Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия
Заку душевная щедрость пассажиров показалась такой обезоруживающей, что он недоумевал – как конец света может быть так близок, если на земле все еще столько тепла. Несмотря на бедность, постоянные кризисы и то, что автобусное расписание тут часто игнорировалось, люди Танзании были полны веселья и радости жизни. Когда в автобусе сломалось радио и перестал играть Боб Марли [109], они запели – одна женщина начала припев, на него ответили другие. Зак никогда еще не воспринимал музыку подобным образом. Она вибрировала не только в его ушах, но и во всем его существе, и спустя некоторое время ему пришлось бороться со слезами. Мужчина перед ним, очевидно, заметил это, потому что поднял руку и проговорил что-то на суахили, а Заку сказал: «Хватит песен», – и улыбнулся.
Некоторое время дала-дала трясся в счастливой тишине, время от времени проезжая мимо босых людей на обочине, которые несли на головах горшки, вязанки хвороста или свертки. Иногда они проезжали мимо мужчин или мальчиков на велосипедах; реже на велосипедах были женщины. Изредка мимо проносился мотоциклист, но никогда – личная машина. В конце концов одна из пассажирок спросила, не голодны ли Зак и Ариэль, и, не поверив отрицательному ответу, открыла пакет с тем, что она называла «забиби» – виноградом сорта «конкорд». Она поделилась виноградом с Заком, Ариэлью и всеми остальными в дала-дала.
В жизни Данлопа бывали памятные моменты, но к тому времени, как автобус подкатил к остановке рядом с Удугу, он решил, что его поездка в дала-дала, в течение которой он все время стоял, была одним из самых великих пережитых им событий. Он помог Ариэли сойти.
Они махали на прощание: «Квахери!» – и с тоской наблюдали за тем, как дала-дала удаляется, вздымая пыль, до тех пор, пока автобус не скрылся за поворотом дороги.
Потом удивленно переглянулись.
– Как люди могут быть такими прекрасными здесь и такими ужасными у нас дома? – спросила Ариэль.
Зак покачал головой:
– Думаю, дело в городах, индустриализации. Мы слишком многое воспринимаем как должное.
– Господибожемой, я никогда в жизни так здорово не проводила время!
– Я тоже, – ответил Зак.
Покачивая головой, он взял у Ариэли ее рюкзак, забросил его за одно плечо, а ремень своей сумки вскинул на другое. Вместе они двинулись к большому баобабу, на который указали им люди из дала-дала.
Как им и обещали, они нашли под деревом тропу и, следуя инструкциям, продолжали смотреть вниз, внимательно следя за тем, куда ступают и за что хватаются. Несмотря на то что больше всего змей здесь водилось в феврале, самом жарком месяце в году, некоторые могли встречаться и в сентябре, как предупредили люди в дала-дала.
– Змеи ведь просто попытаются уползти, если мы подойдем близко, верно? – спросила Ариэль.
– Верно, – успокоил Зак. – А мы должны остановиться, если увидим змею, и дать ей шанс удрать.
– Они сказали, что большинство змей кусают в лодыжки?
– Да, но поскольку мы носим высокие ботинки, мы в безопасности.
– Хорошо, потому что я совершенно не готова умереть.
Зак засмеялся:
– Если бы было так легко умереть от укуса змеи, здешние дала-дала не были бы так переполнены.
Девушка весело рассмеялась и как будто расслабилась, счастливо размахивая руками. Они подошли к упавшему дереву.
– Они сказали – наступать на бревна, но не перешагивать через них, верно?
– Верно, – ответил Зак и предложил ей руку.
Она шагнула на бревно и, не увидев змей по другую сторону, проворно спрыгнула обеими ногами на землю.
– Вон камень, о котором нам говорили, – Ариэль показала на большой черный камень. – Думаю, мы приближаемся к Иисусу.
Зак напомнил себе, что из-за этого она и отправилась в Удугу. Он же был здесь только для того, чтобы найти жену.
Поправив рюкзак и сумку на плечах, он сказал:
– Ариэль, не особенно надейся, хорошо? Просто принимай все как должное. Мы пережили изумительное приключение в дала-дала. У меня такое ощущение, что оно не будет последним. Встреча с Иисусом может оказаться одним из приключений, а может и не оказаться, поэтому…
Она посмотрела на него взглядом оскорбленной девочки-подростка:
– Не нужно обо мне беспокоиться, Зак. Я не такой чудик, как мой папа. Я просто… вроде как надеюсь.
Он потрепал Ариэль по подбородку, как (судя по ее словам) делал ее отец.
– Ну, и я тоже вроде как надеюсь. Я был рядом, когда родился клон. Я видел ребенка.
