Джастин Кронин - Перерождение
Грей отмотал несколько бумажных полотенец, достал из ящика перчатки и пакет для биоотходов и на тележке привез все в отсек. Ликвидировать лужу шваброй не получилось — слишком большая, поэтому Грей опустился на колени, промокнул рвоту бумажными полотенцами, а крупные ошметки сгреб в кучу и собрал руками. Упаковав все это в мешок, Грей налил на пол воды с хлоркой и начал орудовать шваброй. Заляпанные блевотиной туфли тоже пришлось протереть. Сладковатый привкус во рту превратился в тухлый, словно что-то испортилось. Грей вспомнил Мишку, который пах примерно так же, когда возвращался в трейлер, полакомившись полуразложившейся белкой или опоссумом, по-собачьи улыбался и лез к Грею ласкаться. «Улыбался» Мишка по-голливудски, обнажив моляры, и Грей на него не злился — что с собаки взять? — хотя тухлый запах не нравился ему ни тогда, ни сейчас, когда доносился из собственного рта.
В раздевалке Грей быстро переоделся, затолкал форму в контейнер для прачечной и поднялся на лифте на Уровень 3. Дежурил по-прежнему Дэвис. Он откинулся на спинку стула, задрал ноги на стол и просматривал журнал, помахивая носком сапога в такт песне, которую слушал через наушники.
— Сам не знаю, зачем до сих пор читаю это дерьмо, — перекрикивая песню в наушниках, начал Дэвис. — Какой смысл, если меня такие телки совершенно не заводят?! — Дэвис рывком убрал ноги со стола и показал Грею обложку журнала, где две обнаженные девушки слились во французском поцелуе «на публику»: их языки соприкасались самыми кончиками. Журнал назывался «Киски». Языки напоминали Грею куски мяса, такие, обложив льдом, в супермаркетах на витрины выставляют… Желудок сжался — новый приступ тошноты мог начаться в любую минуту.
— Ах да! — воскликнул Дэвис, а увидев выражение лица Грея, даже наушники снял. — Вы же, ребята, такие забавы не любите! Ну, извини! — Он наклонился было к Грею, но тотчас сморщился. — Боже, ну и запашок от тебя! В чем дело?
— Боюсь, съел что-то не то, — опасливо ответил Грей. — Пойду к себе, полежу.
Дэвис испуганно вздрогнул и отодвинулся подальше как будто от стола, а на самом деле — от Грея.
— Ни хрена себе!
— Клянусь, со мной ничего серьезного.
— Боже милостивый, Грей! — От страха глаза солдата чуть не вылезли из орбит. — Что случилось? У тебя жар?
— Меня просто вырвало. В мусорный контейнер. Наверное, съел слишком много, мне нужно прилечь.
Дэвис обвел Грея неуверенным взглядом.
— Вполне возможно, я видел, как ты ешь. И ты, и другие уборщики. Не стоит так на еду налегать! Да и вид у тебя, честно говоря, не очень. Не обижайся, но покойники и то краше. Неужели руководству придется сообщить?
Грей знал: в этом случае опечатают Уровень, и Дэвис застрянет здесь неизвестно насколько. Что случится с ним самим, Грей понятия не имел, а догадки строить боялся. Особого недомогания он не ощущал, и проблема заключалась, вероятнее всего, не в этом. Но она существовала! Кошмары ему и раньше снились, но такие, чтобы вызывали рвоту…
— Слушай, ты уверен? — не унимался Дэвис. — В смысле, случись с тобой что-то серьезное, ты бы мне сказал?
Грей кивнул, чувствуя, как по груди стекает капелька пота.
— Господи, ну и день! — раздосадованно вздохнул Дэвис. — Ладно, на, держи! — Он швырнул Грею ключ от лифта и снял с пояса рацию. — Потом не говори, что я помощь не предлагал! — крикнул он и зачастил в микрофон: — Докладывает пост охраны на Уровне 3. Дежурный уборщик заболел. Нужна замена…
Только Грей его уже не слышал, он спускался на лифте в фойе.
11К западу от оклахомского города Рэндалл, на пару миль южнее границы с Канзасом, Уолгаст решил сдаться.
«Тахо» притаился в автомойке чуть в стороне от проселочной дороги, номер которой Брэд давно забыл. Светало, и Эми крепко спала, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Три часа они гнали во весь опор. Дойл, как заправский штурман, диктовал маршрут, который составлял по данным навигатора, а позади мигала цепочка огоньков — погоня. Порой, когда они неожиданно сворачивали, огоньки исчезали, но потом неизменно появлялись вновь: копы брали след. Около двух часов ночи Уолгаст увидел автомойку и, выждав момент, свернул. Теперь они сидели в темноте и слушали, как мимо проносятся машины.
— Думаешь, долго придется ждать? — спросил Дойл. Весь его гонор как рукой сняло.
— Трудно сказать, — отозвался Уолгаст. — Пусть подальше отъедут.
