Джон Гришэм - Пора убивать
— Я не должен ему ничего платить.
— Что?!
— Ты все слышал. Я не плачу ему ни цента.
— Ага, значит, он работает просто за спасибо.
— Нет. Ему платят другие.
— Кто?!
— Этого я говорить не собираюсь. Тебя это не касается, Джейк.
— Ты, выходит, нанял самого известного в Мемфисе адвоката по уголовным делам, а счета его будет оплачивать кто-то другой?
— Да.
«Наверное, Ассоциация защиты прав чернокожих, — подумал Джейк. — Хотя нет, они не стали бы нанимать Маршафски — у них есть собственные адвокаты. Да и дорог он был для них, даже слишком. Но кто же еще?»
Карл Ли поднял газету и аккуратно сложил ее. Его мучил стыд, чувствовал он себя неважно, но что поделаешь — решение было принято. Он просил Оззи позвонить Джейку и сообщить ему эту новость, однако шериф наотрез отказался в этом участвовать. Конечно, ему самому следовало известить Джейка, но извиняться он в любом случае не собирался. Он всматривался в свое изображение на газетной полосе. Ему понравилась та часть заметки, где говорилось об «убийце-мстителе».
— Ты мне так и не скажешь, кто это? — Сейчас голос Джейка звучал уже более спокойно.
— Нет, Джейк. Не скажу.
— А с Лестером ты это обсуждал?
В глазах Карла Ли появилась заинтересованность.
— Нет. Не ему предстоит суд, так что его это тоже не касается.
— Где он сейчас?
— В Чикаго. Вчера уехал. И тебе не стоит звонить ему, Джейк. Я принял решение.
«Ну что ж, увидим, — подумал Джейк. — Лестер в любом случае об этом скоро узнает».
Он направился к выходу.
— Значит, меня выставили за дверь. Вот, оказывается, как это делается.
Карл Ли смотрел в газету и молчал.
* * *Карла молча поглощала свой завтрак и ждала. Чуть раньше ей в поисках Джейка позвонил какой-то репортер из Джексона, он-то и рассказал о Маршафски.
Но Джейк не спешил ничего объяснять. Налив в чашку кофе, он отправился с ней на заднее крыльцо. Прихлебывая дымящийся напиток, он обводил взором запущенный кустарник, росший вдоль кромки заднего двора. Яркое солнце уже высушило росу. И кустарник, и газон казались несколько неряшливыми — пора было приниматься за еженедельную стрижку и чистку. Джейк сбросил кроссовки и как был, босиком, направился к невысокому миртовому деревцу, чтобы взглянуть на полуразрушившееся птичье гнездо.
Проследовав за мужем, Карла встала у него за спиной. Джейк взял ее за руку, улыбнулся.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Да, все отлично.
— Ты говорил с ним?
— Да.
— И что он сказал?
Джейк, промолчав, качнул головой.
— Прости, Джейк.
Он кивнул ей и вновь уставился на птичье гнездо.
— Будут ведь еще и другие дела, — сказала Карла без особой уверенности.
— Знаю.
Он вспомнил Бакли, и в ушах зазвучал его злорадный смех. Он подумал о завсегдатаях кафе, решив, что ноги его там больше не будет. А при мысли о камерах и магнитофонах репортеров у него в животе разлилась тупая ноющая боль. Лестер оставался единственной надеждой вернуть дело.
— Не хочешь позавтракать? — спросила Карла.
— Нет, я не голоден. Спасибо.
— Но в этом есть и положительные стороны, — сказала она. — Теперь мы можем не бояться телефонных звонков.
— По-моему, пора подстричь траву.
Глава 17
Церковный совет, состоявший из нескольких чернокожих священников, занимался главным образом координацией общественной, в том числе и политической, деятельности в районах наиболее компактного проживания негритянского населения округа Форд. Вообще-то собирался он нерегулярно, однако в годы проведения выборов члены совета встречались еженедельно, по воскресеньям во второй половине дня, — побеседовать с людьми, выставлявшими свои кандидатуры, обсудить спорные вопросы и, самое главное, оценить ту щедрость, которую каждый из кандидатов проявлял в вопросе пожертвований на нужды общины. Заключались сделки, вырабатывалась стратегия, в церковную кружку падали банкноты. Совет действительно имел определенную власть над голосами избирателей. В период выборов ручеек подношений и подарков негритянским общинам превращался в полноводную реку.
Преподобный Олли Эйджи назначил заседание совета у себя в храме после обеда. Он закончил свою проповедь несколько раньше обычного, и к четырем пополудни, когда на стоянку возле здания церкви начали въезжать «кадиллаки» и «линкольны», прихожане уже успели разойтись. Подобные заседания проходили за закрытыми дверями, в них принимали участие лишь специально приглашенные советом священники. В округе насчитывалось двадцать три негритянских церкви, и к началу собрания в алтарной части присутствовали двадцать три святых отца. Преподобный Эйджи сообщил им, что заседание будет кратким, поскольку части служителей Божиих, тем, кто представляет Церковь Христа, скоро нужно будет идти отправлять требы.
