Майкл Палмер - Милосердные сестры
– Она уже сделала это, Дэвид.
– Вот как?
– Лейтенант звонил час назад. Я с ним разговаривал минут тридцать. Он хочет, чтобы ты... с доктором Армстронг... перестали играть в Холмса и Ватсона и дали ему спокойно делать его работу.
– Делать его работу? – недоверчиво переспросил Дэвид. – Бен, да этот человек только и делал, что неделю валял меня в грязи. Он настроен против меня. Вот с кем мы должны сражаться.
– Нет, приятель, – решительно возразил Бен. – Это очень хороший полицейский. Я знаю его с первых дней моей практики. Хочешь верь, а хочешь не верь, но он не желает твоей гибели.
– Тогда какого хрена он меня арестовал?
– Пришлось. На него давили со всех сторон, и потом масса всяких косвенных улик. Мотив, возможность, способ убийства... сам понимаешь.
Дэвид сжал кулаки и проговорил:
– Я также знаю, что не убивал эту женщину.
– Знаешь, Джон Докерти тоже на сто процентов не уверен, что это сделал ты. В противном случае он не взялся бы за Маркуса Квигга, фармацевта, который...
– Докерти говорил мне, кто он, – вставил Дэвид. – Но, Бен, я никогда не встречал этого человека. Чем я ему не угодил?
– Одно из трех, – ответил Бен. – Мщение, страх, деньги.
– Бен, – недоверчиво проговорил Дэвид, – о нем я никогда не слышал, пока Докерти не упомянул его имя. Абсолютно точно. Маркус Квигг это не какой-нибудь Джон Джойс. Если я насолил этому Квиггу... Нет, мщение совершенно отпадает.
– Если только у него нет сестры или брата, – предположил Ёен, – под другой фамилией.
– Если! – Дэвид, выведенный из себя, ударил ладонью по столу. – Существует множество непредсказуемых событий, чтобы можно было верить любому, решившему подставить меня. Множество разных вариантов.
– Дэвид, в данный момент можно только навредить себе, углубляясь в бездну неизвестности. У нас просто не хватает информации... пока. – Бен замолчал, поглаживая свое кольцо и подыскивая подходящие слова. – Дэвид, – продолжал он, – я не хотел касаться этой темы сегодня, но, пожалуй, лучше всего сделать это сейчас. Я вчера сказал тебе, что от тебя требуется полная откровенность. Было такое? – Дэвид молча кивнул. – Ты не упомянул, что однажды умышленно напичкал своего больного раком лекарствами. Правда?
Дэвид застыл, не веря услышанному.
– Бен, я... это безумие, – заикаясь сказал он. – Это случилось девять лет назад. Меня полностью оправдали. Я... как ты проведал?
– Сообщил лейтенант Докерти. Кому-то понадобилось довести этот факт до его сведения.
– Сестра, должно быть, эта чертова сестра...
– Что случилось?
– Да так, ничего. Нет, правда. Я назначил болеутоляющее одной умирающей старой леди... каждые четыре часа, по необходимости. Поверь мне, она настрадалась вволю... Ну а медсестра попалась уж очень ленивая, чтобы обращать внимание на такую строчку, как "по необходимости". Поэтому я изменил предписание на каждые два часа, уменьшив дозу и убрав "по необходимости", чтобы женщина могла все время получать его. На следующий день сестра представила мне свой счет. Было назначено разбирательство, и, кажется, ей влепили выговор.
– Смахивает на то, что она пытается рассчитаться с тобой, – сказал Бен. – Слушай, Дэвид, ты должен говорить мне все. Неважно, значительно это или не значительно для тебя. Все. Этот случай с медсестрой, всплывший через девять лет, может быть еще одним совпадением. Во вчерашней вечерней газете появилась одна статья, но если кто-то попытается увязать имя этой женщины с этой статьей, то на наши головы свалится еще больше проблем. А допустим, просто допустим, что ответ находится в тебе самом, а ты даже не подозреваешь об этом.
– Допустим... – медленно проговорил Дэвид, прищурившись и почесывая за ухом.
– Что? Что на этот раз? Что ты вспомнил?
– Готов поклясться, что порой на меня накатывает смутное предположение... кто-то что-то говорил о Шарлотте Томас. Я... – он беспомощно развел руками. – Чтобы это ни было... если оно вообще имело место... его не вернуть.
– Ладно, отправляйся домой и успокойся. Встречаемся завтра утром. В это же время?
– В это же время, – неуверенно сказал Дэвид.
– Послушай, если ты завтра вечером свободен, тогда заходи сюда в четыре. Поговорим, а потом пойдем ко мне и пообедаем. Познакомишься с Эми и моими ребятами и впридачу вкусно поешь. Она будет рада познакомиться с тобой. Даже если бы я не говорил ей, что ты платишь за ортодонтию малютки Берри.
– Звучит неплохо, – без энтузиазма сказал Дэвид.
