Александр Новиков - Бездна
– А вот еще вариант, – начал Моссад очередной анекдот. – Возвращается муж из командировки…
Второй боец – Колобок – перебил:
– В конце моста стоит блок– пост.
– Фигня, – весело ответил Моссад. – Камрад Немой взмахнет ксивой и – погнали дальше.
В его словах был резон – они миновали уже пяток блок– постов. На некоторых их останавливали, Немой демонстрировал «гестаповское» удостоверение, полицейский брал под козырек.
– Так вот: возвращается внезапно мужик из командировки, а у жены койка расстелена, сама в пеньюарчике порхает, на столе фужеры, коньячок, то-се…
«Фольксваген» въехал на мост. Сбоку замелькали ржавые стойки моста. Внизу, невидимая под слоем тумана, текла широкая северная река. «Фольксваген» проехал уже больше половины моста.
– …то-се, в общем: весь гламур. У мужика сразу мысль: ага! Трахаля ждет…
Уже был виден блок– пост в конце моста. Глазастый Колобок сказал: шлагбаум опущен.
Немой помигал дальним и посигналил: поднимай шлагбаум… Обыкновенно это срабатывало – у полицаев холуйская психология: раз кто-то ведет себя борзо, значит – начальник.
Шлагбаум продолжал лежать горизонтально.
– Спят, что ли? – вслух произнес Немой. Моссад на заднем сиденье замолчал. До блок– поста оставалось не более сотни метров.
Немой не знал, не мог знать, что три часа назад в районе началась операция по розыску террористов из группировки «Истребители». Накануне они провели операцию на территории Свирского заповедника – совершили налет на «охотничий домик», в котором отдыхали несколько офицеров МВД в компании с местными авторитетами. «Домик» сожгли, бандитов и полицейских расстреляли. По оперативной информации террористы могли уехать в направлении Санкт-Петербурга. Немой не знал, что на блок– посту находится спецгруппа комитета «Кобра» и два оперативника Особого отдела. А в ельнике в сотне метров от блок– поста укрыт «хаммер» с пулеметом.
До блок– поста осталось около пятидесяти метров. На крыше приземистого строения горел прожектор, светил в глаза, слепил. Шлагбаум лежал, как лежал. Из помещения блок– поста вышли двое полицейских – в бронежилетах, с автоматами. Немой снова посигналил: открывай… Один из полицаев поднял руку: стоп!
– Твою мать! – сквозь зубы пробормотал Немой. Он затормозил, почти упершись бампером в полицейского. Тот испуганно отскочил в сторону.
Немой опустил стекло, громко произнес:
– Открывай, придурок… комитет «Кобра».
Полицай подошел, козырнул: э– э… документики ваши разрешите.
Немой вытащил из нагрудного кармана удостоверение. Полицейский протянул к нему руку.
– Лапы! – рявкнул Немой. Полицай отдернул руку.
– Документы, – повторил он не очень уверенно и оглянулся назад.
– В моих руках смотри, – ответил Немой. Полицай изучил удостоверение. Потом облизнул губы, сказал: – Попрошу вас пройти в помещение поста.
– Чего-о? – сказал Немой. – Ты чего – не понял? Комитет «Кобра». Поднимай свою оглоблю.
Полицейский вновь оглянулся назад. Через секунду из темноты появился другой человек – в штатском, спокойный и уверенный – опер из ОСО. Он остановился около машины, сказал:
– Капитан Чубаров. Особый отдел. – Чубаров показал свое удостоверение. Немой спокойно ответил: – Майор Горохов. Со мной старшие лейтенанты Деревянко и Зухич. Спецперевозка.
– Откуда едите? – равнодушно спросил Чубаров.
– Из Петрозаводска, – ответил Немой. – А в чем дело?
– Вчера в районе произошел теракт, – спокойно сказал Чубаров. – Ищем террористов. Они где-то рядом. Они опасны. Я советую вам подождать до утра на посту. Отдохнете, вздремнете, попьете чайку.
– Заманчиво, но… не могу.
– Зря отказываетесь, – сказал Чубаров. – Здесь действительно опасно.
– Не могу, – ответил Немой. – К утру должен быть в Питере.
– Ну что ж? Мое дело предложить… Подождите двадцать секунд – схожу, отдам приказ, чтобы вас пропустили.
Чубаров повернулся и пошел в сторону поста. Немой смотрел ему в спину.
Моссад сказал:
– А чего ходить– то? Вот полицай стоит. Скажи ему, чтобы поднял шлагбаум – всех и делов.
Чубаров вошел в помещение блок– поста, плотно закрыл за собой дверь и бросил командиру спецгруппы: в машине – террористы! Быстро свяжись с «коробочкой».
Лейтенант, командир спецгруппы, не стал ничего спрашивать, кивнул и нажал на тангенту рации:
– «Коробочка», первый вызывает… Прием.
Через три секунды рация отозвалась: «коробочка» на связи. Прием.
Лейтенант снял с груди рацию, протянул ее Чубарову.
– «Коробочка», – сказал Чубаров в рацию. – Твой выход, «коробочка».
