Лорел Гамильтон - Цирк проклятых
– Я не хочу, чтобы Ларри видел Мастера или даже знал, кто он.
– Анита... – начал Ларри.
– Нет, Ларри. На меня нападали дважды, чтобы это узнать. Это информация с грифом “только для тех, кому это необходимо”. Тебе она не необходима.
– Мне не нужно, чтобы ты меня защищала, – сказал он.
– Слушай ее, – сказал Ирвинг. – Она мне говорила держаться подальше от Мастера. Я сказал, что могу сам о себе позаботиться. И ошибся, крупно ошибся.
Ларри скрестил руки на груди, упрямый до самых вымазанных кровью бровей.
– Я сам решаю, что мне делать.
– Ирвинг, Ричард, я хочу вашего слова. Чем меньше он знает, тем меньше ему грозит опасность.
Они оба кивнули.
– А что я думаю, никого не интересует? – возмутился Ларри.
– Нет, – ответила я.
– Черт тебя побери, я не ребенок!
– Вы потом доругаетесь, – сказал Ирвинг. – Мастер ждет.
Ларри попытался было что-то сказать, но я подняла руку.
– Урок номер один: никогда не заставляй ждать Мастера вампиров, особенно если он нервничает.
Ларри снова открыл рот – и передумал.
– Ладно, мы потом об этом поговорим.
Меня не так уж манило это “потом”, но спорить с Ларри, не слишком ли я его опекаю, – это было бы куда приятнее, чем то, что ждало за дверью. Это я знала. Ларри не знал, но ему предстояло узнать, и ни черта я не могла сделать, чтобы этого не случилось.
35
Потолок тянулся вверх во тьму. Оттуда ниспадали тяжелые шелковые черно-белые драпри – настоящие стены из материи. Небольшие черные с серебром кресла образовывали в центре зала небольшую группу для беседы, а посреди стоял кофейный столик из стекла и темного дерева. Единственным украшением была черная ваза с букетом белых лилий. Комната казалась незаконченной, будто надо было на стены повесить картины. Но как вешать картины на матерчатые стены? Наверняка Жан-Клод, в конце концов, что-нибудь придумает.
Я знала, что вся остальная комната – это огромный каменный склад, но от него остался только высокий потолок. Даже пол был покрыт ковром, пушистым и мягким.
В одном из черных кресел сидел Жан-Клод. Он откинулся на спинку, скрестил ноги и переплел пальцы на животе. Белая рубашка была без украшений, если не считать мережку спереди. Борт, рукава, манжеты и воротник были сплошными, но голая грудь просвечивала сквозь прозрачную ткань. И крестообразный ожог был виден четким коричневым контуром на бледной коже.
У его ног сидела Маргарита, положив голову ему на колени, как послушная собака. Ее светлые волосы и бледно-розовые брюки казались не к месту в этом черно-белом зале.
– У вас новое убранство, – сказала я.
– Небольшие удобства, – ответил Жан-Клод.
– Я готова к встрече с Мастером города, – сказала я.
Глаза его расширились, на лице появился немой вопрос.
– Я не хочу, чтобы мой новый сотрудник виделся с Мастером. Сейчас опасно даже знать, кто это.
Жан-Клод не пошевелился. Он только смотрел на меня, рассеянно перебирая рукой волосы Маргариты. А где Ясмин? Наверняка где-то в гробу, спрятавшись от наступающего рассвета.
– Я отведу вас одну... на встречу с Мастером, – произнес он, наконец.
Голос его был вполне обычен, но я уловила за словами нотки смеха. Не в первый раз Жан-Клод находил меня забавной. Наверное, и не в последний.
Он встал одним грациозным движением, оставив Маргариту на коленях возле пустого кресла. Ей это не понравилось. Я улыбнулась ей, и она ответила сердитым взглядом. Дразнить Маргариту было ребячеством, но мне стало приятно. В конце концов, у каждого может быть хобби.
Жан-Клод отодвинул занавесы, ведущие в темноту. Я увидела, что электрический свет был только в комнате – потайные светильники, спрятанные в самих стенах. А за занавесами были только мигающие факелы. Будто кусок материи отделял весь современный мир с его комфортом. За ними лежал камень, огонь и тайны, которые лучше шептать в темноте.
– Анита? – позвал сзади Ларри. Вид у него был неуверенный, почти что испуганный. Но самую большую опасность этой комнаты я уводила с собой. С Ирвингом и Ричардом он здесь будет вне опасности. Вряд ли Маргарита представляет угрозу, когда Ясмин не держит ее за поводок.
– Ларри, останься здесь, будь добр. Я вернусь, как только смогу.
– Будь осторожна, – сказал он.
– Всегда, – улыбнулась я.
– Это точно, – улыбнулся и он.
