Лорен Бьюкес - Зоосити
— Значит, все прекрасно! Что ты будешь исполнять — инди?
— Оди говорит, кумир должен давать публике то, что она хочет. Тогда тебя будут боготворить.
— Сонг, а как же Джабу?
— Джабу, Джабу… у меня на горбу… Правда, круто? Сама придумала, только что. Оди говорит, он мне изменял. Попытался трахнуть Кармен. Представляете, какой нахал? Ну, Оди поговорил с ним по-мужски, вот Джабу и слинял. Оди объяснил, что хочет оградить меня от боли. Он обо мне заботится. Все для меня делает… Даже пердит в моих интересах. — Сонг хихикает.
— Ты снова принимаешь лекарства?
— Какое-то новое.
— Название помнишь?
— Мисти-писти-что-то-там.
— У тебя есть ручка?
— Зачем?
— Запиши мой номер. Я хочу, чтобы ты мне позвонила, если тебя что-то встревожит или если столкнешься с какой-то проблемой.
— Ага, как же… Ты снова будешь выдергивать мне волосы с корнем?
— Нет, я постараюсь тебе помочь! Так запишешь или нет?
— Ты что, тормознутая? Твой номер и так высветился на моем телефоне.
— И все-таки запиши — на всякий случай.
— И все-таки отвали! — Сонг разражается диким хохотом. — Арно, козел, иди в жопу!
— Можно поговорить с твоим братом или Десом?
— Дес ушел. Долго орал, а потом ушел. Вот, поговорите с этим козлом.
— Арно? — Я слышу шорох; трубку передают из рук в руки.
— Я ведь вас предупреждал… — хнычет Арно.
— Ей дают какое-то очень сильное лекарство. Где Дес? Где миссис Лутули?
— Они оба уехали на несколько дней — к себе на родину, в Долину Тысячи Холмов. Поехали на похороны. Двоюродный брат Деса повесился, — равнодушно, как о чем-то заурядном, говорит Арно. — Ему было двадцать два года… Наверное, у него был СПИД.
— А что С’бу?
— Пишет песни у себя в комнате.
— Арно, окажи мне услугу. Ты не скажешь, как называется лекарство, которое принимает Сонг?
— М-м-м… конечно, подождите, только схожу наверх.
Я слышу вдалеке голос Сонг:
— Эй! Эй ты, придурок! Куда с моим телефоном?
— Совсем крыша поехала, — шепчет Арно в трубку. — Она стала еще хуже, чем раньше… А С’бу все до лампочки… Он сейчас тоже на «колесах»…
— Возьми ручку. Запиши мой новый номер. И пожалуйста, позвони мне, если произойдет что-нибудь странное, необычное.
— Что, например?
— Что угодно. Сразу звони мне, хорошо? Не Оди, а мне. А потом вызывай полицию.
— Вы меня до чертиков напугали.
— Мне самой страшно за вас — тем более что миссис Лутули рядом нет. Вот что, я буду звонить каждый день, чтобы проверять, как вы там. И поставлю в известность полицию… на всякий случай. Ладно?
— Ладно.
— Ну как, нашел лекарство?
— М-м-м… подождите. Ми-да-зо-лам. Что это такое?
— Погоди, сейчас проверю! — Я открываю ноутбук. — Ничего страшного, обычное снотворное… — Бьет по башке, как молотком. — Постарайся уложить ее в постель, пусть поспит. И обязательно дай мне знать, если произойдет что-то странное. Что угодно!
— Сонг правда чокнутая?
— Нет, просто придуривается.
По сравнению с прошлым разом особняк как будто сильно постарел. Обстановка выглядит темнее, мрачнее. И запах какой-то стариковский. Кармен похудела и осунулась; несмотря на изумрудное бикини в стиле шестидесятых, выглядит она совсем неважно. Она снова приносит какое-то отвратное пойло. Когда она ставит передо мной чашку, я замечаю у нее под ногтями грязь. Чем она тут занимается — прополкой моркови? Кролик вяло, безжизненно лежит под ее шезлонгом.
Но больше всего меня потрясает Хьюрон. На одиозном Оди выцветшая, линялая футболка с фестиваля «Оппикоппи-99», из-под которой торчит волосатый живот. Сбоку на бедре у него шрам, точнее, несколько шрамов, слегка скругленных, как после операции. А может, это следы зубов? Глаза запали, щеки обвисли. Рядом с металлическим креслом передвижной столик, на нем — лужица. Черная туча над головой зловеще шевелит обрубками щупалец.
— Не знаю, зачем вам понадобилось меня видеть, — неприязненно говорит он, не снимая огромных солнечных очков.
— Я хотела увидеть не вас, а Сонгвезу. Убедиться, что с ней все в порядке.
— После того как напортачили? A-а, вы беспокоитесь о своем гонораре! Как трогательно!
— С вашей стороны тоже трогательно выложить столько денег за работу, которую вы могли провернуть и без посторонней помощи.
