа Адлера!
Ей хотелось лишь одного: чтобы эти тренировки хотя бы иногда прерывались.
* * *По вечерам, устроившись возле камина, они играли в бэкгэммон[36]. Этими моментами Лара дорожила больше всего на свете.
До открытия казино в Рино оставались считанные дни. Шестью месяцами ранее в разговоре с Джерри Таунсендом Лара сказала:
– Я хочу, чтобы об этом узнали даже жители Тимбукту[37]. Банкет будет готовить шеф, которого я выписала из «Максима». Достань с неба звезду – начни с Фрэнка Синатры и потихоньку спускайся вниз. В списках гостей должен быть весь Голливуд, шишки из Нью-Йорка и Вашингтона. Пусть дерутся за право попасть туда!
Полгода спустя она мельком просмотрела лист приглашенных и с удовлетворением заметила:
