Ярослав Питерский - Дорожный реквием
Но Алексей ничего не ответил. Стальная пружина входной двери — громко щелкнула, когда он вышел на улицу.
Степанов поймал себя на мысли, что волнуется как на первых экзаменах. Правда, это было волнение — перемешанное с каким то чувством — непонятной вины. Алексей раньше такого не испытывал. Он волновался — словно сам был в ответе за все происходящее. Словно это он был виновен в том, что его одноклассник стал коварным и жестоким насильником и убийцей. Алексей — раз, за разом, вспоминал свои школьные годы. Он пытался вытянуть из глубины памяти все, что связано с Жуком. Все мельчайшие подробности. Но как не странно — ничего существенного, кроме пару случаев общения с Жуком — вспомнить не мог. Андрей Жук — словно стерся, в его воспоминаниях. Степанов пытался вспомнить первую любовь Жука, пытался вспомнить — как к нему относились девчонки в классе, но ничего такого, что бы могло быть — интересным, для расследования. Но все попытки вернуться в прошлое были тщетны.
Сливнина напротив была спокойна. Когда в кабинете Сазонова, на Ирину оперативники надевали скрытые микрофоны прослушки — она, улыбалась и, специально — поддернув груди — томно потянулась:
— А может прямо в бюстгальтер зарядить — если хотите, я сниму!
Молодой опер смущенно покраснел и, протянув ей проводок от микрофона — растерянно посмотрел на Степанова. Тот, затушил в пепельнице сигарету и грустно ответил:
— Ты Ира не хорахорся! Не хорахорся! Хоть на танцы идешь, но это не увеселительная прогулка! Это тебе не просто — мужикам голову вскружить! От этого многое зависит! Пока наши предположения — не на чем не основаны, фактов как таковых нет! Только моя интуиция и догадка! Вот и все! Жук пока для нас — только основной подозреваемый, но — не как, не преступник!
— Да понимаю я все! Понимаю! Что вы все — так волнуетесь! Мы же не на захват идем! Если бы не на захват, то я — может и, подумала еще! А так! Ну, поговорю — пару раз с Жуком этим твоим, может, сдастся — станцую. Построю глазки! Тебе тоже! Ха! Ха!
— Нет! Слушайте я уже против того, что бы капитан Сливнина учавствовала в этой операции! Она — слишком легкомысленно относится к заданию! — подала голос Волчек, до этого молча сидевшая в углу.
Помощник прокурора встала со стула и вызывающе посмотрела на Степанова. Алексей отвел глаза. Как ему показалось в ее взгляде — мелькнул огонек ревности.
— Светлана Егоровна — позвольте с вами не согласиться! Пока у нас другого выбора нет! Пока ничего более решительного и деятельного мы предложить в качестве операции не можем! Так, что капитан Сливнина, не смотря — на ее веселое и, игривое настроение, будет участвовать в операции. Пока я тут решаю, что и как делать при оперативной работе!
— А вы — сами, может, хотите, быть — на моем месте? Так, пожалуйста — я не гордая! Идите! Вот — снимайте кофточку и напяливайте — на себя, эту паутину! — вызывающе поддержала Степанова Сливнина, кивнув — на микрофоны прослушки на своей блузке.
Лицо Светланы вспыхнуло от возмущения — словно огонек в печке. Но помощник прокурора промолчала. Она, тяжело вздохнув — села на место. Разин попытался разрядить накалившуюся в кабинете обстановку:
— Алексей Иванович. Вы не волнуйтесь! И вы Светлана Егоровна — тоже не волнуйтесь! На подстраховке у капитана Сливниной будет работать три группы по два человека. Одна внутри и две снаружи. В холле и на периметре дворца культуры. Так, что любой риск — в принципе исключен!
— Да я и не думаю, что сегодня вообще — что — то будет! Я больше волнуюсь, что бы вообще Жук клюнул! Что бы он, если конечно этот насильник он, попал в наши сети! Вот за что я переживаю! — ответил ему Степанов.
— А с таким отношением капитана — он вряд ли клюнет! — язвительно заметила Волчек.
Степанов посмотрел на нее сурово и спросил:
— А вы — можете, что — то предложить другое?
— Нет но…
— Вот и я нет! А руководство требует результатов! Да и народ в поселке устал от этого! Жить в страхе — за своих, близких! Так, что другого выбора у нас нет Светлана Егоровна! Кстати, вы не кому не говорили об операции?! — с подозрением посмотрел на помощника прокурора Степанов.
Женщина, засмущавшись — опустила глаза и обиженно буркнула:
— Нет, конечно — за кого вы меня принимаете?!
— Я вас принимаю за женщину! В первую очередь! И не надо на это обижаться! Информацию не должен знать никто! Даже ваш жених! Он кстати как я понял — директор клуба?!