Данлоп ухмыльнулся и добавил:
– Думаю, это тоже отчасти делает меня чудиком, так что…
Болтовня обезьянок прервала их разговор. Посмотрев вверх, на деревья, Зак увидел, как там промелькнуло что-то темно-голубое.
– Ух ты, я думаю, что это восточноафриканские голубые обезьянки! Я читал о них в путеводителе.
Обезьянки вопили и трещали, шум все усиливался, и Зак увидел, что все они смотрят в одну и ту же сторону.
– Их что-то встревожило. Ш-ш, давай прислушаемся.
Зак и Ариэль замолчали и попытались расслышать звуки, которые не были бы болтовней обезьянок. Сперва до них доносилось только то, что Зак принял за обычный фон африканского буша. Потом ему показалось, что он слышит низкий рык. Обеспокоенный, он взял Ариэль за руку.
– Это может быть дикий вепрь. Думаю, нам лучше отсюда убраться.
Они осторожно продолжали идти по тропе к Удугу. Данлоп всматривался в заросли на тот случай, если там притаилось какое-то животное. Хотел бы он, чтобы у него имелось при себе оружие, даром что он не умел им пользоваться. Вскоре Зак увидел, что впереди что-то шевелится, остановился, замер, прислушиваясь… И уверенный, что ему мерещится, подошел ближе. Ариэль шла за ним. Джунгли поредели, уступив место небольшой поляне, полной диких цветов. На земле за поваленным деревом двое занимались сексом.
Ухмыльнувшись, Зак двинулся было назад, но вдруг заметил черные волосы.
Его глаза, его уши автоматически сосредоточились на женщине у бревна, которая, держа обе руки на ягодицах мужчины, нетерпеливо притягивала его к себе, потом отталкивала, потом снова притягивала. Много лет назад так же делала Зения.
И именно она делала это сейчас. Его жена. На земле. У бревна. В африканских джунглях. Его собственная жена трахала другого мужчину.
Зак оцепенел. Его первой мыслью было повернуть Ариэль так, чтобы она этого не видела, заслонить Зению, чтобы ее не увидели в столь недостойной позе.
Наверное, ему просто кажется.
Он посмотрел снова.
Его разум осознал всю гнусность предательства – другой мужчина входил в его жену. Он утратил способность думать.
Зак выпустил руку Ариэли и ринулся на поляну. Он бросился на мужчину, скинув его с Зении в самый жаркий момент. Теперь обезьянки вопили.
Он смутно слышал, как Ариэль кричит:
– Зак, нет!
До него донесся перепуганный визг Зении, но все, что он видел, – это ошалевшее лицо мужчины, превратившееся в ошеломленное лицо преподобного Пола Джозефа, святого пастора господня, который трахал Зению, его жену.
Зак бросился снова, на этот раз ухватил Джозефа за горло и поставил его на колени.
Лишь на секунду Пол Джозеф взвыл.
Руки Зака были на его горле.
Данлоп сжал изо всех сил, пытаясь сделать так, чтобы глаза Джозефа вылезли из орбит, но ему это не удалось. Тогда, мельком увидев тяжелый сук, он поднял его и обрушил на голову Джозефа, и еще раз – он видел кровь, но ее было слишком мало. Кто-то схватил Зака за плечи и оттащил от врага, пока голоса Зении и Ариэли вопили, что он не должен бить Пола Джозефа, слугу Господа, который был во влагалище Зении и наслаждался этим.
Зак упал и понял, что его прижимают к земле двое – полуголая Зения и Ариэль, тонкая и беременная. Он не должен был причинять им боль. Ему просто нужно было, чтобы они отодвинулись и дали ему убить Пола Джозефа.
Потом рядом очутился еще кто-то – старик, житель здешней деревни, который был куда сильнее, чем казался с виду, потому что взял на себя обязанность сидеть на Заке. Он произносил слова на суахили, которые, вопреки всей логике, вскоре заставили Данлопа снова видеть небо, видеть джунгли, слышать, как болтают голубые обезьянки, и впервые с тех пор, как они познакомились, услышать, как плачет его жена Зения.
– Я в порядке, – сказал он старому африканцу. – Теперь я в порядке.
Тот кивнул и помог Заку встать.
Он поднялся и увидел, что Пол Джозеф прислоняется к бревну – окровавленный, с полурасстегнутыми штанами, с удивленно разинутым ртом. Зак повернулся к Зении. На ней был комбинезон, но распахнутый, и она все еще плакала. А рядом с ней плакала Ариэль, как тогда, в самолете. Они плакали так, будто скоро должен был наступить конец света.
Теперь Зак плохо понимал, что происходит. Время превратилось в безвременье и остановилось, застыв в ужасной вечности.
– Почему, Зения? – услышал он собственный голос.
Она со стоном поднесла руки ко лбу, потом посмотрела вверх, на деревья.
