Лживая правда - Виктор Метос
При словах «настроенному враждебно» Эван широко раскрыл глаза, недоуменно глядя на судью.
– Разрешение дано.
– Вы помните, что в тот вечер смотрели телевизор, – сказала Лили, – но что именно смотрели – не помните?
– Ну, кажется, какую-то передачу про природу.
– Какую-то передачу про природу?
– Точно. Какую-то передачу про природу.
– Вы переехали в Лас-Вегас почти шесть лет назад, правильно?
– Да.
– Но за два года до этого уехали из Северной Дакоты, не так ли?
– Ну да, это было лет восемь назад.
– И куда вы перебрались?
– В Орегон. На побережье.
– Вы устроились на работу в Мидуэе? – спросила Лили.
– Это была строительная компания «Герберт», и, как вы сказали, располагалась в маленьком городке Мидуэй.
– Компания называлась строительной, но на самом деле она занималась много чем помимо строительства, не так ли?
– Наверное.
– В основном компания «Герберт» занималась лесозаготовками, правильно?
– Да, мы много занимались лесозаготовкой.
– В чем заключалась ваша работа?
– Я работал лесорубом.
– Если точнее, ваша должность называлась на профессиональном жаргоне «пентюх», это так?
Сглотнув комок, Эван оглянулся на Арло. Тот сидел, уставившись перед собой на стол. Он больше не рисовал.
– Да.
– Что значит «пентюх»?
– Ну, так называют новичков.
– Это ведь не совсем верно? Так называют рабочих, которые на лесозаготовках выполняют самую тяжелую работу, правильно?
– Да, пожалуй.
– А какая самая тяжелая работа на лесозаготовках?
– Она называется «сенокос»… – Эван смущенно кашлянул.
– И в чем она заключается?
– Ну, сначала нужно вырубить поросль топором, прежде чем придут ребята с бензопилами. Мы расчищаем…
– Спасибо. Значит, два года вы махали топором?
– Возражение! – сказала Келли. – Какое отношение это имеет к процессу? К тому же, ваша честь, мы обсуждали это у вас в кабинете.
– Ваша честь, сейчас станет понятно, какое это имеет отношение, – сказала Лили.
– Я разрешаю данный вопрос, – сказал Хэмилтон.
– Отвечайте на мой вопрос, мистер Уорд, – продолжала Лили. – Два года вы махали топором?
– Я занимался не только этим.
– Да или нет: в течение двух лет ваша основная обязанность в компании заключалась в том, чтобы рубить поросль топором?
Снова оглянувшись на присяжных, Эван вытер ладони о джинсы – так поступает человек, который дотронулся до какой-то гадости и хочет избавиться от неприятного ощущения.
– Да, наверное.
– Но «пентюх» занимается не только этим, правильно? Что происходит, когда на место лесозаготовок прибегает какое-нибудь дикое животное?
– Мы должны были избавляться от них. – Эван оглянулся на присяжных.
– Вы их убивали, так? Оленей, лосей, кабанов – всех, кто вам попадался. Правильно?
– Да.
– У вас был всегда при себе большой охотничий нож, не так ли?
– Ну да, такие были у всех нас. – Эван пожал плечами.
– И этим ножом вы добивали животное, если пуля его только ранила, правильно?
– Да.
– Как вы их добивали?
– В смысле?
– Каким образом вы добивали животных, когда они, раненые, беспомощно валялись на земле?
– Возражение! Ваша честь, мы уже обсуждали это, и суд вынес решение…
– Суд вынес решение провести подробные расследования, – напомнила Лили. – Защите разрешается допросить всех свидетелей, которые могут привести факты, говорящие о невиновности подсудимого или его психическом здоровье.
– Миз Риччи, я даю вам свое разрешение, однако напоминаю о том, что мое предыдущее решение на этот счет остается в силе.
– Благодарю вас, ваша честь. Мистер Уорд, ответьте на мой вопрос. Как вы убивали этих животных?
Эван сглотнул комок в горле.
– Ну, мы или потрошили их, или перереза́ли им горло.
– Под «потрошили» вы подразумеваете то, что вы вонзали животному в живот нож и затем делали длинный разрез? Вспарывали им брюхо?
– Да.
– А под «перереза́ли им горло» вы подразумеваете то, что вы проводили лезвием животному по горлу, разрезая главные артерии, после чего животное умирало от потери крови, правильно?
– Да.
Заложив руки за спину, Лили посмотрела Эвану прямо в зрачки:
– И вы работали на лесозаготовках в паре еще с одним джентльменом по имени Том Нейплс, правильно?
