Потапыч - Павел Юрьевич Беляев
— Что же ты молчишь? Я ведь всё делала для тебя. Ты не хотела ложиться спать — я сделала так, чтобы тебя некому было уложить. Тебя вечно бесила эта Ленка-зазнайка, свет в окне для мамы, — я избавилась от неё! Почти. Так бы и случилось, если бы ты не начала вести себя как дура! Ты была бы свободна, Вика!
Новенькая тем временем подбежала ко мне и, схватив за руку, направила луч от моего телефона на стену, после чего принялась шарить им вдоль этажа.
— Что ты делаешь? — шёпотом спросил я.
— Ищу зеркала или типа того, — в тон мне прошипела новенькая.
— …а ты оказалась такой неблагодарной, — вздохнул потусторонний голос и умолк.
Всё так же, не отпуская моей руки, Вика навела луч на мыльные стёкла запертых дверей этажа. На миг там отразились все мы: перепуганные, взъерошенные, исцарапанные. А в следующее мгновение эти стёкла разлетелись вдребезги от того, что новенькая швырнула в них деревянным стулом, на котором раньше сидела за своим столом постовуха.
Сказать, что мы были удивлены, — это ничего не сказать, мы просто офигели.
— Ну, и на фига ты это сделала?! — возопил Глюкер, ожидая, что прямо сейчас в образовавшуюся прореху полезут те стрёмные твари, похожие на крыс, только с лапами-косами, как у богомолов.
— Она может пройти сюда через зеркало или любую другую фигню, где ты отражаешься! — прокричала Вика. Как и Глюкер, она была на грани истерики. — Любую!
— Чёрт! — после этих слов толстый психанул и от злости принялся со всей дури пинать ни в чём не повинный стол первого поста.
Это он даже не до конца понял всю глубину того, что только что сказала новенькая. Наверняка не понял. А вот я понял, и вдруг резко стало холодно до того, что затряслась челюсть.
Мы все стояли, повернувшись к разбитым дверям. Фонарики от наших телефонов нервно шарили по ним, отчего мрак вокруг нас стал как будто бы более плотным. Кира и Соня держали наготове бомбочки, а Глюкер с Михой заряжали самострелы. Рита стоял, вскинув кол, как средневековый копейщик.
Другие ребята тоже вооружились кто чем. Высокий худощавый пацан с загипсованной рукой где-то разжился шприцем. И теперь, сняв с иглы колпачок, держал шприц перед собой, как нож. Ещё несколько парней намотали на ладонь бинты и подобрали осколки.
Те, что потрусливее, частью забились в угол напротив выхода, а частью убежали вглубь коридора, но не слишком далеко — чтобы видеть всё происходящее.
Я смотрел на них со всё возрастающей тревогой, уже зная, что ребята ждут беды совсем не оттуда, откуда следовало бы. Тварей на лестнице было так много, что, если бы они захотели, они бы просто снесли эти двери, и кучка подростков, которые подпирали их собой да кушеткой, не смогли бы помешать. А это только на лестнице. Но ведь были ещё и те, кто всё ещё находился в стенах. И те, что любили прятаться под кроватью.
На самом деле чудовища могли напасть откуда угодно и в любой момент. А раз так, значит, сейчас они не собирались этого делать. Нас всех просто собрали, как стадо, в одном загоне, но… Для чего?
Я протолкался вперёд на несколько шагов и остановился.
— Эй, Хали-Гали, — шёпотом позвал я, — как ты думаешь, почему они не нападают?
— Не х-хотят. Ждут.
— Чего? — спросил я, сам не знаю зачем, ведь и так всё понял. Наверное, просто не хотел себе в этом признаваться. И новенькая только подтвердила мои опасения, буркнув:
— А сам-то как думаешь?
Тем временем началось движение. Несколько тварей попытались лениво забраться внутрь, но их тут же накрыло градом из бомбочек, горящих спичек, осколков битого стекла и какой-то непонятной фигни, которую не удалось разглядеть.
Крысоподобные существа быстро втянулись назад. Одна шмякнулась на пол с нашей стороны, и её тут же пригвоздил к полу остриём палки Рита. Правда, я думаю, что к тому моменту существо уже было мертво.
Больше попыток прорваться не было. Чудовища громоздились друг на друга и заглядывали внутрь, но и только.
По сравнению с тем, что они творили, когда мы были на лестнице, это казалось просто каким-то детским садом.
И я знал почему: они ждали свою хозяйку. Ту самую, что способна выйти из любой отражающей поверхности. И большинство из нас в тот момент, держали в руках больше двух десятков дверей для неё.
Да, я имею в виду наши телефоны. Мы думали, что они — наше спасение, потому что на них можно включить фонарик, но всё обстояло совершенно наоборот — любой наш мобильник потенциально мог впустить эту сущность в наш мир.
Любой.
Любой?
— Все слушайте меня! — я заорал, что только было сил. Народ вздрогнул и опасливо покосился в мою сторону, но ненадолго. Всё внимание по-прежнему оставалось прикованным к дверям. — Включайте экраны! Живо!
Никто даже ухом не повёл.
— Вы что, оглохли?
На этот раз мне ответили. Какая-то бледная до синевы девчонка повернула ко мне остренький носик и сказала:
— Ты дурак? Батарея сдохнет. У меня и так чуть-чуть осталось.
Я схватился за голову.
— Вы что, не понимаете? — воскликнул я. — Та, кто только что говорил с нами, куда страшнее этих! Но она может прорваться к нам только через отражающие поверхности! Девчонки, ну, вы же сами периодически используете свои телефоны как зеркальце!
Кажется, я таки до них достучался. Один за другим дисплеи стали оживать, освещая лица своих хозяев и отбрасывая на них уродливые тени.
Над нашими головами снова прокатился издевательский хохот. Хриплый, чуть похрюкивающий. Хохот существа, у которого не было ничего человеческого. Хохот твари, абсолютно чуждой этому миру.
— Какой умный мальчик. Нашёл выход — молодец!
Крысиная королева — или кто она там была на самом деле? — как будто бы сокрушалась, но я чувствовал в этом какой-то подвох.
И очень быстро стало ясно, в чём он.
— Ребята, — дрожащим голосом сообщила всё та же бледнолицая девчонка, — один процент. Сейчас же…
Она не успела договорить, телефон издал тонкий пронзительный писк и погас. Заряд кончился. Фонарик и дисплей погасли.
И в этот же момент прямо из черноты сенсорного стекла показалась серая когтистая лапа. Она впилась девчонке в лицо и потянула на себя с такой силой, что получилось, будто девочка со всей силой врезала себе в лоб телефоном.
У девчонки на лбу пролегла алая полоса, а по экрану расползлась тонкая паутинка
