Дик Френсис - Риск
Ни собственного дома. Ни влияния. Человек, через руки которого в настоящем деньги текли полноводной рекой.
Все тренеры скаковых лошадей – это предприниматели с практическим складом ума. Большинство занимались бизнесом на свой страх и риск. У них не было отсутствующих владельцев фирмы, которых они могли обкрадывать. Если бы Уильям Финч был сам себе хозяином, сомневаюсь, что ему пришло бы в голову мошенничать. В нормальной ситуации, с его недюжинными способностями ему бы это не потребовалось.
Необходимость. Изобретательность. Возможность. Интересно, как велик шаг от честности к обману. К преступлению.
Вероятно, и не очень. Конверт с заработком несуществующего конюха небольшая прибавка к карманным расходам. Маленькие шажки, ловкое надувательство, они множатся и разрастаются, как раковые клетки, и выводят на широкую, торную дорогу.
– Тревор, – мягко спросил я, – как давно вы заметили... неаккуратность Уильяма?
Тревор грустно посмотрел на меня и слабо улыбнулся.
– Вы обратили внимание... на самые первые приписки... в книгах, ответил я за него, – и сказали ему, что так не пойдет.
– Разумеется.
– Вы предложили, – продолжал я, – что если он действительно решился на это, то вдвоем вы справитесь лучше.
Финч отреагировал резко, яростно замахнувшись, но Тревор только погрустнел еще больше.
– Все в точности как и с Коннатом Нависом, – сказал я. – Я отчаянно старался убедить себя, что вы искренне не понимали, каким образом он использует компьютер, но полагаю... Приходится признать, что вы делали это вместе.
– Ро... -.печально вымолвил он.
– Как бы там ни было, – обратился я к Финчу, – вы прислали бухгалтерские книги для ежегодной аудиторской проверки, и после всех этих лет ни вы, ни Тревор не испытывали ни малейшего беспокойства. Мы с Тревором вечно не успевали переделать всю работу вовремя, поэтому, как я предполагаю, он просто запер документы в шкафу, чтобы взяться за них, как только сможет. Он знал наверняка, что я даже не взгляну на ваши книги. Я ни разу ре делал этого за шесть лет. У меня было слишком много собственных клиентов. А потом, когда Тревор уехал отдыхать, случилось непредвиденное. В день розыгрыша Золотого кубка в ваш почтовый ящик, как и в мой, опустили повестки с требованием явиться в налоговую комиссию через две недели.
Финч сверлил меня разъяренным взглядом темных глаз. Он стоял, выпрямившись всем своим высоким, сильным и ладным телом, словно загнанный матерый олень перед дерзкой собачонкой. По краям штор дневной свет угасал, сгущались сумерки. В доме электрический свет ровно освещал цивилизованного человека. Я криво улыбнулся.
– Я отправил вам записку. Не волнуйтесь, сказал я, Тревор в отпуске, но я попрошу об отсрочке и лично примусь за ваши книги. Я сразу поехал на скачки в Челтенхем и начисто забыл об этом. Но вы, для вас эта записка означала гибель. Крах, суд, возможно, тюрьму.
По его телу пробежала дрожь. На скулах заиграли желваки.
– Думаю, – продолжал я, – сначала вы предположили, что самый простой выход – забрать книги назад. Но они лежали под замком в шкафу Тревора, и только у него и у меня были ключи. В любом случае я заподозрил бы неладное, если бы вы отказались показать мне книги, когда налоговые инспектора дышат в затылок. И тем более подозрительным мне показалось бы, если бы в контору вдруг вломились и украли бумаги. И тот, и другой путь вел к расследованию и к катастрофе. Ну, а поскольку вы не могли убрать книги подальше от меня, вы решили убрать меня подальше от книг. И у вас имелось такое средство. Новая яхта, почти готовая к отплытию. Вы просто устроили так, чтобы она отплыла раньше и увезла меня. Если бы вам удалось не подпустить меня к конторе до возвращения Тревора, все бы обошлось.
– Все это вздор, – холодно проговорил он. – Не глупите. Факты невозможно опровергнуть. Тревора ждали в конторе в понедельник, четвертого апреля, и у него оставалось в запасе еще три дня на подачу в инспекцию прошения об отсрочке. Вполне допустимый предел. Затем Тревор подчистил бы Эксвудские отчеты, как обычно. Меня бы освободили, и я никогда бы не узнал о причине моего похищения.
Тревор уткнулся в бокал с бренди, и я вдруг почувствовал жажду.
– Если у вас есть минеральная вода или тоник, Тревор, я выпил бы глоток, – сказал я.
– Ничего не давай ему, – потребовал Финч, его голос по-прежнему клокотал от плохо сдерживаемой ярости.
Тревор суетливо задвигал руками, но спустя мгновение, виновато поглядывая на плотно сжатый рот Финча, достал бокал для вина и вылил туда бутылочку тоника.