— А вдруг они заставу на границе выставят? Или вернутся, сообразив, что потеряли нас?
— Если есть идеи получше, с удовольствием выслушаю!
Дойл задумался. Огромные, нависающие над лобовым стеклом щетки автомойки усиливали чувство клаустрофобии.
— Честно говоря, нет, — буркнул Дойл, и в салоне снова воцарилась тишина. Уолгаст ждал, что вот-вот вспыхнет яркий свет и из громкоговорителя раздастся голос представителя полиции штата, который потребует выйти из машины, держа руки за головой. Сотовые вроде бы ожили: сигнал появился, но аналоговый, такой не кодируется, поэтому Уолгаст с Дойлом не могли позвонить Сайксу и сообщить, где находятся.
— Слушай… — неуверенно начал Дойл. — Прости, что я разборку затеял!
На такой разговор у Уолгаста не было ни сил, ни желания, а ярмарка с каруселями казалась событием далекого прошлого.
— Ладно, тема закрыта!
— Дело в том… Ну, мне нравится моя работа, то есть служба в ФБР. О такой я и мечтал. — Дойл тяжело вздохнул и протер запотевшее пассажирское окно. — По-твоему, что теперь будет?
— Не знаю.
— Да все ты знаешь! — едко парировал Дойл и нахмурился. — И насчет Ричардса в яблочко попал.
За окнам брезжил рассвет. Уолгаст взглянул на часы: почти шесть. Все, хватит тянуть время! Он повернул ключ зажигания и вывел «тахо» из автомойки.
Проснулась Эми. Она резко села, протерла глаза и, оглядевшись по сторонам, объявила:
— Я хочу есть.
— Ну что, покормим ее? — спросил Уолгаст у Дойла.
Дойл не ответил — Брэд чувствовал, что в сознании молодого коллеги появляется мысль, которая у него самого возникла уже давно. В принципе, последний вопрос на деле был констатацией факта: все кончено.
— Давай.
Уолгаст развернул «тахо» и погнал в обратном направлении, то есть к Рэндаллу. Главная улица городка — жалкие пять кварталов, где царило самое настоящее запустение: окна и витрины заклеены бумагой или замазаны мылом. Уолгаст решил, что где-то поблизости притаился «Уол-март» или другой супермаркет, из тех, что быстро стирают с лица земли городишки вроде Рэндалла. В конце квартала ярко горели окна какого-то заведения, а рядом у обочины припарковались как минимум пять пикапов. Так и есть, закусочная!
— Завтрак! — объявил Уолгаст.
Закусочная располагалась в продолговатом, как вагон, зале с навесным потолком, испещренным пятнами жира и копоти. С одной стороны тянулась длинная стойка, напротив — кабинки с мягкими сиденьями. Пахло крепким кофе и горячим маслом. У стойки сидело несколько мужчин в джинсах и фланелевых рубашках. Сгорбившись, они поглощали яичницу и кофе. Уолгаст с Дойлом и Эми заняли кабинку в глубине зала. Официантка средних лет с расплывшейся талией и ясными серыми глазами принесла кофе и меню.
— Чего желаете?
Дойл заявил, что ограничится кофе. «Луэнн» — гласил бэдж официантки, и Уолгаст, взглянув на него, поинтересовался:
— Луэнн, что сегодня самое вкусное?
— Если проголодались, все вкусным покажется, — лукаво улыбнулась Луэнн. — Кукурузная каша вполне приличная.
— Несите, — кивнул Уолгаст и вернул меню официантке.
— А девочке что? — спросила она, бросив взгляд на Эми. — Чего желаешь, солнышко?
— Оладушки.
— И стакан молока, — добавил Уолгаст.
— Принесу сию секунду, — отозвалась Луэнн. — Детка, оладушки тебе понравятся. Наш повар на них мастер!
Эми захватила в ресторан рюкзачок, и Уолгаст проводил ее до женской уборной.
— Мне пойти с тобой?
Девочка покачала головой.
— Ополосни лицо, вычисти зубы и причешись, — велел Брэд.
— Мы едем к доктору?
— Пока нет, наверное. Там видно будет.
Уолгаст вернулся в кабинку.
— Слушай, напарываться на приграничную заставу ни к чему, — тихо сказал он Дойлу. — Неизвестно, как фишка ляжет!
Молодой напарник кивнул: понятно. В перестрелке всякое случается — оглянуться не успеешь, как «тахо» изрешетят пулями, а их перебьют.
— А если связаться с отделением ФБР в Уичито?
— Слишком далеко, добраться не успеем, — покачал головой Уолгаст. — Тем более на этом этапе все будут твердить, что в жизни о нас не слышали. Задание-то с бухты-барахты возникло.
Дойл уставился на чашку с кофе. Глядя на хмурое, осунувшееся лицо коллеги, Уолгаст невольно его пожалел: не ради таких заданий юный Фил пришел служить в ФБР!