— Да, но я ему ничего не говорила!!! — вскрикнула Светлана.
По ее эмоциональному ответу Степанов понял, что помощник прокурора говорит правду.
— Ладно, извините! Но личные отношения иногда мешают работе! Поэтому надо оговаривать все! — сказал он сурово.
— Вот я и говорю — личные отношения… — совсем тихо прошептала Волчек и покосилась на Сливнину.
Та горделиво вздернула голову и вызывающе посмотрела на Волчек.
— В общем, так, милые дамы! Хватит! Операция очень серьезная! На моей памяти в нашей области, вообще, таких — не было! И с ней нам надо поторопиться, потому как по моим сведениям, если у нас после сегодняшних танцев — не будет результатов. К нам пришлют бригаду сыщиков из Москвы! Из главного управления МВД! А тогда вообще нельзя ничего будет контролировать! Эти ребята — зарядят все, своей крапленой колодой! И мы даже пикнуть не успеем! Так, что терпение и терпимость к коллегам! Наш первый лозунг! Второй — как бы, что, не закончилось. Все — надо провести на высшем уровне! Давайте все — таки, докажем, что мы не зря хлеб едим! — Степанов закурил третью подряд сигарету и кивнув на Разин добавил — Все! Андрей! Людей по местам! Все проверить еще на раз! Что бы связь была! Что бы мы потом не дергались, что ее нет родимой! А то бывает! Не услышим самого главного! Машину — со спец оборудованием, тоже замаскируй, где ни будь в таком месте, что бы никто не догадался!
— Да все готово! Алексей Иванович, все готово! Можно начинать! — заверил его Разин.
Степанов затушил окурок в пепельнице и встав со стула тяжело выдохнул:
— Ну, тогда по коням!
Алексей внимателоьно посмотрел на Сливнину. От нее сегодня вечером зависило многое. На ее лицо он не увидел даже малейшего волнения. Напротив, Ирина улябнулась ему и подмигнув качая бедрами вышла из кабинета. Волчек подошла к Степанову и тихо сказала:
— Я тоже буду участвовать во всей этой вашей ловушке! И не просите меня стоять в стороне! На мне тоже часть ответственности лежит!
Степанов взял ее за локоть и посмотрев в глаза ответил:
— Об одном прошу — не лезьте близко к Сливниной! Пусть будет все как обычно! Даже если произойдет что — то необычное — не вздумайте подходить к ней! Не вздумайте! Я вас очень прошу!
Волчек тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной:
— Хорошо! Я обещаю…
Глава 10
Степанов вышел из отдела — уже, в совершенно, другом настроение. Чувство тревоги и опасности сменил азарт охотника — идущего по следу зверя. Инстинкт настоящего сыщика переборол все сомнения. Алексей почувствовал уверенность в себе и резкий прилив адреналина. Такое, с ним — происходило частенько при опасных и рискованных операциях. Он любил такие моменты. Степанов замечал, чем больше азарт — тем удачливей операция пройдет.
Алексей подошел к «Волге» Попова и постучал в стекло. Водитель вопросительно посмотрел на шефа:
— Алексей Иванович, что не едим?
— Нет, Вова, ты не едешь! Я иду пешком! Твоя задача — будешь стоять в квартале от дворца культуры! Во дворе дома номер девятнадцать! И не куда не на шаг! Я тебя там сам найду! Никуда — понял! И рацию не вздумай выключать! И магнитофон на полную громкость не делай! Прозеваешь команду — шкуру спущу!
— Хм, понятно! — обиженно бросил Владимир. — А я то думал, что с вами! А тут! Что не доверяете? Так я не в одно облаве участвовал! Зря вы!
— Слушай Вова! Ты еще мне сцен не устраивай! Я сказал — будешь стоять там! Все! Девятнадцатый дом во дворе! И не куда! Там двух этажка! Машину припаркуешь свет потушишь! Что бы, не привлекать внимания! Давай действуй! — Степанов поднял воротник дубленки и пошел прочь в темноту ночного, зимнего вечера.
Он шел по длинной заснеженной улице по направлению к дворцу культуры. Снег скрипел под ногами словно пенопласт. В уличных фонарях маленькие кристаллики играли вспышками разноцветных огоньков. Алексей напрягал слух. Казалось пустота зимней улице жила своей жизнью. Где — то в подворотнях лаяли собаки. Где — то громко разговаривали хозяева. Степанов старался ловить каждый звук.
Дворец культуры издалека напоминал океанский лайнер. Множество разноцветных огней на фасаде. Звуки музыки, хохот и гам — заходящих вовнутрь людей. На высоком крыльце между колоннами толпилось немало народу. Степанов сильно удивился. Такого он не ожидал. Ему казалось, что сельчане давно перестали ходить на танцы — обремененные своими заботами и тяжелой будничной жизнью.