Моссад сказал:
– Командир, нужно сваливать… Он нас раскусил.
– Не паникуй, – ответил Немой Моссаду. Он не знал, что совершил две ошибки: во-первых, сказал Чубарову о спецперевозке. Немой не мог знать, что сотрудник, осуществляющий спецперевозку, сказал бы коллеге: «Красная шапочка. Везу пирожки бабушке». Во-вторых, он сказал, откуда и куда едет. Настоящая «Красная шапочка» никогда этого не скажет. В самом крайнем случае «шапочка» может сообщить номер наряда на спецперевозку… Ничего этого Немой не знал.
Водитель «хаммера» разбудил пулеметчиков и повернул ключ в замке зажигания. Восьмицилиндровый дизель «молотка» запел ровно и мощно. Старший пулеметного расчета занял свое место за гашетками «браунинга» калибром 12,7, зевнул и спросил: че, воюем?.. Водитель ответил: огонь только по команде, – включил фары и выехал, легко сминая елки, на дорогу. До блок– поста отсюда было чуть больше ста метров.
Немой увидел, как вспыхнули в ельнике фары и спустя несколько секунд на дорогу выкатился автомобиль. Немой еще не видел, что это за автомобиль, но уже догадался… Он включил дальний и разглядел характерную приземистую тушу «хаммера» с пулеметом наверху. «Хаммер» медленно катил к мосту.
– Твою мать! – сказал Немой.
Одновременно раздался голос из громкоговорителя:
– Эй, «майор Горохов»! Советую сдаться. Выходите из машины, ложитесь на землю.
Немой лихорадочно соображал: что делать? Впереди «хам» с пулеметом. Сзади триста метров узкого моста… На «хаммере» вспыхнул прожектор. Он светил прямо в глаза.
– «Горохов»! – произнес слегка искаженный динамиком, но все же узнаваемый голос Чубарова. – Слышишь меня, «Горохов»?
– Слышу, – буркнул Немой, стиснул зубы и включил заднюю передачу.
Из блок– поста выскакивали спецназовцы.
«Фольксваген» ринулся назад. В узком лотке моста он был обречен, и это понимали все. Слепил прожектор на «хаммере», слепил прожектор на крыше блок– поста. Взмыл вверх шлагбаум, «хаммер» въехал на мост.
От блок– поста ударил выстрел и правое переднее колесо «фольксвагена» осело. Микроавтобус мотнуло в сторону. Он проехал бортом по бетонному ограждению. Со скрежетом рвался металл борта, сыпались искры. Не очень быстро, но неотвратимо надвигался «хаммер». Казалось, он заполняет всю ширину моста.
Моссад крикнул Немому: притормози, командир. – Зачем? – Выйду, подышу свежим воздухом… Немой остановил машину, Моссад откатил боковую дверь, сказал: жаль, анекдот так и не рассказал! – выпрыгнул, сходу дал длинную очередь в сторону блок– поста и перевалился через высокое бетонное ограждение на пешеходную дорожку. По бетону хлестнули пули.
Немой отпустил сцепление, «фольксваген» покатил дальше.
Пуля пробила левое переднее.
Чубаров подумал: а ведь уйдут, суки! Уйдут…
В идеале, террористов нужно брать живыми. Этого требуют все служебные инструкции. Но в реальной жизни редко удается взять террориста живым – в большинстве своем они стремятся покончить с собой. Еще бы – все хорошо наслышаны о спецтюрьмах… Вообще, инструкции инструкциями, а в реальной жизни обычно все идет не по писаному. Однако если ты упустишь террористов, то потом с тебя спросят: почему упустил? И твои оправдания: хотел, мол, взять живым, – никому нах не нужны.
Несколько секунд Чубаров колебался, а потом скомандовал в рацию: «коробочка»! «Коробочка», огонь! На поражение!
Пулеметчик прицелился в середину бликующего лобового стекла «фольксвагена», нажал на гашетку.
Немой увидел, как над «хаммером» вспыхнул яркий белый огонь… Трассирующие пули калибром 12,7 миллиметра прожгли шестьдесят метров холодного сырого воздуха, обрушились на «фольксваген». Через секунду одна из них пробила грудную клетку Колобка, через четыре секунды другая прошила правое плечо Немого. Немой выпустил руль. «Фольксваген» вильнул и уперся задом в ограждение… «Хаммер» продолжал ехать, пулеметчик стрелял. Колобок прошептал: господи, как больно! – и умер.
Немой застонал.
Ефим Гинзбург по кличке Моссад лежал за бетонным ограждением, отделяющим проезжую часть моста от пешеходной. Он прижимался к бетону с выступающими наружу прутьями арматуры и ощущал телом дрожь моста под весом «хаммера». Бетон был очень холодным. Потом Моссад услышал обвальный грохот пулемета. Казалось, что пулемет стреляет прямо над головой. Непроизвольно Моссад еще плотнее прижался к бетону, но через несколько секунд все-таки заставил себя поднять голову. Он увидел тень от проезжающего мимо «хаммера», ощутил запах сгоревшего пороха.
