Дуглас Престон - Богохульство
Где-то вдалеке взвыл койот. Ему ответил второй. Их крики звучали словно вопли проклятых. Эдди осторожно спустился по тропе в долину Накай. Справа от него, точно горбатый демон, темнел Накай-Рок. Поселение внизу горело желтыми огнями. Старая фактория смотрела во тьму квадратами света.
Пастор, держась холмов и прячась в тенях тополей, бесшумно двинулся к фактории. Что он ищет и как это узнает, он еще не знал, но не сомневался: настанет час, и Господь пошлет ему знак, укажет верный путь.
В ночном воздухе дрожали звуки фортепиано. Эдди спустился вниз, пересек рощицу, бегом пробежал по траве и прижался к стене фактории. Сквозь старые балки и штукатурку до него донеслись приглушенные голоса. Пастор с предельной осторожностью подкрался к окну и заглянул внутрь. Ученые сидели за столом, пили кофе и разговаривали на повышенных тонах, будто споря. Хазелиус играл на фортепиано.
Увидев основного кандидата в Антихристы, Эдди почувствовал приступ страха и гнева. Он затаился под окном и вслушался в беседу, но Хазелиус играл так громко, что ничего разобрать не удавалось. Вдруг сквозь оконные стекла, фортепианную мелодию и осенний воздух до него донеслось единственное слово: «Бог».
То же самое произнес и кто-то другой.
Бог.
Хлопнула сетчатая дверь, послышались удаляющиеся за угол голоса: один высокий и напряженный, второй негромкий, настороженный. С бешено бьющимся сердцем пастор придвинулся поближе и затаил дыхание.
– …Хотел спросить тебя с глазу на глаз, Тони… – Человек заговорил тише, и Эдди не расслышал окончания фразы, но подкрасться ближе не осмелился.
– Не ученые здесь только ты и я…
Собеседники вошли в тень деревьев, и их разговор стал совсем невнятным. Две темные фигуры застыли на тропе. Пастор выждал, собираясь с духом, пронесся через открытое пространство, нырнул в рощу и вдавился в шишковатый ствол дерева.
Его лицо обдало ветерком. «Должно быть, это Святой Дух, – решил он, – доносит до меня куски беседы».
– …О возбуждении уголовных дел, но ведь я не имею никакого отношения к «Изабелле».
– Это самообман, – ответил низкий голос. – Ты понесешь такую же ответственность, как и все остальные.
– Я всего лишь психолог.
– Но правду скрывал вместе со всеми…
Скрывал правду? Эдди тихо перебежал к другому дереву.
– …Как так вышло, что мы по уши погрязли в этой путанице? – спросил более высокий голос.
Что ответил низкий, Эдди не услышал.
– Но ведь это немыслимо: чертов компьютер заявляет, будто он Бог! Как в фантастическом романе, честное слово!
Ответ прозвучал слишком тихо. Эдди так старательно напрягал слух, что почти не дышал. Собеседники приближались к домам, в которых горел свет. Эдди следовал за ними как паук, а ветер доносил до него лишь обрывки фраз.
– …Бог в проклятой машине… Волконский съехал в овраг… – произнес высокий голос.
– …Разглагольствовать – только терять время… – ворчливо ответил низкий.
Разговор продолжился еще тише. Эдди ничего не слышал, и ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума от напряжения. Психолог и его собеседник остановились под фонарем в конце подъездной дорожки. Эдди набрался смелости и подкрался ближе. Более высокий из собеседников выглядел раздраженным и как будто хотел избавиться от второго. Голоса зазвучали отчетливее.
– …Выдает такие вещи, которые в уста Бога никто никогда не вкладывал. Все это – чистой воды бредни «Нью-эйдж». «Все, что есть во Вселенной, все, что происходит, – это мои раздумья». Где это слыхано? Странно, что на эту дешевую удочку попался Эдельштайн. Впрочем, он же математик. Ему положено быть со странностями. Нормальные люди не держат в доме гремучих змей… – Человек с высоким голосом говорил все громче, будто боялся, что собеседник вот-вот махнет на него рукой.
Крупный мужчина повернулся, и Эдди узнал в нем охранника.
Он тихо сказал что-то вроде «Пройдусь, проверю окрестности, и на боковую». Собеседники пожали друг другу руки. Психолог направился к своему дому, а охранник внимательно посмотрел в одну сторону, потом туда, где высились тополя, по-видимому, решая, откуда начинать проверку.
«О Господи!» Сердце Эдди неистово забилось, в висках оглушительно пульсировала кровь. На его счастье, охранник двинулся в противоположную сторону. Эдди, стараясь не ступить на ветки под ногами, устремился через рощу к темной тропе, что вела из долины.
