Сидни Шелдон - Гнев ангелов
Сейчас ей необходимо было окунуться в шумную людскую толпу.
Возможно, подумала она, мне стоит посмотреть какое-нибудь шоу? Она быстро приняла душ, оделась и спустилась вниз.
Марти Ален выступал в главном зале. Возле входа в зал толпились желающие попасть на вечернее представление, и она пожалела, что не попросила Питера Дентона зарезервировать за ней место.
Она подошла к метрдотелю.
– Как долго придется ждать?
– Сколько вас?
– Я одна.
– Простите, мисс, но боюсь…
Голос позади нее произнес:
– Моя кабина, Эйб.
Метрдотель, просияв, ответил:
– Конечно, мистер Моретти. Сюда, пожалуйста.
Обернувшись, она встретилась со взглядом оливково-черных глаз Майкла Моретти.
– Нет, спасибо, – сказала она, – боюсь, что я…
– Вам нужно поесть…
Майкл взял ее под руку, и она осознала, что идет рядом с ним вслед за метрдотелем к центру большого зала. Ей претила мысль об ужине в компании Майкла Моретти. Она корила себя за то, что не приняла приглашения Питера Дентона. Они сели за стол, лицом к сцене, и метрдотель, пожелав им приятного ужина, удалился.
Она чувствовала на себе взгляд Моретти и ей было не по себе. Он сидел рядом с ней, не говоря ни слова. Моретти был очень молчаливым человеком, человеком, не доверяющим словам, считая их скорее ловушкой, чем способом общения. Но в его молчании было что-то особенное. Он пользовался молчанием так, как другие люди пользовались речью.
Когда он наконец заговорил, то застал Дженифер врасплох.
– Я ненавижу собак, – сказал он, – они умирают…
Это прозвучало так, как будто он приоткрыл какую-то потайную часть себя… Она не знала, что ответить.
Принесли напитки, и они стали пить, прислушиваясь к безмолвной своей беседе. Она думала над его словами – «я ненавижу собак, они умирают».
Ей хотелось знать о его прошлой жизни. Она поймала себя на том, что изучает его. Он был привлекателен, опасно, волнующе привлекателен… В нем чувствовалась скрытая сила, готовая прорваться наружу. Она не могла себе объяснить почему, но рядом с ним она чувствовала себя женщиной. Возможно, причиной тому был взгляд его черных глаз, который он иногда отводил от нее, как бы увидев слишком много. Она поняла, что давно уже не думала о себе, как о женщине, с того дня, как она потеряла Адама. Нужен мужчина, чтобы заставить женщину чувствовать себя женщиной, подумала она, чтобы заставить почувствовать себя красивой и желанной.
Разные люди подходили к ним, чтобы выразить свое уважение Майклу Моретти: бизнесмены, актеры, судья, сенатор США. Это была власть, отдающая дань другой власти, и Дженифер начала понимать, каким большим влиянием он обладает.
– Я закажу что-нибудь для нас, – сказал он. – Это меню они готовили для восьмисот человек.
Он жестом подозвал метрдотеля.
– Да, мистер Моретти… Что бы вы хотели, сэр?
– Бутылку «Шатобриана», суфле и салат из листьев эндива.
– Конечно, сэр…
– Десерт мы закажем после.
Шампанское на их столе оказалось немедленно. Она почувствовала, как начинает расслабляться, наслаждаясь почти вопреки своей воле. Она давно не проводила вечер с привлекательным мужчиной. Подумав об этом, она сразу же одернула себя: как я могу считать Моретти привлекательным? Он – убийца, аморальное животное без каких-либо чувств… Дженифер знала и защищала не один десяток человек, совершивших страшные преступления, но у нее было чувство, что ни один из них не был так опасен, как этот. Он поднялся к вершине синдиката, а для этого нужно было еще кое-что, кроме женитьбы на дочери Антонила Гранелли.
– Я несколько раз звонил вам во время вашего отсутствия, – сказал он. Если верить Кену Бейли, он звонил почти каждый день…
– Где вы были?
– Далеко…
Последовало длительное молчание.
– Вы помните о предложении, которое я вам сделал?
Она сделала глоток из бокала.
– Пожалуйста, не надо начинать снова, – Вы можете иметь…
– Я уже сказала вам, что я в этом не заинтересована. Нет таких предложений, которые нельзя было бы отклонить, мистер Моретти. Я отказываюсь.
***Он вспомнил о сцене, которая имела место несколькими днями раньше в доме его тестя. Было собрание семьи, которое прошло не совсем гладко. Томас Колфакс оспаривал почти каждое предложение Майкла. Когда тот ушел, Майкл сказал тестю:
– Колфакс превращается в старую бабу, папа. Я думаю, что пришло время отправить его на заслуженный отдых.