— Что вам сказать… На меня работают лучшие. Мои помощники успели первыми. Но вы не волнуйтесь, вы свой гонорар получите.
— Вы очень щедры. Насколько я понимаю, вы не считаете, что я честно заработала свой гонорар, а платите, чтобы я подавилась и заткнулась?
— Понимайте как хотите, — отвечает Оди, прихлебывая свое пойло.
Я нагибаюсь вперед:
— Я бы поговорила с вами с глазу на глаз, но, по-моему, Кармен будет интересно послушать.
— Кармен уже большая девочка, — равнодушно роняет Оди.
— Вот что я думаю обо всем происходящем. Вы спите с Сонг. И с Кармен, и со всеми в пределах досягаемости. Сонг от вас сбежала. Может, собиралась вас шантажировать, может, хотела пообщаться с журналистами. А что, пикантная вышла бы история! Она наверняка рассказала бы и о том, как вы торгуете наркотиками в вашем ночном клубе… Конечно, я пока ничего не могу доказать, но, по-моему, наркотики вам поставляют Марабу и Мальтиец. «Прямые поставки из-за границы»! Они часто путешествуют по вашему поручению. Что-то привозят… Наверное, и наркоту тоже… Я лично продегустировала товар в «Контре». Могу вас заверить, товар вполне качественный. У вас ведь тогда из-за этого возникли проблемы с «Синтезатором»?
Хьюрон открывает рот, собираясь выступить с отповедью, но я поднимаю вверх палец, призывая его помолчать.
— Я еще не закончила. Возможно, Джабу, с которым Сонг познакомилась в клинике, помогал ей. Скорее всего, он даже и придумал, чтобы она сбежала. Вы его спугнули, и он сбежал… В полном отчаянии девочка обратилась за помощью к вышибале Роналдо. Вы приказали его изувечить, ведь так? Я видела, как его отделали Марабу и Мальтиец. Вряд ли вы на этом успокоились. Мне кажется, Марабу и Мальтиец явились к нему домой на второй раунд и на сей раз вытянули из него, где находится Сонг. Что с Роналдо? Они его прикончили? Что значит жизнь какого-то вышибалы-марокканца по сравнению с вашими грандиозными планами? Не сомневаюсь, вы сметете с лица земли любого, кто станет у вас на пути!
Повисает долгое молчание.
— Извините! — сдавленно говорит Кармен. Щеки у нее сделались пунцовыми. Она хватает своего Кролика и, цокая каблуками, скрывается в доме.
— Ну вот, расстроили девочку, — равнодушно замечает Хьюрон.
— А я сюда не радовать пришла.
— Ну а ваши завиральные идеи… — Оди пощипывает пухлую нижнюю губу. — Кем вы меня воображаете? Помесью режиссера Полански и клана Сопрано? Оригинально. Не слишком умно. Неверно по сути. Но оригинально. Кстати, вы не боитесь, что я и вас прикажу избить до полусмерти?
— Поверьте, у меня уже ничего не осталось… Мне нечего терять.
— Что же дальше? Вы пойдете в полицию?
— А доказательства? Моя непропеченная теория Полански-Сопрано? Нет. Я просто ставлю вас в известность: если с Сонгвезой Радебе что-нибудь случится — мне все равно что, — я иду в полицию. Мы с инспектором Линдиве Тшабалалой давние друзья. Она прислушается к моим словам. — Вряд ли можно назвать подругой женщину, которая один раз допрашивала меня в участке, но я считаю, что имею право чуть-чуть исказить действительность.
— Ваши обвинения беспочвенны. Учтите, мне придется обратиться к помощи адвоката.
— Делайте, что считаете нужным.
— Дайте, кстати, ваш адрес, по которому можно прислать судебный запрет…
— Ваши подручные и так прекрасно знают, где меня найти. Да вы не беспокойтесь, мистер Хьюрон! Пока Сонгвеза жива, невредима и поет, я вас не побеспокою.
— Имейте в виду, ее страховой полис на вас не распространяется.
— Страховка солидная — полтора миллиона за каждого близнеца. Знаю, знаю! Ну а подписку о неразглашении я не давала. Так что к моим словам суд прислушается.
— Вижу, вы хорошо подготовились, девочка.
— А сейчас, будьте добры, отдайте мои деньги!
Глава 28
Наличные я передаю Вуйо в вестибюле «Микеланджело». Мне хотелось, чтобы наша последняя встреча прошла в самом шикарном отеле, куда меня еще пускают. Одета я соответственно — в открытом платье без рукавов. На мне большие темные очки. В руках — красный саквояж под змеиную кожу; я купила его по случаю в магазине сумок в Сандтон-Сити вместе с новеньким телефоном. Теперь я могу себе позволить дорогие игрушки. Обожаю театральные выходки — особенно на прощание.
Я сажусь рядом с Вуйо на диване в роскошном вестибюле; рывком открываю замочки саквояжа. Мне все равно — пусть все смотрят!
