Тэми Хоуг - Девушка Лаки
– Судя по всему, они твердо решили заняться здесь строительством промышленных предприятий.
– Нисколько в этом не сомневаюсь. Они получат превосходное место в глуши под огромные площадки для будущих свалок, плюс обзаведутся амбициозным молодым политиком, который будет плясать под их дудку. – Лаки покачал головой, поглаживая деревянную щетку для волос. – С них станется.
Серена шагнула вперед и встала рядом с ним, не сводя глаз с его длинных пальцев художника, которые продолжали перебирать ее вещи на туалетном столике.
– Гиффорд сказал, что продавать землю не будет, и от своего слова не откажется. Берк ничего не сможет сделать. Деда нельзя заставить продать его собственность.
Не успела она закончить фразу, как ей вспомнилось выражение глаз техасца, когда за обеденным столом он заявил, что Гиффорда придется убедить в необходимости продажи. Ее поразила в нем непреклонная решимость добиваться своего, причем любыми средствами. Однако между ним и его заветной целью встал Гиффорд. На что он решится? На что будет готов пойти во имя достижения своих целей?
Серена заставила себя выбросить неприятные мысли из головы и, приблизившись к открытой двери, посмотрела на ночное небо, как будто надеялась прочитать на нем ответы на свои вопросы.
– Он говорит, что после строительства завода появятся двести пятьдесят рабочих мест, а потом, может быть, и больше.
– Это полная чушь, – возразил Лаки. – От силы сто. Остальные будут штатными сотрудниками компании. Что-то я не заметил, чтобы на улицах нашего городка болтались безработные химики или инженеры.
– И все же работу получат больше людей. Гиффорд просто не в состоянии дать ее такому количеству народа на плантации. Так что экономический рост, конечно, будет.
– Зато ущерб, нанесенный природе, будет катастрофическим.
Серена со вздохом потерла лоб, как будто пытаясь тем самым смягчить остроту проблемы.
– Увы, не все так просто, как я думала.
– Нет, все просто, – упрямо возразил Лаки. – Все до безобразия просто. Мир черно-белый. Плохие парни и хорошие парни.
Серена обернулась и заглянула ему в лицо.
– А какой ты, Лаки? Мне казалось, тебе наплевать на всех и вся. Ты говоришь мне, что ты плохой парень, а затем я узнаю, что ты совсем другой. Сначала ты заставил меня считать тебя подлым браконьером, а затем начинаешь агитировать меня, пугая ужасами о загрязнении природы. Какой же ты на самом деле?
– Поверь мне, дорогая, – уклончиво ответил он. – Ты не горишь желанием это узнать.
Серена встретила его слова не моргнув глазом.
– Я хочу знать о тебе все.
– Я тебя уже предупреждал, – возразил Лаки и многозначительно поднял палец. – Не пытайся даже заглянуть в мою голову. Тебе не понравится то, что ты в ней увидишь.
Серена пристально смотрела на него, стараясь запомнить выражение его лица. Ей показалось, будто в его глазах она заметила искорку неуверенности. Что это? За кого он опасается – за нее или за самого себя?
Она поймала себя на опасном желании протянуть руку и потрогать его, как будто это могло помочь ей прикоснуться к тайнам его души. Причем желание это явно выходило за рамки любопытства. Умная женщина наверняка старалась бы держаться от него подальше. Лаки прочертил между ними границу, а она в очередной раз, как последняя дурочка, перешла ее, в прямом и переносном смысле: шагнула ему навстречу, желая прикасаться к нему, намереваясь узнать о нем все.
– И что же я увижу в твоем сердце? – тихо спросила она, все больше и больше сокращая расстояние между ними.
– Ты увидишь, что его нет, – ответил он с непроницаемым выражением лица.
– Я не верю, – покачала головой Серена. – Ты помогаешь людям. – Она указала на повязку на его раненой руке. – Ты рискуешь собственной жизнью ради других.
– Только не надо делать из меня героя! – резко оборвал ее Лаки. – Мне платят за то, чем я занимаюсь.
– Чем платят? Багетами и печеньем?
– Это не афишируется. Люди входят в мою жизнь, потом я изгоняю их из нее. Вот и все. Самое главное, лично меня это устраивает, – упрямо стоял он на своем. Волнение изредка прорывалось хрипотцой в его голосе.
– И ты самого себя хочешь в этом убедить? Лаки, ты лжец.
– А вот это правда. – Он крепко взял Серену за обтянутые шелком плечи, словно физически хотел навязать ей свое мнение. Сердце стучало в ее груди как сумасшедшее. Он наклонился над ней, и глаза его блеснули легким безумием.
– Я не ангел, я дьявол во плоти, моя дорогая. Если у меня когда-то и было сердце, его давно уже вырвали из моей груди. Не надо искать во мне то, чего там нет.
