Максим Шаттам - Кровь времени
Марион прервала чтение: дверь в приподнятом над полом проходе открылась, на возвышении показалась фигура в капюшоне, двинулась в глубь зала, окидывая его взглядом, и неожиданно остановилась и повернулась к Марион. Капюшон упал. Брат Жиль опустил дряблые руки на металлические перила и взглянул ей в лицо.
— А, это вы… — наконец проговорил он без всякого воодушевления.
— Добрый день.
— Вы не должны находиться здесь — буря в самом разгаре. Вам следует оставаться у себя в комнате.
Марион как можно незаметнее подтянула к себе плащ, чтобы прикрыть им дневник. Заметил ли монах книгу в черной обложке?
— Ну… мне хотелось насладиться здешней обстановкой, — объяснила она.
— Вы выбрали для этого неподходящий момент. И впредь, собираясь посетить аббатство, найдите сопровождающего.
Марион предъявила внушительную связку ключей, переданную ей братом Сержем, и вызывающе заявила, потряхивая ими:
— У меня есть сопровождающие! Это немного терпения, ключи, которыми можно открыть все двери, плюс масса времени, имеющаяся в моем распоряжении.
Она торжествовала: брат Жиль, казалось, готов был взорваться от ярости. Он пронзил ее пылающим взором.
— Тогда не жалуйтесь, если потеряетесь или схватите насморк… — И добавил еще что-то сквозь зубы, но Марион не удалось расслышать его слова.
Монах развернулся и покинул зал, оставив дверь настежь открытой.
— Старый глупец, — прошептала она ему вслед и вытащила дневник, надеясь, что монах его не заметил. На каком именно месте она остановилась? Итак, Азим… сигнал… гул… Это здесь… Да-да, вот — гул!
33
Азим мчался по улочкам со всех ног, кожаные подошвы стучали по камням мостовой, шлепали по утоптанной почве. Перед каждым более или менее крутым виражом он пригибался к земле, понижая центр тяжести. Несмотря на это, иногда терял равновесие, но в последний момент отталкивался рукой или плечом от стены здания и все-таки выскакивал в следующую улочку. Темнота только усложняла его задачу: на бегу не разглядишь ямы, груды мусора и крупные предметы, преграждавшие путь. Много раз Азим спотыкался о неожиданное препятствие — и все-таки ухитрялся не упасть. Приблизившись к дому, с крыши которого был подан сигнал, он сбавил скорость: надо двигаться бесшумнее. Помимо достоинств, у его плана имелись и недостатки: снизу сигнал невозможно было увидеть; Азим не знал, находится ли наблюдатель по-прежнему на посту, горит его сигнальный фонарь или уже нет.
Осталось пересечь последний перекресток; он двинулся вдоль стены, пытаясь восстановить сбитое дыхание. В десяти метрах от него зиял темнотой проход, куда ему предстояло войти. Азим вытер тыльной стороной ладони пот с лица и погладил рукоятку револьвера. Однако в прикосновении к оружию теперь не было ничего волшебного, ничего, что внушило бы бодрость, — как-никак полицейский шел по следу гул.
Вот он вступил в темную улочку; через нее между фасадами домов кое-где были натянуты прямоугольные полосы ткани для защиты от палящих лучей солнца. Однако в данный час навесы только делали это место еще темнее, чем в безлунную ночь. Детектив быстро глянул на вершину здания — там должен находиться наблюдатель; как через эти тряпки он вообще увидел, что монстр проходит внизу? Конечно, они не закрывали всю улочку целиком, но здорово сокращали поле обзора… «Возможно, он ничего толком и не увидел! — подумал Азим. — Опять ложная тревога…»
Однако тут же вспомнил о панических движениях сигнальной лампы. Нет, тот, кто подал сигнал, и впрямь был страшно напуган, до такой степени, что не отдавал себе отчета в том, что творит, и потому так сильно тряс светильником, тем самым делая сигнал почти невидимым, а значит, почти бесполезным. Наблюдатель действительно что-то заметил!
