Джон Гоуди - Опасные пассажиры поезда 123
– Мы договаривались, – медленно сказал Райдер, – вынуть магазины.
Так же медленно он извлек магазин из своего автомата и сунул его в левый карман плаща. Но Уэлком, продолжая ухмыляться, отрицательно помотал головой.
Райдер сказал как можно мягче:
– Разряди автомат, Джо. Тогда мы сможем отсюда выбраться.
– Я готов идти хоть сейчас, – ответил Уэлком.
– Нельзя брать с собой автомат, – все еще мягко сказал Райдер.
– Я своих друзей не бросаю, я готов идти. Но сам знаешь, эта штука пригодится, если что.
– Мы должны уйти незаметно. Нельзя уйти незаметно, если у тебя «томми» в руках.
– Я не потащу его в руках. – В поисках поддержки Уэлком бросил взгляд на Стивера, потом на Лонгмэна. Может, хоть эти двое понимают, насколько это для него важно. – Я спрячу его под плащом.
– Автомат Томпсона нельзя спрятать под плащом.
– Бред какой-то. Давайте уже пойдем! – истерически вскликнул Лонгмэн. Лицо Стивера было непроницаемым и не выражало никаких эмоций. Уэлком не сводил глаз с Райдера.
– Так ты оставишь автомат? – подчеркнуто безразлично спросил Райдер.
– Чего ты пристал ко мне, генерал недоделанный?!
Уэлком еще не закончил фразы, когда Райдер выстрелил прямо через карман. Пуля вошла Уэлкому в горло. И словно вторя выстрелу, в туннеле раздался оглушительный взрыв. Лонгмэн отпрянул к стене, Уэлком навзничь рухнул на рельсы, ноги его дергались, бейсболка слетела, длинные черные волосы разметались по бетону. Все вокруг было в крови.
Райдер ногой пинком выбил у него из правой руки автомат, нагнулся, вынул магазин и сунул себе в карман. Лонгмэн отвернулся к стене – его безудержно рвало.
Райдер осторожно перевернул ногой тело Уэлкома и присел возле него. Глаза у итальянца были закрыты, на губах пузырилась кровавая пена. Райдер вытащил из простреленного кармана пистолет и, приставив дуло ко лбу Уэлкома, поднял глаза на Стивера.
– Он может протянуть еще достаточно долго и успеет что-нибудь разболтать копам, – сказал Райдер и спустил курок. Голова Уэлкома дернулась. Окровавленный осколок черепа отлетел в сторону. Райдер вгляделся в бесстрастное лицо Стивера. – Приведи в порядок Лонгмэна, пожалуйста.
Расстегнув плащ убитого, он снял с него пояс с деньгами. С севера по туннелю ползло удушливое облако дыма и пыли.
Стивер, одной рукой поддерживая Лонгмэна, другой пытался очистить его заблеванный плащ. Лонгмэн выглядел совсем больным: лицо серое, под глазами набрякли мешки.
– Расстегни ему плащ, – приказал Райдер. Обмякший, беспомощный Лонгмэн был похож на большую куклу. Стивер, сопя, возился с пуговицами его плаща. Когда Райдер шагнул к нему с поясом, Лонгмэн отшатнулся и выставил перед собой руки.
– На меня? – спросил он дрожащим голосом. – Почему на меня?
– Ты самый толстый из нас, – твердо сказал Райдер. – Под твоим плащом два пояса никто не заметит.
Убери руки!
На него пахнуло рвотой и ужасом, но он все же надел на Лонгмэна пояс, чувствуя, как трясется его жирное тело. Потом застегнул на Лонгмэне плащ.
– Неслабо там рвануло, – с дурацкой ухмылкой сказал Стивер.
– Ага, – сказал Райдер и, критически оглядев Лонгмэна, заключил: – Все. Можно выходить.
Окружной инспектор
– Почему они едут к «Юнион-сквер»? – спросил окружной инспектор. – Этого в сценарии не было. Я начинаю беспокоиться.
Они мчались на юг, завывая сиреной. Попутные машины испуганно прижимались к тротуару. Комиссар сказал:
– Они знают, что мы контролируем их, но создается впечатление, что их это не беспокоит. Тупицами их не назовешь, значит, здесь какая-то хитрость.
– Да, – сказал окружной инспектор, – Я тоже обратил на это внимание… Они сказали, что хотят оторваться от полиции в туннеле. Но они и раньше знали, что мы в туннеле, однако их это не волновало. Что изменилось?
На этот раз окружной инспектор молчал так долго, что у комиссара лопнуло терпение.
– Так что же изменилось? – спросил комиссар с нажимом.
– Они не хотят, чтобы мы видели, что они делают.
– А что они делают?
– Смотрите: их не волнует, что мы за ними гонимся, верно? Более того, они, можно сказать, сами хотят, чтобы мы за ними гнались до самого конца линии, так?
– Не тяните! – рявкнул комиссар. – Если у вас есть объяснение, предъявите его!