– Томми – хороший человек. Он избавил нас от многих неприятностей за эти годы.
– Это было раньше. Сейчас он уже не тот.
– Кого мы можем взять на его место?
– Дженифер Паркер.
Антонил Гранелли покачал головой.
– Я уже говорил тебе, Майкл… Это не принесет добра, если женщина будет знать о наших делах.
– Она не просто женщина. На сегодня это лучший адвокат.
– Посмотрим, – сказал Гранелли, – посмотрим…
***Моретти был человеком, который привык получать то, чего он хотел, и чем больше Дженифер сопротивлялась, тем больше он хотел получить ее. Сейчас, сидя рядом с ней, он смотрел на нее и думал: «Когда-нибудь ты будешь принадлежать мне, девочка…»
– О чем вы думаете?
Майкл улыбнулся, и она сразу же пожалела о своем вопросе. Настало время уходить.
– Благодарю вас за прекрасный ужин, мистер Моретти. Мне рано вставать, так что…
Огни начали гаснуть, и оркестр заиграл увертюру.
– Вы не можете сейчас уйти. Начинается представление. Вам понравится Марти Ален…
Это было развлечение, которое мог позволить себе только Лас-Вегас, и Дженифер получила от него огромное удовольствие.
Она сказала себе, что уйдет, как только закончится шоу, но когда оно закончилось, и Майкл Моретти пригласил ее танцевать, она решила, что отказать ему будет невежливо. Кроме того, она должна была
признаться себе, что хорошо провела вечер. Он оказался умелым танцором, и ей было приятно танцевать с ним. Однажды, когда другая пара столкнулась с ними, он на мгновение прижался к Дженифер, и она почувствовала его мужскую твердость, хотя он сразу же отпрянул от нее, восстановив дистанцию.
Затем они прошли в казино, сияющее яркими огнями и заполненное игроками, ловящими миг удачи, играющими так, как будто от этого зависела вся их жизнь. Он провел Дженифер к одному из столов и вручил дюжину фишек. – На счастье, – сказал он.
Крупье обращались к Майклу с уважением, называя его мистером Моретти. Майкл играл, делая большие ставки, и много проигрывал, но это, казалось, не волновало его. Используя фишки, которые ей дал Майкл, она выиграла триста долларов, но настояла на том, чтобы он забрал их, не желая в чем-то быть обязанной ему. Время от времени к нему подходили женщины, чтобы поздороваться. Все они были молоды и привлекательны, и Дженифер заметила это. Он был вежлив с ними, но было очевидно, что заинтересован он только в ней. Вопреки разуму, она чувствовала себя польщенной. В начале вечера она была усталой и подавленной, но от Моретти исходила такая жизненная сила, что, казалось, она заряжает воздух, окружающий Дженифер, и придает ей силы.
Он привел ее в небольшой бар, где играла джазовая группа, затем они отправились в другой отель, чтобы послушать выступление вокальной группы. И везде с ним обращались, как с очень важной персоной. Каждый старался привлечь его внимание, дотронуться до него, дать знать, что он рядом.
В течение всего времени, что они были вместе, он не произнес ни слова, которое могло бы ее оскорбить. Но она чувствовала такую сексуальность, исходящую от него, что это было похоже на тяжелые волны, атакующие ее тело, которое чувствовало себя подвергающимся насилию. Она никогда не испытывала ничего подобного… Это было тревожное и одновременно волнующее ощущение. Дикая, животная сила исходила от него. С таким Дженифер никогда раньше не сталкивалась.
Было четыре часа утра, когда он, наконец, проводил ее к номеру.
Он взял ее за руку и сказал:
– Спокойной ночи… Я только хочу, чтобы вы знали, что это была самая великая ночь в моей жизни…
Его слова испугали Дженифер.
Глава 8
Популярность Адама Уорнера в Вашингтоне росла. Он появлялся в газетах и журналах с возрастающей частотой.
Адам начал расследование положения дел в школах, расположенных в гетто, и возглавил комиссию штата, направлявшуюся в Москву для встречи с диссидентами. В газетах была помещена его фотография в момент прибытия в аэропорт «Шереметьево», где его встречали русские официальные лица. Когда он вернулся через десять дней, газеты дали теплую оценку результатам его поездки.
Интерес продолжал расти. Публика хотела читать об Адаме Уорнере, и пресса удовлетворяла ее аппетиты. Адам был предводителем реформы в Сенате. Он возглавил комиссию по расследованию условий в федеральных тюрьмах и посетил несколько тюрем в разных концах страны, он беседовал с заключенными и охранниками, и когда был опубликован отчет комиссии, начались обширные реформы.
