Лорел Гамильтон - Голубая Луна
Ричард ушел в свой коттедж с Джамилем и Шанг-да. Шанг-да и Джамиль не ужаснулись; их это восхитило. Правда, Шанг-да заметил:
– За это они убьют нас всех.
Ашер не согласился.
– Колин – мастер рангом ниже, чем Жан-Клод, и все же он потребовал жизнь второго после Жан-Клода, меня, и здравый рассудок одного из его волков, Джейсона. Он преступил границы своих полномочий. Анита просто напомнила ему об этом.
Шанг-да посмотрел на обугленные трупы, медленно превращающиеся в груды золы.
– Думаете, хоть один мастер-вампир позволит такому остаться безнаказанным?
Ашер пожал плечами.
– Это вовсе не позорно, проиграть кому-то, кто противостоял Совету и остался в живых.
– Кроме того, – присоединился Джамиль, – он теперь перепуган. Он больше не встанет против Аниты лицом к лицу.
Ашер кивнул.
– Точно. Теперь он ее боится.
– Его слуга-человек, Никки, могла бы оживить защитные заклинания точно так же, как я, – сказала я.
– Думаю, – произнес Ашер, – если бы у его слуги была сила, настолько подобная твоей, она бы его не только предупредила.
– Она бы попыталась удержать меня от высвобождения магии, – догадалась я.
– Да, – кивнул Ашер.
– Она лгала, – сказала я.
Ашер улыбнулся и коснулся моей щеки.
– Как ты можешь быть настолько циничной и удивляться, когда врут другие?
На это сказать мне было нечего. То, что я сделала, было только началом. Теперь, при свете дня, не утра – все утро мы проспали – мне было холодно от мысли, что вчера я не использовала силу Ричарда или Жан-Клода. Все, что я сделала вчерашней ночью, было целиком моим. Я могла бы сделать это без единой метки вампира или капли дополнительной силы.
Я терпеть не могла, когда делала что-то настолько жестокое и не могла сложить вину за это на кого-нибудь другого. Это заставляло меня чувствовать себя законченным уродом.
Джейсон коснулся моего плеча. Я подняла взгляд на него. Должно быть, в моем лице было что-то, потому что его улыбка тут же испарилась. В его взгляде было столько сочувствия, сколько вообще могло уместиться в человеческие глаза.
– В чем дело? – спросил он.
Я покачала головой.
– Ты видел, что я сделала этой ночью. И это сделала только я. Не Жан-Клод. Не Ричард. Я. Старая добрая я.
Он положил мне руки на плечи и развернул, чтобы я смотрела ему в лицо.
– Вчера ты меня спасла, Анита. Ты встала между мной и теми тварями. Я никогда не забуду этого, никогда.
Я попыталась отвести взгляд, но он мягко потряс меня за плечи, пока я не посмотрела на него. Мы были одного роста, так что мне не приходилось поднимать глаза. Все заигрывание исчезло. То, что осталось, было более серьезным, более взрослым, менее джейсоновским.
– Ты убила их, чтобы спасти нас. Ни один из нас этого не забудет. Верн и его волки этого не забудут.
– Колин тоже не забудет, – сказала я. – Он придет по наши души.
Джейсон покачал головой.
– Ашер и Джамиль правы. Теперь он боится тебя до чертиков. Он к тебе и близко не подойдет.
Я схватила его руки, позволив одеялу соскользнуть на пол.
– Но он будет угрожать остальным. Он попытается захватить тебя, Джейсон. Он отдаст тебя Барнаби. Он сломает тебя только для того, чтобы навредить мне.
– Или убьет Ашера, – добавил Джейсон. – Я знаю.
Он улыбнулся, и это была почти его обычная ухмылка.
– Почему, ты думаешь, мы остались здесь с тобой вчера? Лично я рассчитывал на твою защиту.
– Ты знаешь, что она у тебя есть, – сказала я.
Улыбка смягчилась.
– Я знаю. – Он нежно коснулся моего лица. – Что не так? Я имею в виду, действительно не так? Почему ты выглядишь такой... измученной сегодня?
– То, что я вчера сделала, было не очень человеческим, Джейсон. Я видела ужас Ричарда. Я чувствовала, что он считает меня монстром, и он прав.
Джейсон обнял меня. В первый момент я напряглась, и он начал было разжимать объятия, но я снова расслабилась. Я позволила ему обнять меня, сомкнула собственные руки у него на спине. Я зарылась лицом в его шею, мне ужасно хотелось заплакать.
Позади нас послышался легкий звук. Я подняла голову: верлеопарды встали с кровати, они скользили к нам на человеческих ногах, но двигались так, будто у них на ногах, бедрах, и во всем теле были мускулы, которых не существовало у меня. Почти обнаженные Зейн и Шерри изгибались и скользили к нам. Шерри держала Натаниеля за руку, ведя его как ребенка. Но он не походил на ребенка, приближаясь к нам. Он был полностью обнажен – белье раздражало бы рану в верхней части бедра. И теперь, когда он шел к нам, было ясно, что он не совсем недоволен моим видом. А может, пробуждением по соседству с Шерри, а может, это было обычным для парней утренним событием. В любом варианте, мне это не нравилось.