– Пойдет тебе на пользу, – добавил Бен. – Между прочим, у Эми есть младшая сестра... – Он улыбнулся, и неожиданно они оба расхохотались. Дэвид не мог припомнить, когда он в последний раз так от души смеялся.
– Ты проигрываешь, Шелтон, – сказал Дэвид, медленно расхаживая по квартире. – Ты проигрываешь, и знаешь это. – Два часа, прошедшие после расставания с Беном, растянулись для него в десять.
За окном размеренный шум дождя время от времени перемежался со звоном литавр, громыхавших вдали. Сперва три комнаты превращались в пустой цирк, спустя несколько секунд – в клетку. Все труднее и труднее было усидеть на одном месте, все труднее и труднее сконцентрироваться, сфокусировать внимание на чем-нибудь. Надо позвонить кому-нибудь, подумал он. Позвонить кому-нибудь или игнорировать дождь и пойти побегать. Но перестать расхаживать по комнатам. Он взял кроссовки и подошел к окну. Сквозь залитое водой окно дневное небо производило довольно гнетущее впечатление. Затем, как бы предупреждая, вспышка молнии окрасила комнату в причудливый бело-голубой цвет. Послышался нарастающий гул, за ним взрыв, от которого задрожали стены квартиры. Он бросил спортивные туфли в угол шкафа.
Он распознал это чувство. Оно было ему прежде знакомо – по автомобильной аварии. С него все тогда и началось. Беспокойство не проходило, а только возрастало.
Есть ли в аптечке что-нибудь? Лорен всегда там что-то держала от головной боли. На случай, если хождение не прекратится. На случай, если одиночество станет непереносимым. Тебе ничего не нужно, но так, на всякий случай. На случай, если одолеет бессонница. На случай, если ночь покажется нескончаемой.
Он снова принялся ходить из одного конца холла в другой. Всякий раз замирал у двери ванной. Просто на случай...
Он резко открыл дверь ванной и остановился перед зеркальной домашней аптечкой. Остановился, чтобы обратиться к себе самому. Потом медленно вытянул руку и коснулся своего отражения. Его глаза, затуманенные страхом одиночества, встретились с глазами двойника напротив. Прошла минута. Затем вторая. Постепенно губы перестали дрожать. Дыхание стало глубоким и ровным. "Ты не одинок, – сказал он самому себе тихо. – У тебя есть друг, который за восемь лет научился любить тебя... несмотря ни на что. У тебя есть ты сам. Открой эту проклятую аптечку, возьми таблетку – и потеряй его. И все эти годы, и он... просто пропадут. Вот тогда ты действительно станешь одиноким".
Дэвид опустил руку. Лицо приобрело решительный вид; уголки губ раздвинулись, и он улыбнулся. Потом кивнул себе... раз, другой, третий. Все быстрее и быстрее. В глазах появилась целеустремленность и решительность.
"Ты не одинок", – проговорил он, повернулся и пошел в жилую комнату. "Ты не одинок", – повторил он, вытягиваясь на тахте. – "Ты не одинок"...
* * *Спустя двадцать минут, когда зазвонил телефон, Дэвид все еще лежал. Он быстро дочитал последние строки поэмы Фроста, перевернулся и снял трубку.
– Дэвид, я боялся, что ты еще не пришел, – послышался в трубке голос Бена.
– О нет, я дома, – сказал Дэвид. Он улыбнулся и добавил: – Я по-настоящему дома.
– Тем лучше. Наслаждайся свободным временем, пока оно есть, – возбужденно проговорил Бен. – А то через пару дней тебе на работу.
Волна эмоций захлестнула Дэвида.
– Бен, что случилось? Говори медленно, чтобы я все запомнил.
– Мне только что, Дэвид, звонила одна медсестра из твоей больницы. Она сказала, что может однозначно помочь снять с тебя обвинение в убийстве Шарлотты Томас. Через два часа мы встречаемся в кафе. По-моему, она говорила серьезно, так что, приятель, если я прав, то твой кошмар позади.
Дэвид поднял голову и посмотрел в сторону ванной.
– Спасибо, – проговорил он наполовину себе, наполовину в трубку. – Бен, я могу прийти? Я не должен присутствовать?
– Пока я не выясню, что хочет сказать эта женщина, тебе нет смысла подключаться. Скажу тебе вот что. Жди меня у себя в девять, нет, давай лучше в девять тридцать, сегодня вечером. Приду – обо всем расскажу. Если повезет, наш завтрашний обед превратится в празднование.
– Было бы просто здорово, – мечтательно протянул Дэвид. – Скажи, а кто эта сестра?
– О, она сказала, что знакома с тобой. Ее фамилия Билл. Кристина Билл.
При упоминании этого имени эмоции снова переполнили душу Дэвида. – Бен, вот ее я и пытался вспомнить в твоем офисе. Помнишь, я еще сказал, что временами испытываю смутные предположения?
