Томас Харрис - Красный дракон
Фрэнсис знал, что бабушка права. Он ужасно ее обидел. И опозорил. Всем было известно, что он наделал. Даже там, в Сент-Чарлзе! Фрэнсис не сердился на бабушку – он так любил ее! И очень хотел быть хорошим.
Он воображал, что в дом врываются грабители, а он спасает бабушку, и она берет свои слова назад.
– Все-таки ты не сын дьявола, Фрэнсис. Ты мой хороший мальчик…
Фрэнсис все думал и думал о грабителе. Вдруг он решит показать бабушке "одно место"?
Как Фрэнсис сможет ее защитить? Он ведь маленький, и ему не справиться с бандитом.
Он долго ломал над этим голову. В кладовке Королевы-матери лежал топорик. Зарубив курицу, она всякий раз обтирала его газетой.
Фрэнсис должен взять этот топор. Он обязан это сделать! Он переборет свой страх темноты. Если он на самом деле любит бабушку, то пусть не он боится, а его боятся! Грабители должны его бояться!
Фрэнсис спустился по лестнице и нащупал топор, висевший на крючке. Топор пах очень странно, словно раковина, в которой мыли зарубленную курицу. Он был острый, и его тяжесть подействовала на Фрэнсиса успокаивающе.
Он пошел с топором к бабушке в комнату: хотел посмотреть, нет ли там грабителей.
Бабушка спала. Было очень темно, но Фрэнсис точно знал, где она лежит.
Если бы в комнате находился грабитель, Фрэнсис услышал бы его – ведь бабушкино дыхание он слышал! Фрэнсис прекрасно знал, где у грабителя горло он же знал, где горло у бабушки! Чуть пониже рта, из которого вырывалось дыхание.
Окажись в доме грабитель, Фрэнсис подошел бы к нему бесшумно, как сейчас. И обеими руками занес бы над его головой топор. Ну, прямо как сейчас!
Фрэнсис наступил на бабушкин шлепанец, лежавший возле кровати. Топор качнулся – ночной мрак так зыбок – цокнул по металлическому колпаку бабушкиной настольной лампы.
Бабушка повернулась и издала какое-то хлюпанье. Фрэнсис замер. Его руки дрожали, с трудом удерживая топор. Бабушка снова захрапела.
Любовь, которую Фрэнсис питал к бабушке, жгла ему грудь. Он тихонько выскользнул из комнаты. Ему страстно хотелось защитить бабушку. Он должен что-то сделать, должен! Фрэнсис больше не боялся темноты, но она его угнетала.
Он вышел через черный ход и немного постоял под луной, задрав кверху голову и глубоко дыша. Он словно пил лунный свет. Маленький диск луны отражался в белках его глаз (Фрэнсис закатил глаза), а потом, когда глаза вернулись на место, заплясал в черных зрачках.
Фрэнсиса буквально распирало от любви, он не мог справиться с этим чувством. Он сорвался с места и поспешил к курятнику. Земля под ногами была холодной, топор, касавшийся его ноги, тоже… Под конец Фрэнсис уже бежал, а затем…
***Iоясь у колонки, Фрэнсис ощущал неведомую доселе радость и умиротворение. Он не сразу обрел покой, но теперь понимал, что это чувство безбрежно.
Орган, который бабушка, смилостивившись, так и не отрезала, показался Фрэнсису бесценным даром, когда он смывал кровь со своего живота и ног. Голова Фрэнсиса была ясна, мысль работала четко.
Нужно что-то сделать с ночной сорочкой. Лучше всего спрятать ее под мешками в котельной…
***Aабушка очень удивилась, обнаружив мертвую курицу. Она сказала, что это не похоже на лисицу.
Через месяц, собирая яйца, Королева-мать наткнулась на вторую жертву. На сей раз курице свернули шею.
За обедом бабушка сказала, что наверняка это делает в отместку "какая-нибудь обиженная служанка", которую она рассчитала. Еще бабушка добавила, что сообщила о случившемся шерифу.
Фрэнсис молча сидел на стуле, сжимая и разжимая кулак: он вспоминал, как курица моргала, когда ее голова была у него на ладони. Порой, лежа в кровати, он трогал всего себя – ему хотелось убедиться, что у него ничего не отрезали. И когда он себя трогал, ему казалось, что внутри кто-то моргает…
Бабушка менялась прямо на глазах. Она становилась все сварливее и не могла ужиться ни с одной служанкой. С прислугой и так было плохо, а бабушка еще постоянно околачивалась на кухне, поучая Королеву-мать, как готовить еду. Королева-мать, проработавшая на Долархайдов всю жизнь, была единственной служанкой, которая еще не попросила расчета.
Раскрасневшаяся от жары бабушка неустанно хлопотала, хватаясь то за одно, то за другое. Часто она уходила из кухни, не закончив готовить то или иное блюдо и его выкидывали в помойное ведро. Бабушка варила и жарила из очистков, а хорошие овощи гнили в кладовке.
