Джон Бердетт - Бангкок-8
Я зачарованно слушал, а он не оставлял камня на камне от моего расследования. Это была блестящая речь, полная скрытых намеков на невысказанное обвинение, как у защитника, который признает, что его клиент нарушил правила дорожного движения, но тем самым отвергает обвинение в убийстве. Теперь я понял, что именно Уоррен настоял на встрече со мной, хотя оба обиженно притихших во время его разглагольствований полковника возражали. После того как он настолько подробно объяснил свое поведение, у меня не осталось ни моральных, ни юридических прав преследовать его. Нейтрализовать детектива этим способом оказалось намного надежнее, чем силой власти. До этого мне не случалось встречаться с гангстером такого масштаба, против которого даже полковник Викорн казался дилетантом. Я перешел на тайский и поблагодарил его за то, что он уделил мне время, попросил извинить за причиненное ему непреднамеренное и оттого простительное беспокойство.
Мои слова вызвали вздох облегчения у обоих полковников и улыбку у Уоррена, который, впрочем, продолжал изучать мое лицо, пытаясь понять, искренне ли я говорю. Когда мы вчетвером направились к двери, я заметил, что он не вполне уверен, что сумел до конца меня убедить. Короткая пауза — казалось, он размышлял, как поставить последнюю точку над i, затем пожимание плечами, и мы распрощались.
Спускаясь на лифте вниз, мы молчали. Затем Викорн как бы невзначай спросил:
— О чем он говорил?
Сувит повернулся и внимательно на меня посмотрел.
Я рассказал.
— Так ты удовлетворен? Больше не будет письменных просьб устроить встречу с друзьями сильных мира?
— Удовлетворен, — ответил я.
И не решился упомянуть о Фатиме, присутствие которой в галерее Уоррена превратило в насмешку все, что он говорил сегодня утром, хотя я пока не взялся бы объяснить почему.
В вестибюле у меня возникло ощущение, что полковники не склонны меня отпускать. Оно окрепло с появлением моих стражей, которые шагнули к нам и заблокировали проход спереди и сзади.
— Присядем, — предложил Викорн и указал на большие красные диваны вокруг кофейного стола размером чуть меньше всей моей комнаты. Он положил мне на плечо руку и заставил сесть. Полковники опустились рядом, сев как можно ближе по обе стороны от меня: левый локоть Сувита уперся мне в правый бок, а Викорн прижался слева. Никогда я еще не чувствовал себя столь востребованным. Вот уж поистине с ножом к горлу. Сувиту было пятьдесят — на десять лет моложе Викорна, опасный возраст для копа в Таиланде. Он не скопил такого состояния, как мой начальник, хотя и не из-за отсутствия желания. Ревнивая, жестокая натура, он никак не мог понять, что хороший гангстер тратит деньги, чтобы заработать еще большие деньги. Слишком сильно давил (такие ходили слухи, которые подтверждала статистика избиений и смертей в его районе). Если Викорн напоказ жертвовал средства на нужды бедняков и тем самым зарабатывал поддержку у местных жителей, Сувит убирал тех, кто становился у него на пути, — метод, который многие считали недостойным. Стражи Викорна сели на диван напротив и ели меня глазами.
— Расскажи мне о себе, — потребовал Сувит. — Как такая мокрица вообще стала копом?
— Он был соучастником обвиняемого в убийстве.
— Недурное начало, — заключил Сувит.
— Отец его матери был верным последователем моего брата. Этот парень вместе с убийцей провел год в его монастыре. После этого Тайская королевская полиция покажется избавлением. — Викорн вздохнул, достал плоскую жестянку с манильскими сигарами, но не предложил ни мне, ни Сувиту. Закурил и, нахмурившись, затянулся. — Вы не знаете моего брата. Ему ничего не стоит перетряхнуть человеку ум, как некоторым разобрать и собрать часовой механизм. Часы потом не показывают время, но исправно тикают. Он и с этими двумя поступил точно так же.
— Но вы же восхищаетесь братом, — упрекнул я его.
Викорн не обратил на мои слова внимания и снова затянулся.
— Затем он послал их ко мне. Все повторилось, как в детстве: он что-нибудь ломал, а мне приходилось чинить.
— Он на пятнадцать лет старше вас, — уточнил я.
— Вот именно. Тем обиднее, что потребовалось за него исправлять. Я сделал все, что мог, но он раскрутил такие винты, до которых я так и не сумел добраться. Можете себе представить, этот Сончай ни разу не спал со шлюхой.
— Он что, гомик?
— Хуже. Он архат. Не берет денег.
— В самом деле куда уж хуже. Я рад, что он не в моей команде. И что, вы ничего не можете поделать?
