Джеймс Роллинс - Чёрный орден
— Guten morgen,[33] — поздоровался юноша.
За дверью прогремел раскат грома.
— Ваш морген не шибко гутен, — пробурчал Монк.
— А, американцы, — догадался юноша.
В его голосе явственно зазвучал холодок.
Грей кашлянул.
— Скажите, это поместье Хиршфельдов?
Глаза юноши удивленно расширились.
— Да, но… Уже лет двадцать как здесь отель для молодежи Бургшлосс. Мой отец Иоганн Хиршфельд получил его в наследство.
Значит, они приехали туда, куда нужно.
Грей глянул на Фиону. Та с деловым видом копалась в своем рюкзаке. Господи, лишь бы Монк оказался прав и в сумке не была припрятана граната!
Грей снова обратился к клерку:
— Скажите, могу ли я поговорить с вашим отцом?
— По какому вопросу?
Холодок в голосе сменила настороженность.
Фиона отпихнула Грея в сторону.
— Вот по этому.
Она шлепнула на конторку знакомую книгу — Библию Дарвина.
Господи, Грей же оставил книгу в самолете, под присмотром охраны. Опять девчонка его провела!
— Фиона! — угрожающе произнес Грей.
— Книга моя!
Юноша взял книгу в руки и пролистал страницы. Похоже, он видел ее впервые.
— Библия? Мы не пускаем проповедников на нашу турбазу. — Он захлопнул книгу и подтолкнул ее к Фионе. — К тому же мой отец еврей.
Раз уж все выплывало наружу, Грей заговорил прямо:
— Эта Библия принадлежала Чарлзу Дарвину. Нам известно, что она была в вашей фамильной библиотеке. Мы хотели бы поговорить о ней с вашим отцом.
Юноша посмотрел на Библию с большим уважением.
— Библиотеку распродали задолго до того, как мой отец унаследовал дом, — медленно проговорил он. — Я слышал от соседей, что наше семейство собирало книги веками…
Он вышел из-за конторки и повел гостей мимо камина к арочному входу в небольшой зал. Одну его стену украшали высокие стрельчатые окна, делавшие помещение похожим на монастырь, вторую занимал огромный камин, в который запросто можно было войти, не наклоняя голову. Длинные столы и скамьи в комнате пустовали. Пожилая женщина в рабочем халате мыла пол.
— Вот здесь располагались библиотека и кабинет. Теперь это столовая нашей турбазы. Отец не хочет продавать поместье, но налоги очень высоки. Полагаю, именно по этой причине и продали библиотеку. Потом отец был вынужден выставить на торги большую часть уникальной старинной мебели. С каждым поколением утрачивается частица истории…
— Какая жалость, — посочувствовал Грей.
Юноша кивнул и отвернулся.
— Позвольте мне предупредить отца. Посмотрим, пожелает ли он говорить с вами.
Спустя несколько минут юноша жестом пригласил их к широкому двустворчатому порталу, отпер замок и придержал дверь, ведущую в частную половину здания.
Райан Хиршфельд привел гостей в оранжерею сплошь из стекла и бронзы. Все помещение было заставлено горшками с папоротниками и бромелиями. Одну из застекленных стен занимали полки с диковинными растениями, часть из которых Монку напомнила сорняки. В глубине оранжереи одинокая пожелтевшая пальма упиралась кроной в застекленную кровлю. Теплица производила безрадостное впечатление и больше смахивала на давно заброшенный сад. Вода мерно капала через трещину в крыше в подставленное ведро.
В центре помещения, в кресле на колесиках, сидел хрупкий старичок, по пояс укрытый пледом, и смотрел на свои владения, по окнам которых струилась дождевая вода. Тусклый свет пасмурного дня придавал окружающему миру нереальный вид.
Райан застенчиво подошел к старику.
— Vater. Hier sind die Leute mit der Bibel.[34]
— Auf Englisch, Ryan, auf Englisch.[35]
Старик развернул кресло к вошедшим. Кожа его лица была тонкой, как бумага, дыхание с присвистом вырывалось из горла. Грей догадался, что он болен эмфиземой легких.
На лице сына было написано страдание.
— Я Иоганн Хиршфельд, — представился старик. — Значит, вы приехали, чтобы узнать про старую библиотеку? В последнее время интерес к ней сильно возрос. Несколько десятилетий о ней и не вспоминали. А теперь за один год второй раз спрашивают.
Грей вспомнил рассказ Фионы о джентльмене, который приходил в магазин Гретты и просматривал картотеку. Наверняка он видел квитанцию на продажу.
— Райан сказал, что одна из книг у вас.
