Эд Макбейн - Преступная связь
— Спасибо, — сказал отец.
— Кто бы мог подумать — сердечный приступ, — продолжал Эндрю. — Доктора давали ему от шести месяцев до года.
— Да.
— Такие вещи не предугадаешь.
— Нет, не предугадаешь.
Некоторое время они сидели молча.
— Как идут дела? — наконец спросил отец.
— Отлично, папа.
— А тот проект, над которым я работал, перед тем как...
Он замолчал, едва не задохнувшись от гнева. Несправедливость случившегося мучила его. Он набрал полную грудь воздуха, выдохнул, закрыл на мгновение глаза, затем посмотрел на сына и тихим, спокойным голосом продолжил:
— ...перед тем как они бросили меня сюда. Мой проект. Как он продвигается?
— Все готово, папа.
— Хорошо.
В его голосе звучало удовлетворение. Дело, которое он задумал и начал осуществлять, под руководством его сына подошло к завершению. Он кивнул, и довольная улыбка тронула его губы.
Эндрю подумал, что наступил подходящий момент поговорить о кадровых перестановках. Или не стоит торопиться? Сейчас, когда дядю Руди только-только похоронили?..
— Папа, я знаю, сейчас не время, но...
— Я догадываюсь, о чем ты хочешь спросить.
— О чем, папа?
— Ты хочешь спросить, кто?
— Да.
— По праву, его место должен занять Пети Бардо.
— Знаю.
— Эти его коричневые костюмы... — Энтони покачал головой и усмехнулся. Эндрю тоже улыбнулся. Он ждал продолжения. — Но Бобби покруче, — заметил отец.
— Согласен.
— Поэтому оставь Пети на прежнем месте и отдай повышение Бобби. Если Пети станет возникать, пошли его ко мне.
— О'кей, папа.
— Ты согласен со мной?
— Да.
— Ну и отлично. — Энтони опять погрузился в молчание. Через какое-то время он сказал: — Я скучаю по тебе, Лино.
— И я скучаю по тебе.
— Передай маме, что я ее люблю.
— Передам.
— Когда ты встретишь хорошую девушку и женишься?
— Не знаю, папа.
— Я хочу, чтобы ты подарил мне внуков.
— У тебя уже есть внуки, папа.
— Не от тебя. Они — не дети моего сына.
— Когда-нибудь обязательно.
— Ты встречаешься с кем-нибудь?
— Так, несколько девушек.
— Кто такие?
— Ты их не знаешь, папа.
— Что-нибудь серьезное?
— Нет, — ответил Эндрю. — Ничего серьезного.
* * *Координатор группы по проведению операции прослушивания в квартире Фавиолы скопировал все материалы за среду и передал их в офис Майкла к одиннадцати часам утра во вторник. В четыре часа того же дня Майкл позвонил Джорджи Джардино и попросил его подойти. Попивая кофе из картонных стаканчиков, они еще раз попытались систематизировать перехваченные телефонные звонки, как входящие, так и исходящие.
Майкла вовсе не удивило, что во вторник, на следующее утро после смерти Руди, Фавиола обзвонил всех известных гангстеров и сообщил им о печальной утрате, о времени и месте панихиды и похорон. Джорджи объяснил Майклу, что, по старинной итальянской традиции, друзья и родственники обычно опускают в ящик, вроде почтового, маленькие конверты с деньгами, чтобы компенсировать семье покойного расходы на похороны. Майкл не думал, что организации с многомиллионным оборотом, вроде семьи Фавиола, понадобятся подобные взносы, но кто знает?
— Эта публика — самые большие крохоборы на свете, — объявил Джорджи. — Фредди Култер рассказывал мне, что замок двери, ведущей наверх из лавки портного, представлял собой на редкость жалкое зрелище. Когда им нужен замок или сигнализация, они вспоминают, что сын Марчелло некогда учился в технической школе на механика или там на электрика. И они звонят Марчелло, и он присылает к ним своего сына, чтобы врезать замок или установить сигнализацию. Потом они дают ему двадцатку и говорят спасибо. Любимый трюк Фредди — когда он встречает такую дешевую сигнализацию, он перед уходом специально включает ее. И сколько раз ему там надо побывать, столько раз он ее и включает. В конце концов хозяин думает: чтоб у него руки отсохли, у сынка Марчелло! Сигнализация уже сломалась. И он плюет и отключает ее вообще.
— Точно так же Фредди поступает и с замками «медеко», — заметил Майкл.
— Каким образом? Как можно включить «медеко»?
— Да нет, он заклеивает его. Никто на свете не может вскрыть замок «медеко», а если кто-то говорит, что может, значит, он врет. Так вот, когда Фредди видит «медеко», он заливает его моментальным клеем.
— С ума сойти, — расхохотался Джорджи.
