Линн Шоулз - Апостолы Феникса
Через полчаса они увидели первые тюремные постройки — массивные бетонные конструкции, казалось, росли прямо из рыжей грязи и густого кустарника.
— Похоже, джунгли не теряли времени, отвоевывая это место, — заметила Сенека.
Ветви и вьющиеся растения переплелись со ржавыми железными прутьями решеток на окнах. Сидящая на крыше здания цапля окинула их подозрительным взглядом, взлетела и исчезла над джунглями. Полетела к океану.
Они приблизились к зданию, которое, видимо, некогда было главным; над дверным проемом можно было разглядеть крупную надпись «Penitenciaria».
За этим зданием стояли еще два — оба трехэтажные, с рядами пустых камер; оба осыпающиеся, с провалившейся крышей. Маленькие ящерицы сновали по разогретым бетонным полам и взбирались на исписанные стены; среди посланий от былых узников выделялось гигантское красное сердце и изображение Христа на кресте со словами: «Jesus es nuestro Salvador»— Иисус наш Спаситель.
— Сейчас выглядит не особо грозно, — заметил Мэтт. — Но могу себе представить, как это было много лет назад.
— Особенно если посмотреть на это. — Она указала через дорогу на участок, занимающий примерно акр, окруженный невысокой, по пояс, бетонной оградой. Сквозь заросли травы и кустарника виднелись сотни могильных холмиков.
— Могилы, безымянные могилы. Капитан Мали-Мали не преувеличивал. Здесь похоронено много людей.
— Как в катакомбах, хоть и не в таком масштабе. — Сенека сощурилась на ярком солнце. — Интересно. Кладбище вместе с тюрьмой закрыты десять лет назад, но вот, смотри, свежая могила.
— А вот еще две — недавно вырытые, открытые, — показал Мэтт, когда они шли мимо кладбища. — Похоронный бизнес, похоже, процветает.
Десять минут спустя они вышли на участок, покрытый ярко-зеленой, недавно подстриженной травой, по которой были разбросаны кокосовые пальмы, авокадо, манго и банановые деревья. Сенека разглядела нескольких коз и кур, бродящих вокруг дома, выкрашенного в ярко-желтый цвет. К его крыльцу от дороги вела дощатая дорожка. Пока они смотрели на все это, красный ара пролетел над головами и уселся на дерево авокадо.
— Кажется, пришли, — сказал Мэтт и свернул на дощатую дорожку.
Подойдя к крыльцу, Сенека крикнула:
— Hold! Esta alguien еп la casa? — Потом, немного подождав, повторила по-английски: — Привет, есть кто-нибудь дома?
Ответом ей были лишь голоса джунглей. Из дома не донеслось ни звука.
— Может быть, он ушел? — сказала она, глядя на входную дверь.
— Que quiere usted?
Сенека и Мэтт повернулись на голос и под пальмой увидели человека. Это был крупный высокий негр в соломенной ковбойской шляпе, футболке с логотипом кока-колы, обрезанных до состояния шортов джинсах и черных шлепанцах. У него была коротко подстриженная черная борода, глаза скрывались за женскими солнечными очками в золотой оправе. В руке он держал направленный на них пистолет.
БЕЛЫЙ И ЧЕРНЫЙ
2012, Исла де Сангре
— Es Usted El Jaguar? — спросила Сенека, подняв руки.
— Americanos? — человек сделал шаг вперед.
— Да, — сказал Мэтт, тоже поднимая руки. — Вы говорите по-английски?
Человек кивнул.
— Профессор Роберто Флорес? — спросила Сенека.
— А кто спрашивает?
— Я Сенека Хант из «Планет Дискавери Мэгезин», а это мой друг, писатель Мэтт Эверхарт. Нам нужно поговорить с вами.
— Я Флорес, — он показал на бутылку в ее руке. — А это что?
— Подарок от капитана Мали-Мали. Он сказал, это ваше любимое. Секо.
По лицу Флореса скользнула неуверенность.
— Секо, — повторил он. Слово словно споткнулось, слетая с его языка. — Ну да. Конечно. — Флорес опустил пистолет и сунул за пояс. — У меня редко бывают гости, приходится быть осторожным.
— Мы понимаем, — сказал Мэтт. — Капитан Мали-Мали говорил, вы с ним хорошие друзья.
Флорес подошел к двери.
— Пойдемте внутрь, жарко.
Входя вслед за ним в хижину, Сенека вопросительно взглянула на Мэтта. Флорес был совсем не таким, как она ожидала.
— Тут есть несколько чашек, — Флорес кивнул на стенной шкаф над старой фарфоровой раковиной.