Она буквально помешалась на экономии. Теперь отчаянно экономили на мыле и отбеливателях, и в конце концов простыни приобрели грязно-серый оттенок.
В ноябре в доме Долархайдов сменились одна за другой пять служанок.
В тот вечер, когда ушла последняя служанка, бабушка окончательно потеряла над собой контроль. Она носилась по дому с громкими воплями. Влетев в кухню, увидела, что у месившей тесто Королевы-матери осталась на доске чайная ложка муки.
Это произошло за полчаса до обеда.
Бабушка подскочила к Королеве-матери и ударила ее по лицу.
Потрясенная Королеву-мать выронила половник. На ее глаза навернулись слезы. Бабушка снова занесла руку, но Королева-мать оттолкнула ее своей большой розовой ладонью.
– Никогда больше не делайте этого! Вы не в себе, миссис Долархайд, но все равно, больше не делайте этого!
Изрыгая проклятья, бабушка толкнула свободной рукой котел с, супом. Жидкость вылилась на плиту, раздалось шипенье… Бабушка кинулась к себе в комнату и захлопнула за собой дверь. Фрэнсис слышал, как она кричала и швыряла на пол все подряд. В тот вечер она так и не вышла из спальни.
Королева-мать помыла плиту и покормила стариков. Затем уложила в корзину свои скудные пожитки, надела старый свитер и вязаный колпак с помпоном. Она искала Фрэнсиса, но не смогла его найти.
Уже сидя в тележке, Королева-мать заметила мальчика, стоявшего в углу у забора. Старуха с трудом вылезла и подошла к нему.
– Опоссум, я уезжаю и больше не вернусь. Сирония из продовольственной лавки позвонит твоей маме. Если я тебе понадоблюсь до того, как мама приедет, приходи ко мне.
Она хотела потрепать его по щеке, но он увернулся.
Мистер Бейли щелкнул кнутом, понукая мулов. Фрэнсис смотрел на удалявшийся огонек. С тех пор, как ему стало понятно, что Королева-мать предала его, он глядел на этот огонек с тоской и печалью. Но теперь ему на все наплевать. И он этому рад. Тусклый керосиновый фонарь, прикрепленный к тележке, постепенно растаял вдали. Разве его можно сравнить с луной?!
Фрэнсису было интересно, что чувствует человек, убивающий мула.
***Iэриан Долархайд Вогт не откликнулась на зов Королевы-матери.
Она приехала через две недели, когда ее вызвал шериф Сент-Чарлза. Мэриан пожаловала после обеда. Она сидела за рулем довоенного "паккарда". На Мэриан были перчатки и шляпка.
Помощник шерифа встретил ее у ворот и нагнулся, заглядывая в окно автомобиля.
– Миссис Вогт, ваша матушка позвонила нам в полдень и стала жаловаться на воровство прислуги. Но, извините, когда я сюда приехал, то увидел, что она все выдумала, и здесь.., что-то неладно. Шериф решил, что лучше сперва связаться с вами… Ну, вы меня понимаете. Ведь мистер Вогт – общественный деятель…
Мэриан его поняла. Мистер Вогт в то время входил в комиссию по муниципальному строительству в Сент-Луисе и был в немилости у партии.
– Насколько я знаю, тут еще никто не побывал, – сказал помощник шерифа.
Когда Мэриан вошла в дом, ее мать спала. Двое стариков сидели за столом, ожидая ланча. Еще одна старуха бродила в одной комбинации по заднему двору.
Мэриан позвонила мужу.
– Как часто бывают проверки в таких местах?.. Похоже, никто ничего не заметил… Насчет жалоб родственников не знаю… По-моему, у этих людей нет родственников… Нет. Ты оставайся дома. Мне нужны негры. Пришли мне несколько негров.., и доктора Уотерса. Об остальном я позабочусь сама.
Через сорок пять минут явились доктор и санитар в белом халате. Следом за ними приехали на машине горничная Мэриан и пятеро других слуг.
Когда Фрэнсис вернулся из школы, Мэриан, доктор и санитар были в бабушкиной спальне. Фрэнсис слышал, как бабушка ругается. Наконец, ее выкатили из комнаты в кресле на колесиках. У бабушки были какие-то стеклянные глаза и забинтована одна рука. Без зубов, с ввалившимися щеками, ее лицо казалось совсем чужим. На руке Мэриан тоже красовалась повязка – бабушка ее укусила.
Бабушку усадили на заднее сиденье вместе с санитаром и увезли на машине доктора. Фрэнсис смотрел, как ее увозят. Он начал было махать рукой, но рука сама опустилась.
Бригада Мэриан мыла, скребла и проветривала в доме. Все привели в порядок, стариков искупали. Мэриан работала наравне со всеми. Она проверила скудные запасы еды.
К Фрэнсису мать обращалась только чтобы спросить, где что лежит.
Затем Мэриан отослала негров и позвала представителей окружной администрации. Она объяснила им, что миссис Долархайд хватил удар.
