Роберт Фериньо - Дрожь
Джимми вырвался. Ему казалось, что кожа на шее продолжает дымиться. От ощущения собственной беспомощности хотелось кричать, но он поборол это желание. Он знал, что, дав волю эмоциям, уже не сможет остановиться.
— Я тоже хочу с ним разобраться, перед тем как ты закончишь, Мак, — сказал Акула. — Хочу спросить кое-что.
Маклен посмотрел на Джимми.
— Акула прочитал где-то, что перед смертью у людей вся жизнь пробегает перед глазами. А еще, что они могут заглянуть за ту сторону смерти, — пояснил он. — Акула хочет заранее узнать, к чему готовиться.
Джимми повернулся к Акуле, дрожа, хотя и не чувствовал холода.
— Вот тебе предсказание: будешь вечно разгребать дерьмо в сточной яме.
— Сядь, — приказал Маклен Акуле, грозно приподнявшемуся со стула. — Джимми просто шутит. — Он ткнул Джимми костылем в ребра. — Чувствуешь комок в груди, который мешает тебе дышать, слизняк? Это страх. Шутки помогают, но ненадолго. Страх трудно держать под контролем. Чуть отпустишь, и он уже полностью завладевает тобой. И остается только дрожать и плакать.
— Говоришь как эксперт! — вставил Джимми.
— Можно и так сказать, — согласился Маклен. — Первые несколько недель после того, как в меня стреляли, я чувствовал себя крайне паршиво. Если бы попали чуть выше, я смог бы снова ходить. Пусть с палочкой, пусть медленно, но сам. Я много знаю о страхе. И собираюсь кое-чему научить тебя, слизняк.
Джимми напряг все мышцы, чтобы не дрожать, и даже преуспел в этом, пока не увидел улыбочку Маклена.
— Так почему ты это сделал? — Маклен указал костылем на фото. — Я пришил нарика, а через год ты пришел за мной? Какого хрена?
— Развяжи мне руки, может, я и вспомню.
— А ты и так вспомнишь, — пообещал Маклен.
— Давай, Джимми, — сказал Акула, рисуя. — Расскажи Маклену о реке с дурацким названием в Южной Америке. Попробуй на нем свои шуточки. Интересно, как ты после этого запоешь.
— Этот нарик был психом, — продолжал Маклен.
— Ты должен был держаться подальше от его жены и дочки, как он тебя и просил. Тогда, возможно, у них снова была бы семья, а ты бы ходил на своих ногах.
— Я не доверяю людям, которые притворяются, что им не страшно. Их нужно ставить на место.
— А Сэмюэл не притворялся.
— Ах, его звали Сэмюэл? Элегантное имя для торчка. Он тебе что, спас жизнь? Вынес из горящего здания? Или, может, вы выросли в одном дворе? Вместе смотрели «Плейбой»?
— Мне он нравился.
— Этого недостаточно. Должна быть еще причина.
— Он мне нравился, — повторил Джимми. — Нравился. А ты убил его.
— Ты веришь этому парню, Акула?
— Да, верю, — отозвался тот.
— И я тоже, — засмеялся Маклен. — Пришел час расплаты. Таковы правила игры. Сначала я сделал ход, убив торчка, а потом ты с этими вьетнамцами. Угадай, чья сейчас очередь? Снова моя!
Джимми дернулся в сторону Маклена, но тот взмахнул костылем, и Джимми оказался на полу. Он лежал, глядя на ковбойские сапоги Маклена, и краем глаза узрел кусок стекла, оставшегося на рамке от фотографии.
— Чего не начинаешь, Маклен? — спросил Акула. — Никто не услышит из-за музыки.
— Мне некуда спешить. И тебе не советую, — предупредил его Маклен и указал на портрет Клода в виде клоуна. — Этого парня я и увидел сквозь клубы дыма в ту ночь, заливаясь слезами, зная, что умру. Вьетнамцы были просто психи, а Клод сумасшедший вдвойне. Я слушал, как он кричал в ту ночь. А затем начал стрелять. Первые пули я даже не почувствовал. Все было как во сне. Но последняя оказалась страшной. Я помню, как ползал по полу, скрючившись от боли, а Акула сгреб Клода в охапку, словно ребенка. Клод умер слишком быстро. С тобой такой ошибки не произойдет.
Джимми взял в руку кусок стекла и медленно встал. Ноги подкашивались, но, что бы ни случилось, он умрет стоя, а не на коленях.
— Почему ты просто не убил меня? — спросил Маклен. — Зачем вся эта морока с вьетнамцами?
— Я хотел сам это сделать, — Джимми осторожно перерезал скотч на руках, — используя «Крутых парней» для прикрытия, но…
— Трудно нажать на курок, да? — усмехнулся Маклен. — Не так все просто, как в фильмах, о которых ты пишешь.
Джимми посмотрел ему прямо в глаза.
— Почему бы тебе не дать мне пушку? Уж в этот раз я воспользуюсь ею как надо, можешь не сомневаться.
