Сидни Шелдон - Гнев ангелов
О нем писали и женские журналы. В «Космополите» Дженифер увидела фотографию Адама, Мэри и их маленькой дочери Саманты. Она сидела в своей спальне возле камина и очень долго рассматривала это фото. Мэри улыбалась в камеру, излучая сладкий, теплый, южный шарм. Дочь была миниатюрной копией своей матери. Адам выглядел уставшим. Под глазами у него появились круги, которых раньше не было, на висках появилась седина.
На мгновение у нее возникло ощущение, что перед ней выросший Джошуа… Сходство было поразительным! Оператор сфотографировал Адама, смотрящим прямо в камеру, и ей казалось, что он смотрит на нее. Она попыталась прочесть выражение глаз, определить, думает ли он еще о ней или нет.
Она снова перевела взгляд на лица Мэри и ее дочери. А потом она швырнула журнал в огонь и наблюдала, как он горит…
***Адам Уорнер сидел во главе обеденного стола, принимая Стюарта Нидхэма и полдюжины других гостей. Мэри находилась на другом конце стола, беседуя с сенатором из Оклахомы и его увешанной драгоценностями женой. Вашингтон был хорошим стимулятором для Мэри. Она была здесь своя. Благодаря растущей репутации Адама, она стала одной из ведущих хозяек в Вашингтоне. И упивалась своим положением. Эта сторона вашингтонской жизни утомляла Адама и он оставил ее для жены. Она справлялась с этим великолепно, и он был благодарен ей за это.
– В Вашингтоне, – говорил Стюарт Нидхэм, – больше дел совершается за обеденным столом, чем в пустых залах конгресса.
Адаму хотелось, чтобы вечер поскорей закончился. На поверхности все было замечательно. Внутри все было плохо… Он был женат на одной женщине, а любил другую… И был скован браком, из которого не было выхода. Он знал, что если бы Мэри Бич не оказалась в положении, он бы подал на развод. Но сейчас было слишком поздно. Мэри подарила ему красивую маленькую дочь, и он любил ее, но выбросить из головы Дженифер было невозможно…
Жена губернатора что-то говорила ему.
– Вам так везет, Адам! У вас есть все, чего может желать человек, не так ли?
Адам не мог заставить себя ответить ей.
Глава 9
Лето, осень, весна, зима приходили и уходили… И все они вращались вокруг Джошуа. Он был центром мира Дженифер. Она смотрела, как он растет и развивается день за днем, и это вызывало в ней бесконечный интерес. Как он начинает ходить, говорить, размышлять… Его настроение постоянно менялось. Он был то диким и агрессивным, то застенчивым и милым. Он огорчался, когда Дженифер покидала его ночью, боялся темноты, и она всегда оставляла ночной светильник возле него.
Когда ему исполнилось два года, он стал совершенно несносным: упрямым, отчаянным и разрушительным.
Ему нравилось «чинить» вещи. Он сломал швейную машину миссис Маски, привел в негодность два телевизора в доме и разобрал наручные часы Дженифер. Он смешивал соль и сахар и вредил себе, когда оставался один. Кен Бейли принес Дженифер щенка немецкой овчарки по кличке Макс, и Джошуа побил его.
В этот год она была готова отдать его первому встречному…
В три года он внезапно превратился в ангела, нежного, мягкого и впечатлительного. Он был хорошо координирован, так же как и его отец, и ему нравилось играть вне дома, бегать, карабкаться и ездить на велосипеде. Дженифер ходила с ним в зоопарк в Бронксе и на кукольные спектакли.
Они гуляли по пляжу, смотрели фестиваль братьев Маркс в Манхэттене, а потом ели мороженое и пили содовую в детском кафе.
Джошуа становился товарищем. В качестве подарка ко дню рождения матери он выучил любимую песню отца Дженифер «Свети полночная луна» и спел ее Дженифер. Это был самый трогательный момент в ее жизни.
Это правда, подумала она, что мы не наследуем мир наших родителей, мы заимствуем его у наших детей.
Джошуа стал ходить в детский сад и ему очень нравилось там. Когда Дженифер вечером возвращалась домой, они садились вместе перед камином и читали. Она обычно читала «Из зала суда» и «Адвокат», а Джошуа – свои книги-картинки. Она смотрела, как ее сын, развалившись на полу, сосредоточенно хмурит брови, и неизменно вспоминала Адама. Это была открытая рана… Она думала о том, где сейчас Адам и что он делает… Дженифер удавалось разделить свою личную и профессиональную жизнь, и единственным общим звеном в них обоих был Кен Бейли. Он приносил ее сыну игрушки и книги, играл с ним и был, в определенном смысле, суррогатом отца.
Однажды в воскресный день Дженифер и Кен стояли около дерева, наблюдая, как Джошуа взбирается на него.
