Ярость - Алекс Михаэлидес
— А ты не думал записать все, что произошло на острове?
— Нет. Я не смогу.
— Почему нет? Выговорись, станет легче.
— Я подумаю.
— Кажется, тебе не очень по душе эта идея…
— Марианна, — улыбнулся я. — Вообще-то я профессиональный писатель.
— И?..
— Я пишу только для читателя. Иначе какой смысл?
Марианна удивленно на меня уставилась.
— Эллиот, ты правда так считаешь? Без публики нет смысла? — Она вдруг улыбнулась. — Знаешь, я тут кое-что вспомнила. Уинникотт[38] сказал: «Истинное Я открывается только в процессе игры».
— Ты о спектакле? Правда? — ошибочно полагая, что Марианна говорит об актерской игре, оживился я.
— Нет. Я говорю об игровой деятельности.
— А, — протянул я, теряя интерес.
— Он говорил, что истинное Я проявляется, только когда нет никого, перед кем надо что-то изображать. Ни публики, ни аплодисментов. Не нужно пытаться понравиться. Играют не ради какой-то практической цели, потому нет и награды. Игра сама по себе награда.
— Ясно.
— Эллиот, напиши свою историю не для публики. Напиши для себя, — Марианна ободряюще на меня взглянула. — Для внутреннего ребенка.
— Я подумаю, — вежливо улыбнулся я.
Перед уходом Марианна предложила мне встретиться со своим коллегой, к которому она сюда приехала.
— Хотя бы просто познакомься, — уговаривала она. — Он тебе точно понравится. С ним очень легко говорить. Вдруг что-то получится?
— Может быть, — снова улыбнулся я. — Мне не помешало бы с кем-нибудь поговорить.
— Вот и отлично, — обрадовалась Марианна. — Его зовут Тео.
— Он работает здесь психотерапевтом?
— Нет, — замялась она. — Тео отбывает здесь срок. Как и ты.
■ ■ ■
Я писатель и привык уноситься за рамки реальности. Я сочиняю и рассказываю истории. Однажды на сеансе Марианна спросила меня: почему я решил посвятить свою жизнь выдумыванию историй? Почему я пишу? Зачем мне творчество?
Честно говоря, ее вопрос меня изумил. Для меня ответ до боли очевиден. Творчество стало ответом на жестокую реальность, которую мне приходилось терпеть с самого детства. И тогда в воображении я создал новую действительность. Полагаю, любое творчество начинается с попытки убежать от реальности.
Вооруженный этой мыслью, я последовал совету Марианны. Если я переложу свою историю на бумагу, то смогу освободиться.
Как она и рекомендовала, я писал не для печати и не для постановки в театре. Я писал для себя.
Впрочем, не совсем так. Когда я впервые устроился за узким столиком в камере, намереваясь приступить к работе, то вдруг заволновался, мысли мои спутались. Раньше я не придал бы этому значения — просто закурил бы, выпил кофе или чего покрепче, желая отвлечься. Но теперь я знал, что внутри меня нервничает мальчик. Не я. У него в голове лихорадочно скачут мысли. Он страшно боится этого текста. А вдруг кто-то прочтет и узнает о нем правду? Что тогда? Я сказал, чтобы он не волновался. Я его не брошу. Мы вместе, до самого конца.
Я ласково усадил мальчонку на одноместную кровать рядом с собой, предложил ему устроиться поудобнее и рассказал сказку на ночь.
«Это история о каждом, кто хоть раз в жизни любил», — начал я. Пожалуй, сказка вышла своеобразная, зато в ней были опасные приключения, герои и злодеи, красавицы и злые ведьмы.
Скажу честно: я горжусь своим трудом. Это одна из лучших моих работ, причем однозначно самая правдивая. И раз уж я разоткровенничался, позвольте мне перед тем, как мы расстанемся, поведать вам одну маленькую историю. Обо мне, Барбаре Уэст и о той ночи, когда она умерла. Думаю, эта история многое вам объяснит.
■ ■ ■
После того, как Барбара упала со ступеней, я поспешил к ней. Внимательно осмотрел тело, лежащее у подножия лестницы, и, убедившись, что Барбара мертва, отправился в ее кабинет. Перед тем как вызвать «скорую», я убедился, что она не оставила ничего, что могло бы мне навредить. Например, записи или фотографии, свидетельствующие о тех преступлениях, в которых она меня обвиняла. Я не исключал, что Барбара могла вести тайный дневник, в котором подробно фиксировала все мои грехи.
Я методично выдвигал ящики письменного стола. И в дальней части самого нижнего ящика меня ждал сюрприз. Семь тонких тетрадок, перетянутых резинкой.