Серена ничего не сказала, лишь провела рукой по его широкой груди, обтянутой черной футболкой. Оба молча смотрели в глаза друг другу. Обоим было слышно, как гулко стучит сердце в его груди – неоспоримое свидетельство того, что он лжет. Взволнованный стук сердца красноречивее любых слов.
С губ Лаки невольно слетел стон, верный знак раздражения или ярости. Неожиданно его охватил страх, и теперь он всеми силами пытался его побороть. Каждое усилие давалось ему с неимоверным трудом, сотрясало все его существо, подобно землетрясению. Злость на себя и на нее заклокотала в нем, и он встряхнул Серену.
– Мне плевать, веришь ты мне или нет, – бросил он ей. – Можешь искать объяснения в своих дурацких книжках по психологии, если тебе не жаль времени. Я пришел сюда не для того, чтобы ты меня анализировала, а для того, чтобы тебя трахнуть.
С этими словами он прижался к ее губам грубым поцелуем, как будто желая наказать ее, однако Серена ответила на него охотно, без всякого сопротивления и страха. Она была нежной и сладкой, буквально таяла в его объятиях, и его злость моментально улетучилась. Поцелуй утратил первоначальную грубость, и, когда губы Серены приоткрылись, с его губ невольно сорвался стон. Поцелуй сделался глубже, и Лаки почувствовал, что теряет связь с окружающим миром, погружаясь в сладостное блаженство. Сердце бешено стучало в груди. Он прижал Серену к себе, не в силах ответить на вопрос, кто она такая. Камень, который утащит его на дно, или ветка, за которую он ухватится и выберется из водоворота?
Ни то, ни другое, сказал он себе. Потому что это обыкновенная похоть, и ничего более. Серена не способна изменить его жизнь – ни сделать ему больно, ни излечить. Она способна лишь подарить ему удовольствие, а он, в свою очередь, – помочь ей на несколько часов забыть о ее заботах. Все очень просто. До ужаса примитивно. Черно-белый мир.
– Я хочу тебя, – прошептал он.
Его губы скользнули по ее виску, и он развернул ее лицом к зеркалу над туалетным столиком. Теперь Серена посмотрела на их отражение. Лаки, огромный, мускулистый, стоит за ее спиной и обнимает ее. Голова опущена, взгляд устремлен ей в глаза. Сама она – стройная и женственная в его тени. Золото и свет на фоне его темной фигуры. Она видела, как его пальцы развязывают пояс ее халатика, и даже не пошевелилась, когда тот соскользнул с ее плеч и упал на пол. На ней осталась лишь шелковая ночная рубашка с кружевами – не рубашка, а скорее полупрозрачное облачко тумана, обволакивающее ее тело.
Лаки провел руками вверх, нежно сжал холмики ее грудей, погладил ей живот и бедра. Затем, нагнувшись над ее плечом, легонько укусил ее и стянул зубами бретельку ночной рубашки. Серена видела в зеркале, как он покрывает поцелуями каждую клеточку ее тела. Она наклонила голову вбок, подставляя для поцелуев шею, и, как только его губы коснулись нежной кожи, сладостно простонала. Затем он подцепил вторую бретельку и потянул рубашку вниз, до уровня талии, обнажая ей грудь. Лаки не заставил себя ждать. Взяв в ладони ее груди, он слегка их приподнял и сжал. Его большие пальцы нежно гладили ее соски.
Серена ахнула от наслаждения. Он первый подарил ей эти сладостные ощущения. Не отрывая потемневших от страсти глаз от зеркального отражения, она наблюдала за тем, как большие загорелые руки Лаки ласкают ее грудь, как пальцы сжимают набухшие от желания соски. Это желание грозило испепелить ее, жаркое и мощное. Она тем острее ощущала его, наблюдая в зеркало за любовной игрой.
Рука Лаки скользнула вниз по ее животу, пока не нащупала выпуклость, где сходятся бедра. Серена откинулась назад, прижимаясь к нему, и раздвинула ноги, приглашая его проникнуть глубже. Лаки ласкал ее через шелковую ткань, скользя по самой нежной, самой чувствительной части ее тела. Затем ночная рубашка полетела на пол, и Серена сквозь дымку желания увидела, как его пальцы проникли в темный треугольник волос, и жаркая жажда желания сделалась еще нестерпимее. Лаки приподнял ее и еще крепче прижал к себе. Серена уткнулась лицом ему в плечо, в изнеможении наслаждаясь его прикосновениями.
– Смотри! – прошептал он. – Смотри! – повторил он голосом, обольстительным, как пение античных сирен. – Прошу тебя, только не отводи глаз, мой ангел!