– Ро... – сказал он, передавая мне бокал. – Мой 'дорогой мальчик...
– Мое дорогое дерьмо, – сказал Финч. Я с благодарностью выпил шипучий горьковатый тоник.
– Я испортил дело, вернувшись домой на несколько дней раньше, сказал я. – Думаю, вы пришли в отчаяние. По крайней мере, расстроились настолько, что послали отряд похитителей в мой коттедж, чтобы схватить меня снова. И когда им это не удалось, вы подослали еще кое-кого. – Я допил остатки и почувствовал во рту вкус желчи. – На следующий день вы подослали свою дочь Джосси.
– Она ничего не знает, Ро, – вмешался Тревор.
– Заткнись, оборвал его Финч. – Она здорово поводила его за нос.
– Возможно, – согласился я. – Предполагалось, что это продлится день или два. В воскресенье Тревор должен был приехать. Но я сообщил вам, пока вы старательно занимали меня, показывая всю конюшню, что у Тревора во Франции сломалась машина и он не вернется раньше среды или четверга. Я снова заверил рас, что нет причин беспокоиться, я уже обратился с просьбой об отсрочке и начну аудиторскую проверку самостоятельно. Все вернулось на круги своя, и перспектива была такой же устрашающей, как и раньше.
Финч свирепо посмотрел на меня, ничего не отрицая.
– Вы предложили провести мне день на скачках с Джосси, – сказал я.
– И скачку в состязаниях для молодняка. Я глупо веду себя, когда меня приглашают жокеем. Совершенно не умею отказываться. Вы наверняка знали, что Блокнот не способен прыгать правильно. Очевидно, вы надеялись, улетая на Большой Национальный фестиваль, что я упаду и сломаю ногу.
– Шею, – поправил Финч мстительно, и он совсем не шутил. Тревор быстро посмотрел ему в лицо и отвел взгляд, как будто смущенный бурным проявлением таких эмоций.
– Ваши люди, конечно, держались поблизости на случай, если я переживу скачку без тяжких повреждений, и я действительно уцелел, – продолжал я.
– Они следовали за нами до паба, где я обедал с Джосси, а потом до мотеля, где я собирался переночевать. Вторая попытка похищения оказалась более удачной, ибо на сей раз я не смог выбраться. Когда же Тревор благополучно вернулся, вы позвонили в Скотленд-Ярд, и полиция освободила меня. С одной точки зрения, ваши усилия достигли желаемого результата, так как в то время я, по сути, не видел ни одной страницы, ни одной проводки в эксвудских книгах.
Я поразмыслил немного и внес поправку в сделанное заявление.
– Я не видел ничего, кроме кассовой книги по мелким расходам, которую вы сами мне дали. И это, полагаю, были ваши личные точные данные, а не переписанные и подтасованные, готовые к аудиторской проверке. Она осталась в машине вместе со всеми моими прочими вещами, и я принес ее в офис, когда пришел на работу в прошлую пятницу. И она все еще находилась там в субботу.
Именно в субботу утром я достал бухгалтерские отчеты Эксвудских конюшен, внимательно изучил их и сделал фотокопии.
– Но почему, Ро? – потерянно спросил Тревор. – Что навело вас на мысль... Почему вы заподозрили Уильяма?
– Настойчивость, – ответил я. – Безоглядная спешка и временные факторы. Понимаете, когда я находился на яхте, то был уверен, что меня похитили из мести. Любой аудитор, разоблачивший мошенников, подумал бы то же самое, оказавшись в подобном положении. Особенно если ему открыто угрожали, как это делал Коннат Павис, до него – Онслоу и Глитберг, а после – другие. Однако когда я сбежал и приехал домой, то сразу, почти без всякого перерыва, снова подвергся опасности. На меня открыли охоту. И поймали. Поэтому во второй раз, на прошлой неделе, сидя в фургоне, я впервые подумал, что... вероятно, это не месть, а попытка предотвратить. Дальше наступил черед логических выводов и исключений, в целом довольно скучных вещей. Но у меня было много времени... – Я невольно поперхнулся, вспоминая. – У меня было много времени, чтобы перебрать все возможности и решить задачу. Поэтому я пришел в контору в субботу утром, когда никто мне не мешал, и проверил догадку.
Финч повернулся к Тревору, остро нуждаясь в мальчике для битья.
– Какого черта ты хранил книги там, где он мог до них добраться? Почему ты не запер в проклятом сейфе?
– У меня есть ключ от сейфа, – сухо вставил я.
– Господи! – Он вскинул руки с яростным, бессильным отчаянием. Почему ты не взял их домой?
– Я никогда не беру документы домой, – ответил Тревор. – И ты говорил мне, что Ро участвует в скачках в субботу и уезжает с Джосси в воскресенье, следовательно, нам не о чем волноваться. В любом случае, никому из нас в голову не приходило, что он знает... или догадывается.