Начав их листать, я подумал, что это дневник. Но потом быстро сообразил, что держу в руках вовсе не дневник, а рукопись пьесы, над которой работала Барбара. В пьесе рассказывалось о нас с ней и о нашей совместной жизни. Это было самое саркастическое, самое шокирующее и самое блестящее произведение из всех, какие я когда-либо читал.
И что же я сделал? Оторвал титульный лист и присвоил себе! Если честно, я не совсем писатель. У меня нет ни единого таланта, кроме умения врать. К сожалению, писать пьесы я тоже не мастак. Давайте начистоту — я даже убийство продумать нормально не смог.
За всю свою жизнь я рассказал лишь одну историю. И теперь, поведав ее вам, не смогу уничтожить. Напротив, я ее спрячу. И пока я жив, этот текст никто не увидит. А затем, если все пойдет так, как я спланировал, мою работу опубликуют посмертно. Ореол тайны, окружающий мою книгу, превратит ее в бестселлер, и я буду страшно доволен собой, хоть и на том свете.
Шутки в сторону — вы читаете слова мертвеца. Вот вам неожиданный финт под конец. Живым я не выбрался. Впрочем, все мы рано или поздно умрем. Но я о другом. Давайте закончим тем, с чего начинали, — поговорим о Лане.
Она до сих пор со мной. Я не потерял ее насовсем. Лана продолжает жить в моей голове. Когда мне одиноко или страшно — стоит закрыть глаза, и я снова подросток, сижу в кинозале на пятнадцатом ряду. И смотрю на Лану, улыбаясь в темноте.
Благодарности
Невозможно написать подобную книгу, не «стоя на плечах гигантов»[39], которые сделали это первыми и гораздо лучше. Поэтому сначала мне бы хотелось отдать дань уважения таким писателям, как Агата Кристи, Энтони Шаффер[40], Патриция Хайсмит[41] и Форд Мэдокс Форд, вдохновившим меня на создание этого романа.
Есть такая пословица — «нужна целая деревня, чтобы вырастить ребенка», — и она действительно верна в случае этой книги. По ходу работы мне помогало огромное количество людей. Я с большим удовольствием писал книгу и познавал мир. Правда, несколько раз я здорово заблудился, но мои изумительные редакторы — Райан Доэрти из «Селадона», Джоэл Ричардсон из «Майкл Джозеф» и выдающийся Сэм Коупленд — всегда помогали найти верный путь. Спасибо, друзья мои, — вы сделали неизмеримо больше, чем я мог ожидать.
Я бы хотел поблагодарить моих издателей в США и Великобритании за потрясающий труд. Ваш исключительный талант и невероятная преданность делу просто ошеломляют.
Передаю горячую благодарность издательству «Селадон» в лице Деб Фаттер, Джейми Рааб, Рейчел Шу, Кристин Микитишин, Энн Туми. А также хочу отметить Дженнифер Джексон, Джейми Новен, Сандру Мур, Ребекку Ричи, Сесили Ван Бюрен-Фридман, Лизу Бьюэлл, Рэнди Крамер и Джулию Сикору. Спасибо вам, Уилл Штэле и Эрин Кейхилл, за чудесную обложку. А в производственном отделе спасибо Джереми Пинку, Винсенту Стенли, Эмили Уолтер и Стиву Болдту. И большая благодарность отделу продаж издательства «Макмиллан».
Позвольте выразить искреннюю признательность сотрудникам издательства «Майкл Джозеф»: Луизе Мур, Максин Хичкок, Грейс Лонг и Саре Банс. А также Элли Хьюз, Срие Варадхараджан, Вики Фотью, Хетти Эванс и Ли Мотли.
В «Роджерс, Коулридж энд Уайт» я очень обязан Питеру Штраусу, Онор Спрекли, Давиду Данну, Нелке Белл и Крису Бентли-Смиту. А также особое спасибо сотрудникам международного отдела — Тристану Кендрику, Аанье Дейв, Катарине Фолькмер, Стефену Эдвардсу и Сэму Коатсу — вы лучшие!
Кроме того, спасибо Нейди Антониадис, которая обсуждала со мной сюжет книги на стадии замысла и помогла раскрыть персонаж Никоса. А за невероятно полезные комментарии, которые на порядок улучшили окончательный вариант рукописи, я благодарю Софи Ханну, Ханну Бекерман, Хэла Дженсена, Дэвида Фрэзера, Эмили Холт и Уму Турман.
Спасибо Ивану Фернандесу Сото за помощь и дельные советы. Спасибо Кейти Хейнс за невероятную харизму и потрясающее умение развеселить. Спасибо Ольге Мавропулу за позволение использовать вашу звучную фамилию.
И наконец,