— Братан сует туда ключ, а замок не работает. Он решает, что все дело в том, что сын другого братка установил его за десятку. Он опять же плюет, раз уж замок сломан, и в дальнейшем пользуется остальными замками, а про этот забывает.
— Мне нравится, как Фредди обводит их вокруг пальца, — признался Джорджи. — Пари держу, они рассчитывали получить маленькие конверты с деньгами. И не сомневаюсь, что дочка Руди от них не отказалась.
Листы, на которых регистрировались номера телефонов, бывают того же формата, что и в счетной машине, отпечатки на них — синего цвета. Ксерокопии приходили черно-белые. Размер цифр для набираемых из квартиры телефонов слегка отличался от номеров входящих. В случае с исходящими звонками указывался набираемый номер, время начала звонка, время его завершения и общая длительность разговора. Что касается входящих звонков, номер звонившего не указывался, но помимо остальной информации регистрировалось, после скольких гудков на прослушиваемом телефоне снимали трубку. По ходу операции детективы записывали эту информацию, и позже телефонная компания предоставляла имена и адреса тех, кому звонили наблюдаемые. Майкл и Джорджи знали большинство абонентов Фавиолы, но на всякий случай перепроверили данные регистрации, а затем сели за прослушивание магнитофонных пленок.
Никто из бандюг во вторник не позвонил. Ясное дело, провожали в последний путь дорогого Руди. Правда, звонил некто Вильям Изетти. Он сказал, что звонит из Сент-Томаса, оставил свой телефон с кодом 809 и попросил, чтобы ему перезвонили. О смерти Руди Фавиолы он не обмолвился ни словом.
Из девиц звонила только одна.
Аппаратура зарегистрировала звонок от женщины, которая представилась как «Анджела из Грейт-Нек», в четыре часа дня во вторник, гораздо позже того, как Фавиола ушел из конторы и включил автоответчик. Она оставила послание, в котором говорила, что слышала о смерти его дяди и ей очень жаль.
— Местный талант, — отметил Джорджи. Майкл промычал нечто невразумительное.
В тот четверг звонили и другие красотки из гарема Энди. Давно ставшими знакомыми голосами они спрашивали, когда им можно будет перезвонить.
В среду «Привет, это я» звонила целых четыре раза. Но ни разу не оставила своего телефона. На пленках ее голос звучал очень сексуально. А в последний раз в нем сквозили нотки отчаяния. В тот же самый день трижды позвонила Уна Халлиган со своей новой работы в здании корпорации «Лайф — Тайм» на Шестой авеню. Она оставила свой номер и попросила его позвонить, когда он вернется. Каждый раз она повторяла одно и то же: «Это Уна, позвони мне, когда придешь». По голосу Уна казалась моложе, чем «Привет, это я», и тоже говорила весьма сексуально. Возможно, все женщины автоматически начинали говорить с придыханием, общаясь по телефону с Красавчиком Энди.
— Или они сестры, — предположил Джорджи.
— Забавно, если выяснится, что он спит с сестрами, а они этого не знают, — заметил Майкл.
— Она с Бруклина, — сказал Джорджи. — Уна.
— Интересно, где живет вторая? — протянул Майкл.
— Таинственная женщина.
— Звонит только из уличных телефонов-автоматов.
— Никогда не оставляет своего номера.
— Никогда.
— Наверное, замужем.
— Возможно.
— А может, она из своих, — предположил Джорджи. — Как звали ту бабу, которую они все хотели трахнуть? Ну, на старых пленках?
— Тереза Даниелли.
— Верно. Терри. А вдруг это она?
— Запросто.
— Как ты думаешь, кто такой Изетти?
— Понятия не имею.
— С Виргинских островов.
— М-м-м-м.
— Что там есть?
— Не знаю.
— Кто, по-твоему, займет место Руди?
— Триани.
— Ты полагаешь?
— Не сомневаюсь.
— По правилам, это место принадлежит Бардо.
— И все-таки я думаю, что займет его Триани. Скорее всего, в комнате для заседаний в квартире Фавиолы на следующей неделе должна состояться еще одна встреча.
— Только не в среду, — ухмыльнулся Джорджи. — Среда — день блондинки.
— Не в среду. Но слушать придется внимательно.
— Как ты думаешь, записи, которые мы получаем, не подтасованы? — неожиданно спросил Джорджи.
Майкл помолчал, прежде чем ответить.
— Скорее всего, да.
— Я тоже так считаю, — сказал Джорджи. — Вероятнее всего, Реган и Лаундес слушают дольше, чем положено.
— Не только они, а все три смены.
— Майкл, из-за этого могут возникнуть...
— Знаю. Пора с ними еще раз провести беседу. Им придется действовать строго по правилам, или я отстраню их.