Эван скрестил свои здоровенные ручищи на груди.
– Да, работал.
– И однажды вы с мистером Нейплсом поссорились.
– На самом деле мы просто… да, поссорились.
– Ссора переросла в физическую стычку?
– Переросла, – поколебавшись, подтвердил Эван.
– И вы ударили мистера Нейплса, правильно?
Эван облизнул губы.
– Ударил.
– Бревном, верно?
Эван ответил не сразу:
– Это была самозащита.
– Ударить человека бревном – это ведь почти то же самое, что ударить его бейсбольной битой, не так ли?
– Возражение!
– Что? – воскликнул Эван. – Эй, подождите секу…
– Вопрос снят, – поспешно заявила Лили, прежде чем судья успел вынести свое решение. – В настоящее время вы освобождены условно-досрочно, не так ли?
Оглянувшись на судью, Эван увидел, что тот не собирается ему помогать.
– Да.
– Если точнее, вы были осуждены за тяжкое уголовное преступление. За грабеж.
– Возражение! – Келли вскочила на ноги. – Все это не имеет никакого отношения к делу, и мистер Эван Уорд вообще не должен был давать свидетельские показания!
– Он сейчас здесь, ваша честь, потому что может сообщить важную информацию о психическом состоянии подсудимого.
– Дело вовсе не в этом, ваша честь, – возразила Келли. – Защита пытается обвинить в преступлении другого человека, что явно противоречит решению суда.
– Опять же, ваша честь, если защите не позволяется допрашивать свидетеля, который, возможно, обладает сведениями, имеющими самое прямое отношение к наиболее важному вопросу, каков тогда вообще смысл судебного заседания?
– Если это так, – быстро оглянувшись на Лили, сказала Келли, – в таком случае защита должна была дождаться того, чтобы свидетеля вызвало обвинение, после чего устроить ему перекрестный допрос. А сейчас защита нападает на своего собственного свидетеля.
Это действительно было так, и все в зале суда это понимали. Но если б Эвану заранее сказали, что в суд его вызывают для того, чтобы обвинить в убийствах, он ни за что сюда не явился бы.
Судья молча задумался. Определенно, ему не хотелось опровергать свое предыдущее решение, согласно которому защита должна была доказывать невменяемость обвиняемого, но он также прекрасно понимал, что если не дать ей подробно допросить свидетеля, возможно, обладающего важной информацией по делу, это автоматически даст основание подавать апелляцию.
– Я разрешаю продолжать допрос, миз Уайтвулф; позднее мы сможем вернуться к показаниям свидетеля и при необходимости дать разъяснения присяжным. Возражение отклонено.
Под пристальным взглядом Лили Эван Уорд смущенно откашлялся.
– Итак, вы были осуждены за грабеж, правильно?
– Я просто отобрал деньги. Никто не пострадал.
– Обыкновенно ограбление совершается с использованием пистолета, не так ли?
– Не знаю.
– Однако вы пистолетом не пользовались, так? – не обращая на Эвана внимания, продолжала Лили, чтобы сказать присяжным то, что хотела. – Что вы использовали?
Эван сглотнул комок в горле. Лили заметила у него на лбу блестящую пленку пота.
– Всего-навсего небольшой нож.
– С шестидюймовым лезвием, правильно?
– Да.
– И вы сказали кассирше: «Открывай кассу, иначе я перережу тебе горло!»
– Возражение. Цитируется человек, не присутствующий в суде[33].
– Ваша честь, я вовсе не пытаюсь представить это как доказательство того, что мистер Уорд намеревался выполнить свою угрозу и действительно перерезать кассирше горло. Так что здесь этот запрет не действует.
– Разрешаю данный вопрос.
– Мистер Уорд, вы сказали именно это? «Открывай кассу, иначе я перережу тебе горло!»
Эван ничего не ответил.
– Я прошу суд призвать свидетеля ответить на мой вопрос.
– Мистер Уорд, – сказал судья Хэмилтон, – пожалуйста, ответьте на вопрос защиты.
Эван шумно вздохнул. До него наконец дошел смысл происходящего, и удивление и раздражение уступили место ярости.
– Я не убивал этих ребят!
– А я этого и не говорила.
– Да, но я понял, к чему вы клоните.
– Так, давайте на секунду забудем об этом и вернемся к моему первоначальному вопросу, мистер Уорд, на который вы старательно избегаете отвечать. Вы пригрозили кассирше, что перережете ей горло, если она не откроет кассу, правильно?
– Да, – снова заерзав на стуле, подтвердил Эван. –
