Майкл Бирнс - Святая кровь
Раввин победно просиял.
— Кровь связывает нас, кровь нас разделяет. Непорочность и скверна.
— Так в чем смысл?
— Видите ли, доктор Хеннеси. — Раввин вдруг подпустил в голос благоговение. — Самая чистая кровь хранит в себе Божий Завет, переданный Моисею на Синае. А самая чистая кровь — у мессии… Самая святая. Этот сундук не открывали уже две тысячи лет. Иисус был последним, кто прикасался к нему, чтобы обрести Дух. Но пророчества предрекали нам, что после Него грядет избранный. Иисус принес себя в жертву на Голгофе с тем, чтобы мощи Его — Его святая кровь — были переданы следующему мессии в назначенное время.
На этот раз Шарлотте пришлось бороться с собой, чтобы не ухмыльнуться. Разговор казался ей безумным.
— Если не верите мне, — сказал раввин, — положите руку на крышку.
— А положите-ка вы свою, — парировала она.
Он покачал головой.
— Вы все еще не понимаете.
Коэн дал сигнал охранникам, и они схватили генетика, чтобы подтащить к столу.
— Эй! — запротестовала она, пытаясь высвободиться. — Зачем так грубо? Я сама.
Раввин сделал знак своим людям отойти назад.
— Отлично, — сказала Шарлотта. — Я сыграю в вашу игру.
Сделав шаг к столу, она невольно залюбовалась искусной работой изготовивших реликвию мастеров. Ученый в ней внимательно со всех сторон осматривал сундук в поисках скрытых проводов, которые могли активировать недавнее световое шоу. Ничего не обнаружив, Шарлотта, тем не менее, чувствовала, что здесь что-то не так.
Протянув руку, она заметила, что люди Коэна попятились прочь и пропали из поля ее зрения. Раввин как будто затаил дыхание.
«Смертельный номер…» — подумала Шарлотта.
Медленно-медленно она опустила ладонь левой руки на золотую крышку.
59
Когда Амит наконец добрался до двери служебного входа, он выждал полные две минуты за грузовичком, обдумывая, что предпринять дальше. В голове крутились несколько сценариев, и в каждом фигурировали наемные убийцы «Моссада», выскакивающие из здания и втягивающие его в ожесточенную перестрелку. Следом приходили мысли о том, каково чувствовать себя подстреленным несколько раз, не имея на теле пуленепробиваемого жилета. Уж точно приятного мало, и даже пытаться попробовать желания не возникало.
Он был уверен: его открытие в Кумране послужило причиной срочного вылета Коэна в Египет. Амит готов был биться об заклад, что та самая реликвия, которая когда-то стояла в самом сердце храма Соломона, находится сейчас в конференц-зале этого здания.
Но именно мысль о смерти бедного Дэвида и о пуле, что едва не прервала только-только начавшиеся серьезные (за столько лет!) отношения с восхитительной женщиной, наконец подтолкнули его к немедленным действиям.
После всех этих размышлений, как только последний с невероятной осторожностью выверенный бесшумный шаг привел его к двери — пистолет наготове, правая рука ухватила круглую дверную ручку, приготовившись в три приема «обезвредить» дверную задвижку, — он обнаружил, что дверь заперта.
«Заперта?»
— Черт, — сплюнул Амит, забыв о режиме тишины.
Он напряг слух, пытаясь уловить признаки какой-либо активности внутри, однако дверь была слишком толстой и явно не стандартного образца: не исключено, что за такой мог кто-нибудь от души болтать, а снаружи не будет слышно ничего.
Сунув пистолет за ремень брюк на спине, он вытянул из кармана жилета свой наборчик для взламывания замков, который хранил еще со времен операций в Газе. Плоский инструмент скользнул в замочную скважину почти бесшумно, и он повернул его по часовой стрелке. Щуп с крючком на конце протиснулся рядом. Через десять секунд нащупывания и вращений замок открылся.
«Ага, не разучился».
Осторожно вытянув инструменты из замка и вернув их в карман, Амит достал из-за пояса пистолет и потянулся к дверной ручке. И сразу же глаза его наткнулись на круглую рамку второго запорного устройства — засова над дверной ручкой. Если он заперт, то, чтобы открыть его, без шума не обойтись.
Прикусив губу, Амит начал поворачивать ручку.
«Давай».
Небольшое сопротивление.
«Ну же».
Еще немного надавить…
«Зараза…»
«Чик-трак!»
Выдох.
Пауза. Приготовиться.
Следующее движение — из серии «пан или пропал».
Еще один вдох, и Амит потянул ручку на себя.