— Библия Дарвина, — подтвердил Грей.
Старик протянул худые руки. Фиона шагнула вперед и положила книгу на его ладони. Мужчина опустил Библию на колени.
— Не видел ее с тех пор, когда был мальчиком, — дребезжащим голосом произнес он и перевел взгляд на сына. — Danke,[36] Райан. Возвращайся в приемную.
Юноша кивнул, нерешительно отступил назад, потом повернулся и вышел.
Иоганн дождался, когда за сыном закроется дверь оранжереи, и со вздохом опустил взгляд на Библию, открыл обложку, осмотрел фамильное древо Дарвинов.
— Эта Библия всегда считалась в нашей семье самым ценным приобретением. В тысяча девятьсот первом году Британское королевское общество преподнесло ее в дар моему прадеду. В те годы мой предок считался выдающимся ботаником, — тихо произнес старик. — В нашей семье наукой занимались из поколения в поколение. Правда, ничего общего с работами Дарвина… Мы занимаемся ботаникой. — Взгляд старика снова упал на дождь за окном, который поливал его владения. — Дела давно минувших дней. Сейчас нас знают только как владельцев гостиницы.
— Кстати, о Библии, — напомнил Грей. — Не могли бы вы рассказать о ней подробнее? Библиотека всегда располагалась в этом здании?
— Natürlich. Мои предки брали некоторые книги в заграничные полевые экспедиции, однако Библия лишь однажды покинула дом. Я знаю об этом, потому что был здесь как раз в то время, когда она вернулась. Дедушка прислал ее по почте. Вот был переполох.
— Почему?
— Я чувствовал, что вы об этом спросите, потому и отослал Райана. Лучше ему не знать.
— О чем?
— Мой дед Гуго сотрудничал с нацистами. И моя тетка Тола тоже. Они были неразлучны. Позднее из сплетен и перешептываний родственников я узнал, что Гуго и Тола участвовали в неких преступных секретных экспериментах. Хотя их обоих по праву считали выдающимися биологами.
— Что за эксперименты?
— Никто не знает. Дед и тетка погибли в самом конце войны. Однако за месяц до этого от деда пришел по почте ящик, где оказалась часть библиотеки, которую он брал с собой. Возможно, дед понимал, что его убьют, и хотел спасти книги. Если быть точным — пять книг. — Старик ткнул пальцем в Библию. — Вот одна из них. Никто не мог мне объяснить, чего он хотел добиться от Библии.
— Может, она была для него частицей дома, — осторожно предположила Фиона.
Иоганн наконец заметил девушку и медленно покачал головой.
— А может, она связывала его с отцом. Этакая печать, подтверждающая верность научного пути… — Старик вздохнул. — Работать на нацистов. Жуткое дело.
Грей вспомнил слова Райана.
— Погодите, но вы же еврей!
— Верно. Однако моя прабабка, мать Гуго, была немкой, да еще со связями. В том числе среди членов нацистской партии. Даже когда начались гитлеровские погромы, нашу семью пощадили. Считали нас Mischlinge, людьми со смешанной кровью. Этого хватило, чтобы избежать смертного приговора. Доказывая преданность Третьему рейху, дед и тетка пошли на службу к нацистам, которые помешались на науке, как белки на орехах.
— Значит, их заставили силой, — уточнил Грей.
Иоганн снова смотрел на грозу за окном.
— Времена были темные. Мой дед отличался необычными взглядами.
— Какими?
Словно не слыша вопроса, Иоганн раскрыл Библию и начал медленно переворачивать ее страницы. Грей заметил пометки на полях, сделанные чернилами. Он указал старику на некоторые непонятные знаки.
— Что это такое?
— Знаете ли вы об обществе Туле? — произнес старик, пропустив вопрос мимо ушей.
Грей покачал головой.
— Общество объединяло группу людей с крайне националистическими взглядами. Мой дед прошел инициацию, когда ему исполнилось двадцать два года, и стал членом Туле. Семья его матери была тесно связана с основателями общества. Эти люди верили в философию Ubermensch.
— Ubermensch. Сверхчеловек.
— Совершенно верно. Они назвали общество в честь мифической страны Туле, обломка затерянной Атлантиды, цитадели мифической сверхрасы.
Монк неприязненно фыркнул.
— Как я уже говорил, — свистящим голосом продолжал старик, — мой дед придерживался необычных взглядов. В те времена это не было редкостью, особенно в наших местах. Ведь именно в здешних лесах древние тевтонские племена сдержали натиск римских легионеров и обозначили границу между Германией и Римской империей. Члены общества Туле верили, что тевтонские воины были потомками исчезнувшей сверхрасы.