Жан-Клод жестом пригласил меня вперед, и я пошла, следуя движению его бледной руки. Занавес упал за нами, отсекая свет. Темнота окружила нас, как сжатая ладонь. Факелы у дальней стены были бессильны ее пробить.
Жан-Клод повел меня в темноту.
– Нам не надо, чтобы ваш сотрудник нас слышал, – шепнул в темноте его голос, чуть завывая, как шепчущий в занавесах ветер.
Сердце у меня застучало о ребра. Как он, черт побери, это делает?
– Оставьте драматические эффекты для того, на кого они производят впечатление.
– Храбрые слова, ma petite, но я просто языком чувствую ваше сердцебиение.
Эти слова дохнули на мою кожу, будто его губы скользнули у меня вдоль основания шеи. По рукам побежали мурашки.
– Если вы собираетесь играть в игры до самого рассвета, я не возражаю, но Ирвинг мне сказал, что у вас есть информация о вампире, который на меня напал. Это так или это ложь?
– Я никогда вам не лгал, ma petite.
– Ладно, бросьте!
– Частичная правда – это не то же самое, что ложь.
– Это сильно зависит от того, с какой вы стороны.
Он признал это, кивнув.
– Не следует ли нам сесть с дальней стороны, чтобы нас не слышали?
– Конечно.
Он присел в круге света факела. Свет был для меня, и я это оценила, но сообщать об этом Жан-Клоду не было смысла.
Я села напротив него спиной к стене.
– Итак, что вы знаете об Алехандро?
Он смотрел на меня со странным выражением лица.
– Так что?
– Расскажите мне все, что было прошлой ночью, ma petite, все об Алехандро.
Это, на мой вкус, слишком отдавало приказом, но что-то было такое в его глазах, в лице. Напряжение, чуть ли не страх. А это глупо. Чего может Жан-Клод бояться со стороны Алехандро? Да, чего? И я рассказала ему все, что помнила.
Лицо его было непроницаемо, красиво и нереально, как на картине. Цвета в нем остались, но жизнь, движение ушли. Он положил палец между губ, медленно провел им в сторону и вытянул мокрый поблескивающий палец в мою сторону. Я отодвинулась.
– Что вы задумали?
– Стереть кровь с вашей щеки. Ничего больше.
– Я так не думаю.
Он вздохнул, еле слышно, но этот вздох ветерком пробежал у меня по коже.
– Вы так мне все усложняете.
– Рада, что вы это заметили.
– Мне необходимо вас коснуться, ma petite. Кажется, Алехандро что-то с вами сделал.
– Что?
Он покачал головой:
– Нечто невозможное.
– Давайте без загадок, Жан-Клод!
– Кажется, он вас отметил.
– Что вы говорите? – вытаращилась я на него.
– Отметил вас, Анита Блейк, отметил первой меткой, точно как я когда-то.
Я покачала головой:
– Это невозможно. Два вампира не могут иметь одного и того же слугу-человека.
– Именно так, – подтвердил он. И придвинулся ко мне. – Позвольте мне проверить мое предположение, ma petite. Прошу вас.
– Что означает эта проверка?
Он что-то тихо и резко сказал по-французски. Никогда раньше не слышала, чтобы он ругался.
– Уже рассвело, и я устал. Из-за ваших вопросов простые вещи растягиваются на весь проклятый день.
В его голосе звучала неподдельная злость, но под ней слышалась усталость и тень страха. И этот страх меня испугал. Ему полагалось бы быть неуязвимым монстром, а монстры других монстров не боятся.
Я вздохнула. Может, лучше быстро это перетерпеть, как укол? Может быть.
– Ладно, ради экономии времени. Только скажите мне, чего ожидать. Вы же знаете, я не люблю сюрпризов.
– Я должен вас коснуться и поискать сначала свои метки, а потом его. Вы не должны были так легко поддаться его глазам. Этого не могло быть.
– Давайте с этим закончим, – сказала я.
– Неужто мое прикосновение так отвратительно, что вы должны к нему готовиться, как к боли?
Поскольку именно это я сейчас и делала, я не знала, что ответить.
– Да делайте же, Жан-Клод, пока я не передумала!
Он снова вложил себе палец между губ.
– Это обязательно именно так?
– Прошу вас, ma petite!
Я прижалась спиной к стене.
– О’кей, больше я вас не прерываю.
– Отлично.
Он опустился передо мной на колени и провел кончиком пальца по моей щеке, оставив влажную полоску у меня на коже. Высохшая кровь заскрипела под его пальцем. Он наклонился ко мне, будто собираясь поцеловать. Я уперлась руками ему в грудь. Под тонкой рубашкой было твердое и гладкое тело.
Я отпрянула и стукнулась головой о стену.
– А, черт!
Он улыбнулся, и его глаза блеснули синевой в свете факела.
– Доверьтесь мне. – Он придвинулся, его губы нависли над моими. – Я вам не причиню вреда.
Эти слова он шепнул мне в рот легким дуновением.