– Ты знаешь, что ему нужно? – спросил Кен.
– Нет.
– Отец… – он повернулся к ней. – Его настоящий отец, должно быть, порядочное дерьмо…
– Пожалуйста, не нужно, Кен…
– Прости, это не мое дело… Это прошлое… Я думаю о будущем. Ты не должна жить так одиноко, как…
– Я не одинока, у меня есть сын. Джошуа…
– Я имел в виду не это… – он обнял ее и поцеловал. – Прости, Дженифер…
Майкл Моретти звонил много раз. Она не отвечала на его звонки. Однажды ей показалось, что она видит его в зале, где она вела защиту, но когда она взглянула туда еще раз, Майкла уже не было.
Глава 10
Как– то в конце рабочего дня, когда Дженифер уже собиралась домой, Синтия сообщила:
– Мистер Кларк Холман на проводе.
Подумав, она ответила:
– Я поговорю с ним.
Кларк Холман был адвокатом из «Общества помощи юристам».
– Извините за беспокойство, Дженифер, – сказал он, – но у нас есть дело, за которое никто не хочет браться. Я был бы рад, если бы вы выручили нас.
– Как зовут подсудимого?
– Джек Скэлтон.
Это имя было на первых страницах газет в последние два дня. Джек Скэлтон был арестован за похищение четырехлетней девочки и вымогательство выкупа. Его личность была установлена с помощью фоторобота, полученного на основании показаний свидетелей похищения.
– Почему я, Кларк?
– Скэлтон просил вас.
Дженифер взглянула на часы. Она может опоздать к сыну.
– Где он сейчас?
– В Метрополитенском исправительном центре.
Она приняла решение.
– Устройте мне свидание с ним.
– Хорошо. Тысячу благодарностей, я – ваш должник.
Через десять минут она уже была на пути в тюрьму. Перед этим она позвонила миссис Маски.
– Я задержусь. Дайте Джошуа ужин и пусть он подождет меня.
***Для Дженифер похищение людей было тягчайшим преступлением и особенно похищение беспомощного ребенка. Но каждый обвиняемый имеет право на то, чтобы его выслушали, каким бы ужасным не было совершенное им преступление. На этом основывается закон: правосудие для всех, для тех, кто на самом верху и на самом низу.
Дженифер показала удостоверение охраннику на проходной, и он провел ее в комнату для адвокатов. – Сейчас приведут Скэлтона, – сказал он.
Спустя несколько минут худощавый человек с тонкими чертами лица, лет сорока, со светлыми волосами и бородкой зашел в комнату. Он выглядел почти как Иисус Христос. Скэлтон сказал:
– Спасибо вам, миссис Паркер, за то, что вы здесь, – у него был тихий, приятный голос. – Спасибо вам за работу.
– Садитесь.
Он сел на стул напротив нее.
– Вы хотели видеть меня?
– Да… Несмотря на то, что только Бог может помочь мне… Я сделал очень глупую вещь.
Она с неприязнью посмотрела на него.
– Вы называете похищение маленькой, беспомощной девочки с целью получения выкупа «глупой вещью»?
– Я не похищал Тамми с целью выкупа. – Да?… Почему же вы похитили ее? Последовала длительная пауза.
– Моя жена Эвелин умерла при родах. Я любил ее больше жизни, больше всего на свете. Если на земле когда-нибудь жила святая, то это была она. Она была очень слабой. Наш доктор не советовал ей иметь ребенка, но она не послушала его…
Он в замешательстве опустил глаза.
– Вам тяжело будет это понять, но она говорила, что обязательно хочет ребенка, потому что он будет частью меня…
Как Дженифер понимала его! Скэлтон замолчал. Его мысли были далеко.
– И она родила?
Он кивнул.
– Они обе умерли…
Ему было трудно продолжать.
– Сначала я думал… я не хотел жить без нее. Я постоянно думал, каким бы был наш ребенок. Я мечтал, как бы мы жили втроем… Я пытался перевести время назад, до того момента, когда Эвелин… – он запнулся, спазмы душили его. – Я обратился к Библии, и это спасло меня от безумия. Затем через несколько дней я увидел маленькую девочку, играющую на улице. Она была воплощением Эвелин! У нее были ее глаза, ее волосы. Она смотрела на меня и улыбалась. И я, это звучит неправдоподобно, мне показалось, что это Эвелин улыбается мне… Я, должно быть, сошел с ума! Я подумал: «Это наша дочь, которую родила Эвелин… Это наш ребенок!».
Дженифер видела, как его ногти впивались в его тело.
– Я знал, что я поступаю плохо, но я взял ее…
Он посмотрел в глаза Дженифер.
– Я бы ни за что на свете не причинил бы вреда этому ребенку.
Она внимательно изучала его, пытаясь найти в его голосе фальшивую ноту. Но тщетно. Это был человек в агонии.