Целью их встречи, продолжил он, является организация моральной, политической и финансовой поддержки семьи Карла Ли Хейли и его самого — весьма добропорядочного прихожанина. Необходимо создать фонд защиты — для оплаты всех связанных с процессом расходов. Другой фонд возьмет на себя заботу о семье. Сам он, преподобный Эйджи, возглавит работу по сбору средств, а все остальные из присутствующих займутся, как обычно, соответствующей деятельностью в своих приходах. Начиная со следующего воскресенья утренние и вечерние службы должны заканчиваться специальным обращением к пастве. Половину поступающих денег Эйджи направит семье, другая часть пойдет в фонд защиты. Времени терять нельзя. Суд назначен на следующий месяц. Средства требуется собрать быстро, пока события не стерлись из памяти и люди испытывают естественное желание помочь ближнему.
Совет единодушно согласился. Эйджи продолжал.
К делу Хейли должна активно подключиться Национальная ассоциация борцов за права черного населения. Будь Карл Ли белым, ему не пришлось бы стоять перед судом. Во всяком случае, не в их округе. Обвинение в убийстве ему предъявлено лишь потому, что Хейли — негр, и ассоциация просто обязана обратиться к общественному мнению. Председатель ассоциации уже извещен. Отделения в Мемфисе и Джексоне обещали свою помощь. Готовится пресс-конференция. Пройдут демонстрации и марши протеста. Возможны бойкоты принадлежащих белым предприятий — эта тактика уже оправдала себя, подчас она дает удивительные результаты.
Все это уже делается, подчеркнул Эйджи, необходимо как можно своевременнее использовать настроение людей.
Полностью признав его правоту и на этот раз, святые отцы отправились по своим приходам.
* * *Почти все время, что длилась церковная служба, Джейк проспал: отчасти из-за усталости, отчасти из-за того, что Карл Ли все-таки сильно его расстроил. Вернувшись домой, Карла испекла пирожков, и вся семья вместе с маленькой Ханной долго сидела во внутреннем дворике, мирно завтракая. После того как на развороте «Мемфис пост» он обнаружил целую полосу, посвященную Маршафски и его прославленному клиенту, Джейк отложил воскресные газеты в сторону. Огромную статью украшали фотоснимки и цитаты великого мэтра. По собственному признанию Маршафски, дело Хейли было труднейшим в его богатой практике. В этом деле будут затронуты серьезнейшие социальные и правовые аспекты. Он обещал, что построит свою защиту на совершенно новых принципах. Читателям еще раз напоминалось, что известный правозащитник на протяжении двенадцати лет не проиграл ни одного процесса по делу об убийстве. Конечно, задача предстоит не из легких, признавал Маршафски, но силы ему придает уверенность в мудрости и справедливости жюри присяжных.
Джейк молча просмотрел всю полосу, а потом, скомкав, отправил газету в корзину для мусора.
Карла предложила устроить пикник, и хотя Джейку нужно было поработать, он понял, что лучше не спорить. Загрузив «сааб» провизией и игрушками Ханны, они втроем отправились к озеру. Грязноватая, коричневого цвета, вода озера Чатулла достигла самого высокого в году уровня — через несколько дней она должна была начать неторопливо идти на убыль. И все же, пока уровень держался, водоем привлекал к себе сотни, если не тысячи отдыхающих: повсюду виднелись катера с фигурками водных лыжников позади, катамараны, небольшие прогулочные лодочки.
На склоне невысокого холма Карла бросила под ветви дуба три тяжелых стеганых одеяла. Джейк вытащил из багажника коробки с продуктами и кукольный домик. На одном из одеял тут же расположилась Ханна вместе со своим любимым крошечным народцем и принялась устраивать его быт в новом поместье, отдавая налево и направо приказы трогательным тоненьким голоском. Родители слушали ее и улыбались друг другу. Роды у Карлы были жутким, изматывающим душу кошмаром: они начались почему-то на два с половиной месяца раньше, и прогнозы звучали самые неутешительные. Одиннадцать дней Джейк просидел у прозрачных стенок кислородной палатки, наблюдая за крошечным багровым существом едва ли в три фунта весом, которое отчаянно боролось за жизнь, в то время как целая армия врачей и медсестер суетилась вокруг, следя за мониторами, приникая к окулярам, готовя какие-то шланги и иглы и покачивая при этом головами. Когда его на короткое время оставляли одного, он дотрагивался до стенок палатки, а потом смахивал слезы. В те часы он неистово призывал Бога, так, как еще никогда ему не приходилось этого делать. Спал он тут же, в кресле-качалке, рядом с кислородной палаткой, и в снах видел очаровательную темноволосую девочку с голубыми глазами, то игравшую с куклами, то спавшую у него на плече. Он слышал ее голосок.