Я отодвинулась от Джейсона. Он не сопротивлялся, просто отступил назад. Он следил за приближением верлеопардов, но не думаю, что испытывал по этому поводу хоть малейшее беспокойство. Собственно, я чувствовала, как его энергия покалывает мою кожу. Сильные эмоции, к примеру, вожделение, усиливают энергию оборотней. В момент, когда я об этом подумала, я взглянула на него – без задней мысли. Джейсон был счастлив видеть Шерри, очень счастлив.
Я отвела взгляд в сторону, краснея. Повернулась к ним спиной, обняв себя руками.
Кто-то коснулся моего плеча. Я вздрогнула.
– Это я, Анита, – произнес Джейсон.
Я покачала головой.
Он обнял меня со спины, старательно положив руки мне на плечи, но не ниже.
– Мне нисколько не жаль, что ты их убила, Анита. Мне только жаль, что ты не прикончила Барнаби.
– Кто-то другой заплатит за мою браваду, Джейсон. Как Мира вчера вечером. Я что-то делаю, что-то говорю при вас, ребята, и все понимается не так.
Зейн обошел нас и встал передо мной. Я смотрела на него, а руки Джейсона все так же громоздким ожерельем лежали у меня на плечах. Карие глаза Зейна были такими же серьезными, как все последнее время.
Он потянулся, чтобы дотронуться до моего лица, и только чуть напрягшиеся руки Джейсона удержали меня от того, чтобы отдернуться или сказать “Нет”. Прикосновения значили для ликантропов не то же самое, что для остальной части американского общества. Я сказала бы, для людей, но во многих странах люди притрагиваются друг к другу чаще, чем мы.
Пальцы Зейна пробежали по моей щеке, в то время как он изучал мое лицо, хмурясь.
– Габриэль был для нас целым миром. Они с Элизабет сделали нас, выбрали нас. Такой мерзкий, каким ты его считаешь, Габриэль спас большинство из нас. Я был наркоманом, но он запретил наркотики в его парде.
Он наклонился ко мне, обнюхивая мою кожу, потерся щекой, так что я ощутила тонкую щетину у него на скулах.
– Натаниель был уличной проституткой. Габриэль продавал его, но не кому угодно, не каждому.
Шерри встала на колени. Она взяла мою руку, потерлась о нее лицом, как оставляющая метки кошка.
– Я потеряла ногу, попав в аварию. Габриэль вернул мне ее. Он отрезал ее выше, и когда я перекинулась, нога отросла снова.
Зейн запечатлел нежный поцелуй на моем лбу.
– Он заботился о нас в его собственной, извращенной манере.
– Но он никогда не рисковал ради нас своей жизнью, – продолжила Шерри. Она начала облизывать мою руку, снова невероятно похоже на кошку. И прекратила вылизывать меня секундой раньше, чем я велела ей остановиться. Возможно, она ощущала мое напряжение.
– Ты рисковала своей жизнью, чтобы спасти Натаниеля. Ты рисковала жизнями твоих вампиров ради него.
Зейн обнял мое лицо руками, отклонившись так, чтобы видеть мое выражение.
– Ты любишь Ашера. Почему ты рискнула им ради Натаниеля?
Я мягко высвободилась из их рук, пока не оказалась в одиночестве около двери. Не то, чтобы я хотела положить этому конец, мне просто нужно было немного пространства.
Натаниель сел на корточки посреди комнаты. Он был единственным, кто ко мне не прикасался.
– Да не люблю я Ашера, – возразила я.
– Мы чуем твое желание к нему, – сказал Зейн.
Вот, здорово.
– Я не говорила, что не считаю его привлекательным. Я сказала, что не люблю его. – Мои глаза скользнули к гробу. Я знала, что он не мог расслышать, но...
Джейсон прислонился к стене, усмехаясь и скрестив руки на груди. Одного взгляда на его лицо было достаточно.
– Я его не люблю.
Шерри и Зейн смотрели на меня с почти одинаковым выражением, которого я не могла понять.
– Ты о нем заботишься, – сказала Шерри.
Я подумала об этом, потом кивнула.
– О’кей, я о нем забочусь.
– Почему ты рисковала им ради Натаниеля? – спросила она. Она все еще была на коленях. Произнося это, она встала на четвереньки. Пока она двигалась ко мне, ее груди покачивались. Никогда раньше ко мне не ползла голая женщина. Голые мужчины, но не голые женщины. Это обеспокоило меня. Гомофобия? У меня?
– Натаниель под моей защитой. Я – его Нимир-ра, ведь так?
Шерри по-прежнему ползла ко мне. Зейн опустился на четвереньки и присоединился к ней. Мускулы двигались под кожей их плеч, их рук, мускулы, которых там быть не должно. Они приближались, в волне грациозной и мускулистой энергии, как будто под их кожей таилось хищное насилие. Но не Натаниель. Он остался на месте, ссутулившийся и неподвижный, как будто ожидал специального сигнала.