Все органы чувств у детектива были напряжены до предела; шаг за шагом он продвигался вперед, задерживая взгляд на каждой тени. Предельная концентрация внимания смешивалась с зарождающейся паникой. Осторожность побуждала Азима остановиться и без промедления повернуть назад: здесь, в такой темноте, он все равно ничего не сумеет сделать. А если убийца детей совсем рядом, быть может на расстоянии вытянутой руки… Не имеет он права отступать — что потом почувствует, если убьют еще одного ребенка?! Он продолжил движение, как вдруг услышал дыхание, медленное и глубокое… Зверь, вероятно, спрятался за выступом стены, чуть дальше, по правую руку… Азим расстегнул кобуру и вытащил револьвер; оружие казалось ему почти бесполезным, но прикосновение к рукояти придало ему сил. «Это не гул… Это человек…»
Ни в чем он больше не уверен. Еще метр… Сердце бешено колотилось под рубашкой, призывая бежать без оглядки. Каждым тяжелым ударом оно заявляло, что не хочет перестать биться… Но Азим не остановился, а продвинулся еще на метр… револьвер больше ничего не весил. Оружие почти выскользнуло из вспотевших ладоней… Детектив быстро перехватил рукоять, пытаясь вновь сконцентрировать рассеявшееся на миг внимание. Страх охватил его с новой силой — некто совсем рядом… дыхание его сделалось менее ровным. Азим вытянул перед собой руку с револьвером… место засады теперь в пределах видимости. Очень медленно детектив наклонился вперед — тень в закоулке начала сгущаться… Постепенно он различил некий прямо угольный предмет… створка оконных ставней. Затем различил все остальное: под открытой ставней спал, похрапывая, какой-то человек…
Сила воли, казалось, полностью покинула Азима, как будто вытекла из его тела на землю через пятки, оставив вместо себя лишь страх. Ноги сделались ватными, и в любой момент могли подломиться под весом туловища… Но все равно нужно идти вперед…
Чуть дальше, где-то на темной аллее, послышалось яростное кошачье шипение, раздался звук переворачивающихся деревянных ящичков и шелест торопливых шагов… Затем в Эль-Гамалии вновь воцарилась тишина. Азим убрал оружие и преодолел расстояние, отделявшее его от аллеи. Плотно прижавшись к углу здания, осторожно выглянул наружу: вокруг все тихо и пустынно… И тут он увидел кота — животное остановилось посреди перекрестка, уши прижаты назад… Насколько он понял со своего наблюдательного поста, это был одичавший кот, он вряд ли боялся людей, но все же не доверял им. Покинув укрытие, Азим направился к остававшемуся настороже животному. Кот мяукнул так хрипло, как будто его лапа попала в капкан, и стремительно скрылся во тьме. Азим застыл посреди улочки, на виду у возможного преступника…
С другой стороны перекрестка из закоулка показалась высокая фигура: туловище взметнулось высоко в воздух, и только затем поднялась голова… Существо было закутано в старое тряпье, скрывавшее его очертания; большой капюшон заслонял лицо… Азим почувствовал, что больше не может дышать. Фигура взобралась на ветхий ящик и скрючилась. Детективу показалось, что существо осторожно повело головой назад, чтобы… принюхаться. Неожиданно оно бросилось вперед, двигаясь бесшумно и на удивление стремительно. Существо гналось за котом! Азим буквально окаменел, он не осмеливался последовать за этим созданием. Он видел ее — видел гул! Она существовала на самом деле!
Кот вновь принялся шипеть и яростно фыркать; через секунду сиплый крик сменился предсмертным стоном, и опять воцарилась тишина. А ему надо двигаться: останется на месте — гул может скрыться; нельзя терять гул из вида, особенно если она надумает вернуться назад по своим следам! Сделав глубокий вдох, он вышел на перекресток, ступая как можно тише, и проскользнул за угол, где скрылось существо. Едва успев прислониться спиной к стене, краем глаза заметил движение: она возвращалась… Азим вжался в стену так сильно, как мог, стараясь слиться с темнотой. Чудовище неподвижно стояло менее чем в трех метрах от него; в руке монстр держал кота; бедное животное висело безжизненной тряпкой, с его тельца на землю капала черная жидкость. Вероятно, на земле уже было достаточно крови — капли падали вниз, в натекшую лужу, с хлюпающим звуком. Гул держала свою добычу на уровне рта и, насколько мог слышать Азим, обнюхивала ее — короткие, свистящие вдохи. «Как будто пытается узнать этот запах…» — подумал он: любопытство возобладало над ужасом.
Лицо демона по-прежнему оставалось неразличимым под огромным капюшоном. Не выпуская добычу, чудовище двинулось вперед и вошло в тупик. Азим на миг прикрыл глаза, узнав это место: тот самый тупик, на него указывал ему один из свидетелей, старик — любитель гашиша. Детектив напряженно вглядывался во тьму, пытаясь не потерять высокую фигуру из виду. «Ростом метр девяносто, не меньше», — отметил он и с удовлетворением констатировал, что его еще не покинуло свойственное профессиональному сыщику умение составлять словесный портрет преступника. Гул остановилась перед дверью в глубине тупика, толкнула створку и исчезла внутри.