– Я думаю, что их уже нет в поезде, – тихо сказал окружной инспектор.
– Я тоже так думаю. Но каким образом поезд может двигаться, если их там уже нет?
– В том-то и вопрос. Если бы не это, все выглядело бы крайне логично: мы преследуем вагон, а они тем временем спокойно выходят через аварийный выход на «Юнион-сквер». А может быть, трое выходят, а один остается в кабине машиниста.
– Благородный бандит, жертвующий собой ради товарищей? Вы когда-нибудь встречали такого, Чарли?
– Нет, – честно ответил окружной инспектор. – Значит, они придумали, как заставить поезд двигаться без машиниста.
– Они все равно покойники, – сказал комиссар, – Дэниэлс идет за ними по пятам. Он заметит их, если они сошли с поезда.
– Или не заметит. Они могут спрятаться, и он проскочит мимо. – Окружной инспектор покачал головой. – Зачем они все же останавливались? Уже вроде поехали, а потом остановились.
Ожил радиопередатчик:
– Сэр, машинист поезда инспектора Дэниэлса докладывает о крушении. Поезд сошел с рельсов из-за взрыва на полотне.
Комиссар поинтересовался: есть ли жертвы? – Один полицейский легко ранен.
– Вот вам и ответ на вопрос, зачем они останавливались, – сказал комиссар окружному инспектору. – Чтобы незаметно заминировать путь.
Старик
Старик поднял правую руку – ах, эта знаменитая десница, когда-то вершившая суд и справедливость и дома, и в магазине, – и произнес:
– Успокойтесь! Успокойтесь все, пожалуйста, и сядьте!
Он остановился, наслаждаясь трепетом лиц, внемлющих гласу Власти. Но он не успел начать речь: внимание пассажиров переключилось на грузного мужчину – театрального критика. Он неуклюже прошел вперед и начал барабанить кулаком в дверь кабины машиниста. Дверь не поддавалась. Промелькнула еще одна станция. «Бликер-стрит»? А может, уже «Спринг-стрит»? Названия было не разобрать. Кто-то из пассажиров, опустив окно, закричал что-то людям на платформе. Но оттуда только грозили кулаками.
– Друзья мои! – Старик встал, ухватившись за металлический поручень. – Друзья мои, наше положение не столь ужасно, как кажется…
Чернокожий парень скептически фыркнул в окровавленный носовой платок – мой платок, отметил старик, – но остальные начали прислушиваться.
– Во-первых, нам больше не угрожают преступники. – Три-четыре человека в страхе покосились на дверь кабины. Старик торжествующе улыбнулся. – Как справедливо заметила юная леди, они покинули поезд. Как говорится, скатертью дорога!
– Кто же нас ведет вагон?
– Никто. Он движется сам по себе.
– Но мы же разобьемся! – завопила мамаша.
– Не думаю. – Старик снова поднял руку. – Сейчас мы действительно движемся довольно быстро, но это временно. Осталось недолго.
Вагон вошел в поворот и резко накренился. Колеса отчаянно заскрежетали, словно жалуясь на невыносимый изгиб колеи. Пассажиры попадали друг на друга. Отчаянно цеплявшийся за поручень старика тоже чуть не упал, но черный парень в берете, протянув окровавленную руку, поддержал его. Вагон выровнялся.
– Благодарю вас, – вежливо сказал старик.
Но чернокожий будто и не слышал. Перегнувшись через проход, он ткнул пальцем в двух чернокожих мальчишек-рассыльных. Лица у них были пепельно-бледными.
– Братья, у вас есть последний шанс стать мужчинами.
Парни в замешательстве переглянулись, один из них пролепетал:
– Чувак, ты это о чем?
– Вы должны стать настоящими черными бойцами, братишки. Показать этим белым, что вы – люди. Два раза не убьют!
Перекрывая шум поезда, парнишка крикнул:
– А одного раза тебе мало, да?
Девица снова вскочила на ноги:
– Хватит трепаться, уши вянут! Лучше высадите дверь в кабину. Неужели тут ни одного мужика не найдется?!
– Леди и джентльмены, – это снова старик, – пожалуйста, выслушайте меня. Я кое-что смыслю в этом деле и уверяю вас – все не так страшно. У нас же самое безопасное метро в мире! Автоматические блокираторы – вы слышали о них? Если поезд прошел на красный свет, они автоматически остановят его!
Башня
– «Пэлем Сто двадцать три» прошел станцию «Кэнел-стрит». Скорость по-прежнему в пределах нормы. – Марино наконец успокоился. Он наслаждался собственным профессионализмом. – Мы обеспечили им «зеленую улицу» до самого конца линии.
– Вас понял, – отозвался диспетчер городской полиции, – продолжайте информировать нас.
– Конец связи, – решительно сказал Марино. Еще четыре станции – и они будут на «Саут-Ферри».
Глава XXII
Том Берри