Он выехал на Дагвей и издал ребяческий победный вопль. Ему удалось раздобыть именно то, что требовалось преподобному Спейтсу. В Виргинии была глубокая ночь, однако Эдди намеревался разбудить Спейтса и немедленно сообщить ему все новости. По такому случаю преподобный будет только рад прервать сон. Конечно же, будет рад.
Глава 37
В пятницу утром Нельсон Бегей стоял у входа в здание правления и наблюдал за наездниками, которые явились самыми первыми. Пыль, поднятая копытами, кружила тут и там золотистыми облаками. Всадники, позвякивая шпорами, разгружали и переседлывали лошадей. Конь Бегея, Холод, полностью готовый к поездке на гору, стоял в тени единственного в округе живого кедра и жевал траву. В том, что засохли почти все хвойные деревья, Бегей с удовольствием обвинил бы Bilagaana, однако не мог поспорить с телевизионщиками, которые заявляли в выпусках новостей, что кедры погубила засуха да жуки-короеды.
К Бегею подошла Мария Атситти.
– Неплохо, – заметила она, окидывая взглядом собравшихся.
– Даже лучше, чем я думал. Поедешь с нами?
Атситти засмеялась:
– Вы готовы пустить в ход любой трюк, лишь бы увести меня с рабочего места.
– Где твоя лошадь?
– Ты что, с ума сошел? Я на машине.
Бегей снова взглянул на демонстрантов. Их лошади в основном были неказистые, неподкованные и тощие, и лишь три – две кобылы с ранчо и арабский скакун – радовали глаз. Сцена напомнила Бегею дом дяди Сильверса, который научил племянника проводить «Путь благодати» и вместе с тем был великолепным наездником. Он принимал участие в родео в Санта-Фе и Амарилло до тех пор, пока не повредил спину. Сильверс держал лошадей, на которых катались дети. В ту пору Бегей и научился уверенно сидеть в седле, тогда же познал и массу других тонкостей верховой езды.
Он покачал головой. Казалось, с тех времен минула целая вечность. Сильверса давно не было в живых, старые традиции отмирали, а нынешние дети не умели ни ездить верхом, ни говорить на родном языке. Дядя Сильверс с трудом уговорил Бегея изучить церемонию «Путь благодати».
Сегодняшняя демонстрация была не только протестом против проекта «Изабелла», но и средством возвращения к той жизни, которую навахо так быстро утрачивали, напоминанием о традициях, о языке, о земле, доказательством того, что судьба племени в их собственных руках.
Перед зданием правления остановился древний пикап с прикрепленным к нему непомерно большим фургоном для скота. Из кабины с гиканьем выпрыгнул высокий тощий парень в рубашке с отрезанными рукавами. Он вскинул костлявую руку, еще раз радостно выкрикнул и пошел выводить лошадь.
– А вот и Уилли Бесенти, – заметила Атситти.
– Без Уилли никуда.
Уже оседланный жеребец Уилли вышел на тропу. Бесенти привязал его к кронштейну крепления.
– Он рвется в бой, – сказала Атситти.
– Вижу.
– Тебя это не пугает?
Бегей на мгновение-другое задумался. Уилли был заводным, но добрым и, когда не пил, чертовски выносливым. Пьянствовать во время демонстрации строго запрещалось – Бегей намеревался настоять на соблюдении этого требования.
– Да пусть едет, если хочется.
– Не дай Бог, натворит дел, – пробормотала Мария.
– Не натворит. Вчера я разговаривал с парочкой ученых. Никто не собирается поднимать шум.
– Ты с кем из них беседовал? – поинтересовалась Атситти.
– С Фордом – ну, он еще называет себя антропологом – и с женщиной по фамилии Мерсер, заместителем руководителя.
Атситти кивнула:
– Я с ними тоже разговаривала.
Проходящая мимо жительница Блю-Гэпа спросила:
– А вы уверены, что стоит затевать эту демонстрацию?
– Вот устроим, тогда и поймем, стоит или не стоит. Верно?
Глава 38
Кен Долби взглянул на часы: шесть вечера. Он повернулся к экрану – температура неисправного магнита оставалась почти прежней и была вполне допустимой. «Изабелла» работала должным образом. Мощность подняли до восьмидесяти процентов.
На дворе стоял прекрасный для запуска вечер. Когда «Изабелла» потребляла такое огромное количество энергии, любая, даже самая незначительная помеха – разряд молнии, перегоревший трансформатор, провисшие провода на линии электропередачи – могла вызвать сбой. Сегодня же погода радовала – нигде по всему юго-западу не предвиделось ни гроз, ни сильного ветра.
Долби казалось, что именно сегодня решатся все их проблемы и «Изабелла» покажет себя во всей красе.
– Кен, прибавь до восьмидесяти пяти, – попросил Хазелиус. Он сидел посередине центра в своем кожаном кресле.