— Разбежался! — осклабился Маклен. — А зачем ты украл мои чипы?
— Сиюминутное решение. Думал, это собьет копов со следа.
— Меня это крайне разозлило, — заметил Маклен. — Ты все правильно просчитал, но и предположить не мог, что мы с Акулой выйдем героями. Сам мэр жал мне руку перед камерами. И наградил меня! Все повернулось не так, как ты ожидал, — продолжал Маклен. — Например, возьмем Пилар. Она просто невинная жертва обстоятельств. Мне даже не по себе из-за этого.
— И мне тоже, — сказал Акула. — И Блейна жаль.
Маклен покачал головой.
— Почему Пилар не сказала мне, что она ни при чем? Не произнесла ни слова. Только приказывала убраться с ее территории.
— А что бы изменилось? — спросил Джимми.
— Черт, может, и ничего. Но попытаться все равно стоило, — ответил Маклен. — Никогда не пойму женщин…
Джимми высвободил руки и тут же попытался вонзить стекло Маклену в горло, но едва успел слегка поранить ему щеку, как костыль обрушился ему на плечо. Пальцы мгновенно онемели.
— Не хочешь так просто сдаваться? — Кровь стекала у Маклена по подбородку, но он остался невозмутимым. — Похвально, Джимми. Но нам с тобой предстоит проехать еще не одну милю на моем «шевроле».
Джимми сжал стекло в ладони так сильно, что порезал себе кожу.
Акула бережно отложил свой рисунок и карандаши.
— Мак?
— Он только мой, — остановил его Маклен. Кровь капала ему на рубашку, но он не обращал на это внимания.
— Я рад, что так поступил с тобой. — Джимми не выпускал стекла и внимательно смотрел на Маклена, выжидая удобный момент. — Пару месяцев назад я был в Ватикане. Там множество людей просили о прощении, а я даже не помыслил о том, чтобы поставить за тебя свечку.
— Давай болтай, — отмахнулся Маклен. — Уверен, ты всю свою жизнь болтал, чтобы избежать проблем. Но в этот раз не выйдет.
— Жалею, что не пристрелил тебя. Видел бы ты себя в ту ночь! Жалкое зрелище!
— Но ты же не убил меня. Вот в чем беда всех умных парней, вы не можете довести до конца начатое дело. — Костыль с размаху врезался в стену рядом с Джимми.
Джимми отпрянул, перехватил костыль и ударил им Маклена по лицу.
В дверь снова постучали.
— Пошел вон отсюда, — закричал Маклен. Изо рта у него хлынула кровь. Акула бросился на помощь, но Маклен оттолкнул его.
Снова послышался стук.
— Мистер Маклен, сэр…
— Акула, разберись с этим менеджером, — приказал Маклен.
Тот открыл дверь. В кабинет влилась музыка.
В дверях стоял тощий мужчина в дешевом костюме.
— Простите меня, Акула, мистер Маклен, но я…
Хоулт оттолкнула его и приставила дуло пистолета ко лбу Акулы.
— Полиция. Пожалуйста, отступите назад. — Ее рука слегка дрожала. — Я сказала — назад!
Акула попятился, озираясь на Маклена.
— Проходите, мисс! — Маклен попытался вытереть кровь с лица, но лишь размазал ее. — Простите мой внешний вид, но на меня напал этот человек…
— Джимми, ты в порядке? — спросила Хоулт.
— Бьет инвалида! — пожаловался Маклен. — Вот как низко он пал.
— Стреляй, Джейн, стреляй! — закричал Джимми, еле дыша.
Глава 41
— Вот это клево! — радовался Ролло.
Напитано вытянул ноги на заднем сиденье бронированного лимузина.
— Друг Джимми — мой друг, — сказал он. — К тому же я польщен, что он доверил твою безопасность моему автомобилю.
— Впечатляющая штука, — присвистнул Ролло. Они ехали по Пятому хайвэю теплым вечером. — Такое чувство, что мы плывем на военном корабле.
— У меня абсолютно те же ощущения, — зевнул Напитано. — Оставайся сколько хочешь. Здесь есть запасные зубные щетки и пижамы.
Он вытащил бутылку дорогого шампанского из ведерка со льдом. Лимузин был оснащен специальным холодильником, но Напитано предпочитал классический метод.
— Шампанского?
— Вообще я не пью алкоголя, Нино. Можно лучше газировки? — Ролло взял баночку. — А почему бы нам не заехать к Акуле и не поприветствовать его? Это недалеко. Что скажешь?
Напитано обнажил свои острые детские зубки.
* * *— Руки вверх, — громко приказала Хоулт.
Пальцы Акулы коснулись потолка. Ему показалось это забавным, и он прыснул.
Хоулт стояла в дверном проеме. На ней было черное платье по колено и жакет, и Джимми недоумевал, куда же она ехала, решив по дороге заскочить и спасти ему жизнь.
— Джимми, ты можешь ходить?
— А как насчет меня? — спросил Маклен. Джимми до кости разбил ему голову костылем. — Ведь напали-то на меня!
