Лумис Грег - Синайский секрет
Когда швейцар в форме открыл перед Алисией дверь, она покинула машину с куда большим изяществом, чем это удавалось большинству пассажиров «Порше», повернувшись на сиденье и поставив на землю сразу обе ноги. Лэнг не мог не задуматься, где же она этому научилась.
Они вошли в просторный вестибюль с мраморным полом. Помещение украшали статуи, по-видимому, представлявшие собой антик эпохи федерализма. Три ступеньки в конце, поворот направо, и они оказались в мраморном зале. Затейливая лепнина, обрамлявшая потолок высотой в двадцать пять футов, пожалуй, не уступила бы ни одному из образцов этого искусства, которые Рейлли видел в Вене. Над головами бриллиантовой галактикой сияла огромная хрустальная люстра.
Лишь потом, когда Лэнг и Алисия направились на звуки музыки по другому мраморному коридору, он обратил внимание, насколько хорошо сидит на ней платье. Он понятия не имел о том, какая фирма создала этот шедевр — одно из очень сильно открытых сверху и ниспадающих до пола вечерних платьев — из материала, похожего на сахарную вату цвета морской волны. А в очаровательном декольте сверкали две нити жемчуга.
Впереди был танцзал — огромный, с высоченным потолком танцевальный зал, пол которого был отполирован ногами нескольких поколений элиты города. Справа разместился облицованный дубовыми панелями маленький бар, где несколько членов клуба, не убоявшихся вторжения черни, стискивали в руках высокие стаканы бурбона с водой, как талисманы, охраняющие их в их твердыне. Впрочем, к деньгам, которые клуб получал от сдачи своего помещения в аренду для приемов, подобных нынешнему, они относились более благосклонно.
Вдоль стен танцзала были расставлены столики на несколько сотен человек; на сцене, расположенной в дальнем конце зала, играл оркестр. Одетый в смокинг метрдотель проводил их к столику и подал знак томившемуся неподалеку официанту с подносом, уставленным бокалами с шампанским.
Алисия обвела взглядом помещение.
— Вы уже бывали здесь? — спросил Лэнг.
— Я состою в одной организации, которая пару раз в год устраивает здесь приемы. А вы?
— Мне приходилось здесь бывать.
Она посмотрела на оркестр.
— Но все здесь… настолько элегантно. Клуб основали в 1889 году как место встреч любителей самим управлять повозками. Для своих прогулок основатели купили находящийся поблизости парк Пьемонт. Его в 1890-х годах клуб сдал городу для проведения Большой выставки хлопка. На открытие выставки приехал президент, здесь он обедал. Как и Джон Филип Суза[48].
Лэнг улыбнулся.
— Вы на удивление хорошо осведомлены.
— После премьеры «Унесенных ветром» здесь выступали Кларк Гэйбл и Вивьен Ли.
— Готов держать пари, что Хэтти Макдэниел, которая играла кормилицу, сюда не пустили.
Алисия смерила его неодобрительным взглядом.
— Политкорректность не имеет обратной силы. Применять нынешние нравы к прошлому просто несправедливо.
— Даже если речь идет о рабстве?
Оставив последнюю реплику без ответа, она взяла у подошедшего официанта бокал с шампанским и поставила ему на поднос пустой.
— Это одно из немногих оставшихся в городе мест, имеющих историческое значение. И к тому же оно настолько…
— Элегантно?
— Мне кажется, да.
— Элегантные интерьеры, безупречное обслуживание, никудышная еда.
Она посмотрела на него бездонными зелеными глазами.
— Полагаю, здесь не все сводится к еде.
— К счастью, вы правы. — Оркестр заиграл одну из мелодий, прославленных некогда Фрэнком Синатрой — достаточно медленную для того, чтобы под нее могли танцевать не только рьяные служители Терпсихоры.
— Потанцуем?
Они плавно двинулись по сверкающему полу. Лэнгу приходилось все время следить за тем, чтобы не наступать на ноги Алисии, так как та все время пыталась вести.
— К сожалению, я не Фред Астер, — иронически оправдывался он.
— Да и я не Джинджер Роджерс[49].
Лэнг мягко повернул партнершу в сторону, противоположную той, в которую та пыталась тащить его.
— Она, по крайней мере, позволяла ему вести в танце.
Алисия кивнула.
— Да, но не забывайте: что бы ни делал Фред, он всегда получал от Джинджер достойный ответ.
— Феминистка! — фыркнул Лэнг.
— Ладно, ладно… — усмехнулась в ответ Алисия. — Хватит на сегодня старого кино.
Рейлли взял ее под руку и повел к столику.
— И, пожалуй, танцев тоже хватит, а то как бы ненароком вам ногу не сломать.
Когда они вернулись к столу, женщина азиатской внешности ставила салаты. Она подняла голову и широко улыбнулась.
— Добр’ечр, миста Рейлли!
Лэнг выдвинул стул Алисии и улыбнулся назад.
— Добрый вечер, Ло Син.
Усевшись на место, Алисия посмотрела на уходившую официантку, на Лэнга и снова на Ло Син.
— Вы член клуба! — Это был не вопрос, даже не просто утверждение, а, скорее, обвинение. — А мне ничего не сказали.
Лэнг взял немного салата на вилку.
— А вы не спрашивали.
Она насмешливо взглянула на него и рассмеялась.
— Ну, вот, я распинаюсь, расхваливаю это место, а вы, оказывается, местный…
— Не уверен, что я гожусь сюда, и уж конечно, местным меня назвать трудно.
Изумрудные глаза сверкнули ехидством.
— Вы хотите сказать, что вы не наследник одного из самых старых семейств Атланты?
— Я даже не учился в «достойной», — Лэнг изобразил пальцами кавычки, — частной школе.
— Тогда как же?..
— Без каких-нибудь собственных заслуг я сделался управляющим большой благотворительной организации. Члены этого клуба в основном старые богачи, есть какое-то количество новых богачей. А лучшие из членов — большие богачи. Или, по крайней мере, те, кто имеет доступ к большим деньгам. Меня вообще-то пригласили вступить в клуб. Это хорошее место для того, чтобы пригласить клиентов на ленч, но обедать здесь я не хотел бы.
— Клиентов? Вы имеете в виду… тех…
— Преступников?
— Да, это достаточно мягкое обозначение.
— Они не преступники, пока их так не назовет суд присяжных.
— Прекрасная позиция.
— Нет, это Конституция Соединенных Штатов. Скажите, а мы и дальше будем спорить, или вы все же съедите салат? Поверьте, это лучшее из блюд, которые вам предложат здесь за обедом.
Он оказался прав.
Вскоре после полуночи Лэнг подъехал к своему дому и, махнув рукой парковщику, сам ввел автомобиль вниз по пандусу на стоянку для жильцов.
— А не проще было бы позволить мальчику отогнать машину? — поинтересовалась Алисия.
Лэнг кивнул и въехал на место, где на стене красовался номер его квартиры.
— Проще, но не разумнее.
Она вопросительно взглянула на него, но Лэнг сделал вид, что не заметил.
Как только они вошли в квартиру, Грампс, восторженно размахивая хвостом, кинулся знакомиться с гостьей.
— Осторожно, сейчас он облепит вас шерстью, — предупредил Лэнг, наливая в стаканы «скотч».
Алисия присела на корточки и посмотрела собаке в глаза.
— Ничего, именно на этот случай и существует сухая чистка. — Она погладила длинный нос Грампса и принялась почесывать его под нижней челюстью. — Как вы придумали ему имя?
Лэнг вручил ей стакан, в котором позвякивали кубики льда.
— Его так назвал мой племянник.
Он сам нисколько этого не хотел, но какая-то нотка, прозвучавшая в его голосе, сказала Алисии, что развивать эту тему не следует.
Она выпрямилась, подошла к стеклянной стене, отодвинула дверь и вышла на узкий балкон.
— Ого! Какой потрясающий вид!
Потом Лэнг так и не смог вспомнить, что же произошло — то ли она споткнулась, и он поддержал ее, то ли он обнял ее, не ожидая ее движения… Да это и не имело никакого значения. Они долго стояли, обнявшись.
— Никогда не могла устоять перед мужчиной в смокинге, — прошептала она наконец. — Может быть, будет лучше, если вы отвезете меня домой, пока я не наделала глупостей?
Лэнг отступил на расстояние вытянутой руки.
— Неужели Алисия Уорнер, помощник федерального прокурора, способна на глупости? Не верю!
— Вы же помните — я была замужем.
— Это, по-вашему, глупость?
— Быть замужем за ним — да. Не просто глупость, а, пожалуй, безумие. А вы были женаты?
— Был. Она умерла.
— О, мне очень жаль!.. — Похоже, она сказала именно то, что думала.
Лэнг никогда не мог понять, почему люди произносили именно эти слова, когда он упоминал о судьбе Дон. Они жалели о том, что спросили, или о том, что она умерла? Или о том и другом сразу?
Как бы там ни было, беззаботное настроение, владевшее им минуту назад, испарилось, как утренний туман в лучах солнца.
Алисия поставила стакан и посмотрела вокруг с тем выражением, с каким любая женщина оглядывается, когда не может вспомнить, куда же положила сумочку.