Доставая разномастные чашки, Сенека оглядела небогатую обстановку хижины. Дом состоял из двух комнат, сидя в одной, они через приоткрытую дверь видели другую — спальню. Пол из потемневших от времени досок, возле раковины стол с металлическими ножками и пластиковой столешницей с желтыми маргаритками. Четыре металлических складных стула, иззубренных и ржавых. Стены покрыты плотной плетенкой из соломы, похожей на пеньковую ткань, и украшены изображениями тропических птиц и цветов. Посередине комнаты лицом к окну с видом на лужайку и далекие джунгли, стояло виниловое кресло. На столе рядом с ним пепельница из морской ракушки, в ней — гора окурков. Еще на столе стоял старый пластмассовый радиоприемник на батарейках.
Сенека поставила чашки на стол. Когда она села, Флорес открыл бутылку и налил на дюйм в каждую чашку. Поднял свою.
— За ваш приезд. Надеюсь, смогу дать вам всю нужную информацию.
Они чокнулись чашками. Алкоголь обжег Сенеке рот и перехватил дыхание. Она поперхнулась кашлем, затем проглотила.
— Ох, не для кротких сердцем. — Она вытерла губы тыльной стороной ладони.
Флорес осушил чашку и со стуком поставил на стол. Кажется, секо проняло и профессора. Он закашлялся.
— Так чего вы хотите?
— Вы помните своего студента — Даниеля Берналя?
Флорес как будто секунду обдумывал вопрос.
— Конечно. Даниель был одним из самых многообещающих самородков. Природный талант. Как он?
Сенека думала, что сумеет ответить на вопрос без запинки. Ей это почти удалось.
— Он… он умер, профессор Флорес.
— Правда? Печально это слышать. Его смерть будет, без сомнения, большой потерей для археологии. — Флорес отставил свою чашку, показывая, что больше не пьет, но Мэтту и Сенеке предложил. Они отказались.
— Что с ним случилось?
Она подумала, что он реагирует как-то холодно, на грани равнодушия. Со слов Даниеля у нее сложилось впечатление, что они с Флоресом дружили, и письма, которые она читала, свидетельствовали о том же.
— Мы с ним были помолвлены и собирались пожениться. Он был на раскопках гробницы Монтесумы в Мехико, и я должна была написать об этом статью. Произошел взрыв, видимо, террористический акт. Даниель и вся его команда погибли.
— Террористы? — он откинулся на спинку стула, его взгляд уперся в потолок. — Убили археологов? Это тревожно. — Он опять посмотрел на Сенеку. — Я сожалею о вашей потере. Как давно это случилось?
Флорес говорил по-прежнему сухо и отстраненно. Никакого эмоционального отклика на смерть друга.
— Несколько недель назад. — Она почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, но сдержала их.
Флорес покачал головой.
— Теперь я припоминаю, что слышал по радио о взрыве в Мехико. Так какое это имеет отношение ко мне?
— Мы расследуем серию ограблений могил, произошедших за последние два года, — сказал Мэтт. — Были похищены останки многих известных исторических деятелей. Во многих случаях, включая и могилу Монтесумы, погребальные ценности остались на месте, похитили только останки.
— Мы пытаемся найти, что связывает эти ограбления между собой, чтобы понять, кто это сделал, — добавила Сенека. — И, самое главное, чтобы ответить на вопрос, зачем похищают останки. Нам посоветовали приехать к вам, потому что Эль Ягуар может знать, что все это означает.
— Вам посоветовали? — Флорес улыбнулся. — Похоже, у меня репутация всезнайки. Кто вам это посоветовал?
— Мы не знаем, — ответила Сенека. — Нам сказали только, что мы можем получить ответ у Эль Ягуара, живущего в джунглях. Мы связались с вашим университетом и узнали, что вы вышли на пенсию и живете здесь.
— Кстати, а почему вы здесь живете? — спросил Мэтт. — Если вы не против такого вопроса.
— Одиночество. Мне нравится жить в уединении.
— Что ж, тогда вы выбрали подходящее место, — беззаботно рассмеялся Мэтт, оглядывая комнату.
Сенека не могла избавиться от чувства, что здесь что-то не так, но не могла понять что. Она поднялась.
— Профессор Флорес, мы долго плыли на лодке, и мне нужно в туалет.
Он показал взглядом на спальню.
— Там.
Она подхватила рюкзачок и вошла в спальню, закрыв за собой дверь. Большую часть комнатенки занимала односпальная кровать. Как и в главной комнате, стены были украшены изображениями цветов, птиц и еще какой-то островной живности. В углу был старомодный унитаз с бачком над головой. Она стянула джинсы и присела на сиденье. Закончив свои дела, осмотрелась. Один угол занимали рыболовные снасти и десятка два удочек. У дальней стены стоял старый сундук, а у двери — простой комод, ящики выдвинуты, сверху навалены книги.