Не распрямляясь, он открыл дверь и резко выбросил в проем руку с пистолетом. Коридор за порогом оказался темен и пуст. И по счастью, была отключена ночная сигнализация. Скорее всего, Коэн сделал это, когда вошел в здание. У этого типа, похоже, имелся пропуск повсюду и в Израиле, и в Египте.
Амит шагнул внутрь. Перед тем как углубиться в здание, он стянул свои отвратительно скрипящие башмаки на резиновой подошве и взял их в правую руку.
60
Коснувшись крышки сундука, Шарлотта ощутила тепло и покалывание в пальцах — такое же, как после инъекции Эвана, выстрелившей святую ДНК в ее кровоток.
«В этом коробе явно таится некая энергия, — подумала она, — и, пожалуй, не из тех, что можно измерить в ваттах или джоулях».
Ей слышно было взволнованное дыхание кое-кого из охранников. Наверняка в глубине души они таили сомнения в том, что богоизбранной оказалась именно она, поскольку вид имели такой, будто приготовились выносить зажаренное тело из комнаты.
— Ага! — радостно выпалил Коэн, хлопнув в ладоши. — Видите! Все видите? Вы стали свидетелями исполнения пророчества!
Раввин продолжил было лить из пробирки кровь, но Шарлотта отвела его руку, поскольку под тонкой тканью покрывала вдруг стало твориться нечто странное, то, что другие уловить не успели. Будто бы она чуть приподнялась. Это скорее напомнило кратковременное затуманивание зрения. Изменение она отметила только в одном месте — и когда, решив проверить себя, коротко повела глазами направо, потом налево, изменение осталось. В испуге Шарлотта тотчас отдернула руку.
Все исчезло.
«Что за чертовщина?»
— Не пугайтесь, мисс Хеннеси, — успокоил ее раввин, подходя и опуская ладонь ей на плечо.
Шарлотта поняла, что слова его не имели отношения к увиденному (или почудившемуся) ею. Он заметил лишь, что она отдернула руку.
— То, что вы чувствуете, это Дух Святой, — пояснил Коэн. — То же чувствовал Иисус, когда положил длань свою, и Он вошел в него — и точно так же, как Он вошел в Моисея на вершине горы Синай. Святая кровь есть дар Божий, — повторил он. — Врата к свету, что правит мирозданием.
— Ну, так берите кровь у своего сына, — вскипела Шарлотта. — Если говорите, я исцелила его с помощью этой силы, значит, она должна передаться ему, правильно? Или давайте я вылечу что-нибудь у вас, а вы потом сколько влезет забавляйтесь с этим сундуком, с кровью…
Покачав головой, Коэн бесстрастно проговорил:
— Не получится, доктор Хеннеси. Будь все так просто, я бы не стал вас беспокоить.
Шарлотта заметила, что раввин отвел глаза, когда говорил это.
— Тогда я вас не понимаю, — сказала она.
— Вы были избраны. Почему — не ведаю. Знаю лишь, что Божий замысел не оспаривается.
Он вновь отвел глаза, что-то не договаривая.
— Вы ведь уже попробовали?
Раввин сжал челюсти, в глазах его сверкнула ярость.
В этот момент она все поняла.
— Рука вашего сына, — бросила Шарлотта обвинение. — Когда вы увидели, что он пошел, вы привели его сразу сюда. И заставили его коснуться…
И тут раввин со всего маху влепил ей пощечину.
— Молчать! — заорал он.
То, что произошло тогда, привело Джошуа в ужас. Запах горелой плоти все еще мерещился Коэну. Он оттянул перепуганного мальчишку от ковчега почти сразу же, но было поздно. Джошуа дико кричал, и он закрыл рот сына ладонью. Пальцы Джошуа буквально поджарились, скрюченная ладонь напоминала клешню. Когда раввин сел и, обняв мальчика, пытался успокоить его, он вдруг увидел, как прямо на глазах медленно восстанавливается сожженная плоть. К тому времени, как раввин пришел в себя и привел Джошуа вниз показать генетику, боль мальчика уже улеглась; рука шла на поправку. Заглянув в глаза сына, он сразу понял, что нанес ему еще одну рану — более глубокую, неизлечимую. Сам раввин тоже серьезно пострадал, поскольку жесточайшее разочарование искалеченным сыном — искалеченным наследством — навалилось с новой силой. Он попросил Девору забинтовать Джошуа руку, дабы она не отвлекала генетика от того, что он собирался сообщить ей.
— После терпеливого многовекового ожидания, — ответил Коэн, — не предоставлялось ни единого шанса. Рисковать просто так мы не имели права.
Шарлотта прижала руку к пылающей щеке. Она заметила, что в течение всей этой сцены Девора стояла в сумраке коридора и слушала. Это, однако, ускользнуло от внимания раввина.