— Можно затащить лошадь в реку…[34]
Словно по сигналу, полковники подхватили меня под локти и поставили на ноги. В каком-то отношении было бы лучше, если бы они действовали в соответствии с планом, но я на это не рассчитывал. Они были тайскими копами, и, выходя из отеля под присмотром охранников, я чувствовал, что оказался в плену глубоко въевшихся профессиональных навыков.
— Прогуляемся, — предложил Викорн. — День уж больно хороший.
Очередная ложь. Воздух был таким удушливым, что не продохнуть, солнце не могло пробиться сквозь городской смог, и люди в изнеможении перебегали из одного убежища с кондиционером в другое. Через пару сотен ярдов мы оказались напротив консульства Украины. Здание наводило на размышления: о чем думал чиновник средней руки, освобожденный от смирительной рубашки социализма и роющий землю носом, желая получить повышение, когда выбирал место для посольства в центре мирового скопления борделей? Еще через сотню метров Викорн указал подбородком в сторону неонового рекламного щита размером с грузовик. Он висел на доме, отдаленно напоминавшем колониальное поместье, — пять этажей были выстроены на площадке размером с футбольное поле. Светящиеся надписи на английском, тайском, русском, японском и китайском языках свидетельствовали, что в здании находится «Нефритовый дворец». Реклама на пяти языках сообщала также, что здесь располагаются массажные кабинеты. Я попробовал вырваться, но Сувит и Викорн держали меня железной хваткой. А сзади дышали в спину охранники.
— «Нефритовый дворец» — это мне нравится, — проговорил Викорн, пока мы поднимались по лестнице и слуги кланялись и открывали перед нами большие стеклянные двери.
В вестибюле взгляд неизменно приковывало огромное окно длиной примерно сто футов, за которым были видны сотни три пластмассовых стульев. Это был день, и большинство стульев оставались пустыми. За стеклом сидело не больше тридцати красивых женщин. Все они прошли тщательный отбор и имели фарфоровую кожу, грудь превосходной формы и завлекающие улыбки. Викорн повернул мне голову, чтобы убедиться, что я на них смотрю.
— Фантастика! Благодаря заоблачным ценам и непомерным чаевым они хотят тебя не меньше, чем ты их. Какую ты выбираешь?
Я бросил на него дикий взгляд и помотал головой. Сувит крепко стиснул мне руку, а Викорн, наоборот, отпустил и отправился переброситься несколькими фразами с одним из мужчин в вечернем костюме. Охранники подошли ближе. Я заметил, как полковник достал кредитную карточку.
Затем он вернулся, и мы оказались в лифте. Табличка на пятом этаже предупреждала, что там находится VIР-клуб, куда допускаются только его члены. Нас встретили три девушки в изящных шелковых купальных халатах. Их фигурки явно были знакомы со специально разработанной диетой. Они были примерно одного со мной роста и явно соперничали за звание «Мисс Таиланд». Четвертая женщина выглядела лет на сорок. Ниже других, она была в зеленом вечернем платье.
— Это Нит-Нит, Ной и Нат, — объяснила она, низко поклонившись Сувиту и Викорну. Сторожа охраняли лифт.
— Где кабинет? — спросил мой начальник.
Она показала на обитую зеленой кожей дверь в глубине приемной. Викорн повернулся ко мне:
— Выбор за тобой. Что предпочитаешь? Чтобы тебя раздели они или мы? — Он не стал дожидаться ответа и обратился к мамасан: — Заприте за ним дверь и не выпускайте, пока его время не кончится. За сколько я заплатил внизу?
— За три часа. — Мамасан сделала реверанс и поклонилась.
Девушки хихикнули, и меня втолкнули в гигантскую ванную с джакузи, с впечатляющей батареей флаконов с ароматическими маслами, с плазменным телевизором «Сони» в ярд шириной и два фута высотой, подвешенным на кронштейнах, и необъятных размеров кроватью с прорезиненными простынями. Дверь захлопнулась и отворилась снова, и внутрь вошли улыбающиеся Нит-Нит, Ной и Нат. Щелкнул замок, Нит-Нит включила воду в джакузи, а Ной и Нат умело стащили с меня рубашку, брюки, ботинки, носки и трусы и уложили на кровать. Мне не добавило самоуважения и то, что мое сопротивление было сломлено щедрым применением американской продукции. Масло «Джонсонз бэби» — лучший помощник наших девушек. Я отбивался не в полную силу. То есть я вообще не сопротивлялся. И, заняв последний оборонительный рубеж, стал петь на пали[35] все, что мог вспомнить из священного писания. А помнил я то же самое, что все молодые послушники:
