Тихая квартирантка - Клеменс Мишальон
Лихорадка спадает. Тебя больше не тошнит. Он по-прежнему приносит еду, но уже не трясется над тобой. Его интерес гаснет.
Окружающий мир вновь обретает краски. Следы от ушиба на затылке сглаживаются. Раны постепенно заживают. Когда ты просыпаешься, на подушке нет запекшейся крови.
Однажды вечером он приходит с пустыми руками. Пора возвращаться вниз. Ужин на столе.
Ты встаешь. Под ногами бушующее море. Тебя укачивает, как на палубе. Он торопит: давай, давай. Ты опираешься одной рукой о стену. Хочешь сказать: «Не думаю, что готова. Я похудела. У меня ужасная слабость». Но он твердо знает, чего хочет. На ватных ногах ты спускаешься в гостиную.
Она здесь.
Сесилия.
Делает робкую попытку улыбнуться. Должно быть, задается вопросом, в каких вы с ней теперь отношениях. Подозревает, что втянула тебя в неприятности. Наверняка она тоже прекрасно помнит последние минуты перед тем, как в гостиную ворвался отец.
Что он ей сказал? Ты роешься в памяти, выстраивая хронологию событий. Он услышал ее крик. Решил, что дочь напугана или ранена. Хотел как можно скорее оказаться рядом. Поэтому встал между вами. Схватил ее и тебя. Дальнейшее она не видела. Но все же кое-что заметила, и ей необходимо во всем разобраться.
Он скрыл от нее свой гнев. Пытался. Даже если девочка что и почувствовала, очевидно, она уже привыкла – к его темпераменту, непредсказуемым вспышкам. А потом все стихло так же быстро, как началось. Просто нужно переждать, и он станет прежним. Отец, которого она хорошо знает, которому верит.
Сесилия тоже злилась на тебя. До того как он вломился. Теперь девочка пытается загладить вину: улыбка с другого конца стола, словно протянутая рука. Она слишком одинока, чтобы долго злиться.
Но ты не улыбаешься в ответ. Не в силах себя заставить.
Ты могла бы сбежать.
Эта мысль не оставляет тебя, пока ты совершаешь привычные движения. Ты могла бы уйти. Убежать, спастись. Твое тело становилось сильнее. А теперь это…
Ты убедила себя, что не можешь уйти без девочки, но Сесилия не позволила ее спасти. Она все испортила. И ты ее ненавидишь.
Волна неприязни застает тебя врасплох. Ненависть бушует внутри лесным пожаром. Она разгорается все сильнее, и ты боишься, как бы он не заметил. Он сидит рядом с тобой. Неужели не чувствует жар, исходящий от каждого сантиметра твоей кожи?
В голову приходят самые ужасные мысли. Немного странно ненавидеть девочку. В прошлой жизни ты всегда оправдывала женщин и девушек. Взяла себе за правило. Даже когда дело касалось отъявленных негодяек, ты не могла заставить себя присоединиться к травле. Сказать: «Вот гадина, вот мерзавка, вот шлюха драная». В этих словах было нечто грязное. Ты не хотела, чтобы они слетали с твоего языка.
Теперь перед тобой его дочь. Ты бы сбежала отсюда, если б не она. Вышла бы из дома. Завела пикап. Он услышал бы шум двигателя, но слишком поздно. Ты бы ехала и ехала, пока не нашла круглосуточный магазин, заправку, что угодно, место с камерами наблюдения и свидетелями…
За обеденным столом Сесилия тянется за солонкой. Та всего в паре дюймов слева от твоей руки, но ты не двигаешься. Она не смеет попросить. Есть показательная жестокость, а есть небольшие действия, недоказуемые, настолько несущественные, что, заостри она на этом внимание, выставила бы себя чокнутой. Мнительной. Зацикленной на своей персоне. Однако вы обе знаете, и тебе приятно заставлять ее чувствовать себя маленькой девочкой, приятно показывать, как сильно она тебя разочаровала, как мало для тебя значит.
Сесилия встает за солью, не поднимая глаз.
Ты смотришь в тарелку с супом. Отдавая себе отчет в том, что сейчас похожа на ее отца. Что некая часть тебя иногда получает удовольствие, причиняя боль другим.
Ты никогда не говорила, что идеальна.
Какое-то время Сесилия болтает ложкой в супе, затем наконец откладывает ее, поворачивается к отцу и спрашивает, можно ли вернуться в комнату. Она не голодна. Неважно себя чувствует. Он кивает. Ты смотришь, как девочка поднимается по лестнице, тяжело переставляя ноги. Сегодня никакого кино. Никакого дивана. Никакой несчастной любви.
Стены смыкаются вокруг тебя, как волчий капкан. В данной истории, с данной точки зрения, в роли волка выступаешь ты.
◾ ◾ ◾
Ночью ты не спишь. Твой гнев оборачивается против тебя.
Ты решила, что не можешь уйти без нее. Отвлеклась. Предала всех, кого оставила в прошлой жизни. Мать. Отца. Брата. Джули. Мэтта. Для них ты один большой вопросительный знак, и у тебя был шанс положить этому конец. Сомнениям, неизвестности. Свободному месту за столом, пустому месту под елкой.
Вероятно, они нашли способ жить дальше. Жизнь нельзя поставить на паузу. Но это наверняка по-прежнему их тяготит. Из ниоткуда возникают мысли. Жарким утром в понедельник, пока они ждут на светофоре, чтобы перейти улицу напротив офиса. Субботним вечером в кино, когда погружают пальцы в ведерко с маслянистым попкорном. Они живут своей жизнью, наслаждаются отведенным им временем, но их всегда гложет вопрос: что с ней случилось?
Наверное, они считают тебя мертвой. Думают, ты сама дошла до этого. Всякий раз от подобной мысли тебя разрывает безмолвный крик. Условно говоря, они совсем рядом – на одной планете, в одной стране, в одной реальности. И все равно ты пропала. Натворила дел. Ты – Улисс. Отправилась в путешествие и теперь не можешь вернуться домой.
Прямо сейчас ты могла бы рассказывать им правду. Они бы не поняли – не всё и не сразу. Тебе известно, как это бывает. Ты читала статьи и книги. Смотрела фильмы. Ты знаешь, что вернуться к обычной жизни нелегко. Люди задают неправильные вопросы. Они даже не представляют. Но хотя бы стараются.
Вы могли бы справляться с этим вместе, прямо сейчас, если б не девочка. Если б не ты и твое сердце. Размякшее, глупое сердце, которое после всего – после пяти лет – увидело девочку и сказало: «Мы без нее не уйдем».
◾ ◾ ◾
На следующий вечер он опять ведет тебя вниз. Слова обрушиваются на тебя за столом. Два слова, которых он никогда не говорил.
Он садится и снова встает, вынимает из заднего кармана джинсов конверт и бросает на стол.
Ты шаришь по бумаге глазами. Уже через секунду он осознает ошибку – возможно, не думал, что ты осмелишься, или забыл, или считал тебя все еще слишком медлительной после полученных травм. Хватает конверт и запихивает в передний карман.
Ты не разглядела адрес, название города. Зато увидела кое-что другое.
Новая информация наполняет твой
