Кристиан Мерк - Под маской молчания
— Не знаю. Но знаю, что скоро тебя и твоих родителей оставят в покое.
Он прикоснулся к ее руке. Старая привычка. Убей в себе это чувство! Закрой глаза!
— И ты им доверяешь?
— У меня нет выбора, Виктор.
— Допустим, все получится, как задумано. Что будет с тобой?
Она глядела в окно. Вдали, в скальных россыпях, койот схватил выбравшуюся из своей норы мелкую степную собаку, встряхнул ее — и шея жертвы тихонько хрустнула, блеснул на солнце оскал смерти.
— Как-нибудь управлюсь.
Она встала и направилась к туалету. Обернулась. На лице разочарование. Виктор должен был закидать ее вопросами, должен был вырвать у нее правду. Не о ее работодателях, не о зловещей «Десятке». Ее волновало совсем не это. Она ждала, что он поможет ей понять, кто же такая она сама.
64
Альберт превзошел самого себя. Единодушный хор застольных голосов превозносил необъятные бифштексы, плавающие в каком-то темном терпко-сладковатом соусе. Джо пользовалась не меньшим успехом, вполне достоверно симулируя скромность и смущение из-за всеобщего внимания.
Виктор мрачно вспоминал, как он целился в эту лживую лисью мордашку, готовый нажать на курок. Морсби подошел к ним, притянутый, как понял Виктор, не только живостью и свежестью подруги своего сотрудника, но и излучаемой ею аурой его покойной жены. «Она даже одеться умудрилась так, что напоминает портрет усопшей миссис Морсби!» — с досадой заметил Виктор, кипя от злости. Ему приходилось затыкать себе рот кусками восхитительной говядины, но знаменитого вкуса и хваленого аромата он все равно не чувствовал.
Джо и Морсби тем временем углубились в обсуждение доктрины фронтального натиска французского генерала-стратега XIX века Жомини. Джо нашла немало нелестных характеристик для этой бессмысленной лобовой атаки, стоившей стольких человеческих жизней, начиная с Гражданской войны. Ее незавершенная докторская посвящена идее оборонительной войны, скромно заметила она. «Я умнее твоей жены!» — кричало каждое слово Джо. «И красивее, желаннее», — шептали ее взгляды и жесты. Седовласый филантроп кивал, как китайский болванчик, забыв о бифштексах. Глупо хлопали глазами и другие присутствующие мужского пола. Вирджиния хитро улыбнулась Виктору и едва заметно повела плечиком.
Молчаливые официанты при белых куртках и перчатках не успели подать кофе, а Морсби уже предложил Джо навести порядок в документах к монографии по военной истории. Джо милостиво согласилась и отправила в рот внушительный кусок яблочного пирога.
«После бала» они молча лежали в кровати, не прикасаясь друг к другу.
— Я тебе не помощник, — заговорил наконец Виктор, вспоминая ее ужимки при прощальном объятии с Морсби. Дед прижал ее к себе несколько крепче, чем принято при расставании новых знакомых на несколько часов. — Звони в холмы своей Стефаннике.
Она резко повернулась. В глазах сверкнули слезы.
— Примитивная лживая сучка, продажная профессиональная проныра… Так ты меня классифицировал. Тип, класс, семейство, род, вид… — Хор кузнечиков смолк, прислушиваясь к неожиданно громкому голосу.
— Спокойной ночи.
Джо резко вздернула ночную рубашку. На бедрах темные пятна синяков. Виктор невольно протянул руку, чтобы прикоснуться, но она отпрянула.
— Это тоже актерские штучки? Грим? — Слезы текли по ее лицу и капали на подушку. — Я сломала наручники и выпрыгнула из фургона. Но бежать после этого…
— Не знаю, не видел… — Он отвернулся. — Как тебя зовут? Настоящее имя?
— Мое имя — это мое имя.
Он снова повернул к ней голову. Всмотрелся в лицо. И возраст-то толком не определить… Двадцать пять? Тридцать пять? Есть в ней что-то ускользающее, призрачное, неопределенное. Зимний венецианский туман.
— Ответь. Я это заслужил.
«Может быть, никогда не узнаю, — подумал он. — Или снова соврет». Джо, Арабелла… Лиз… Каждое новое имя — иллюзия новой свободы. Свобода ломтиками…
— Не смотри на меня так… милый Виктор, — вздохнула она.
Засыпая, Виктор услышал, как койоты вдруг прервали свою обычную ночную песню — протяжный вой на луну. Должно быть, Стефано и Анника помешали: слишком громко хрустят сухими пайками в валунах, мечтая получить наконец решающий приказ…
65
Джо применила осмеянную ею тактику лобовой атаки, и с немалым успехом. В течение нескольких дней любопытная и энергичная Лиз Тафт привела в порядок кабинет хозяина, листок к листку, диск к диску. Виктор скрипел зубами на семинарах по свойствам бизоновой травы, а Джо тем временем запудривала Морсби мозги болтовней из области стратегии и философии. И откуда что берется… Щеки бывалого вояки пылали, он выглядел моложе и энергичнее… старый осел. Конечно, не один Виктор замечал их эмоциональные беседы и верховые прогулки вдвоем. Джо не ограничивалась, однако, приручением Морсби. Прислуга охотно делилась с нею информацией за сигареткой-другой-третьей.
Но сейф так и оставался неприступным.
Вечером она устало валилась на диван. Жужжал мобильник, и далекая старуха с добрым лицом из непропеченного теста и злыми хищными инстинктами пилила ее и требовала результатов, получая заверения в том, что желанная цель близка и вот-вот…
Однажды ночью, неделей позже, Виктор ощутил прилив беспокойства, которого не ощущал раньше. У него возникло чувство, что условия игры изменились, что она выходит из-под контроля «Десятки». Допрашивать Джо было бесполезно. Они заснули, обнявшись в молчаливом перемирии, сжавшись в ожидании освободительного выстрела.
Следующим утром почерневшее небо хлынуло на землю мощным ливнем. Арройо вспух и понесся вдаль бурным потоком. На полдень Морсби нежданно-негаданно назначил общий сбор в главной аудитории. Джо и Виктор пришли среди первых и уселись впереди. Зал быстро заполнялся, народ гудел в привычном ожидании.
Морсби появился перед ними как возродившийся феникс, сияющий и бодрый.
— Я с ума сошел, — сообщил он собравшимся и улыбнулся. — Говорят такое. И может быть, не зря. Старику часто что-то мерещится.
Морсби посмотрел на Виктора.
— Но революции не делаются нормальными людьми. Так или иначе, а финансирование у нас есть, каждый из вас получит новый грант.
Зал загудел, Вирджиния звучно хлопнула соседа по спине.
— Я лечу в Венецию со всеми нашими достижениями. Пора их озвучить. Каково ваше мнение?
Все вскочили и бурно зааплодировали. Виктор представил себе физиономию Марианны.
— Вы с Лиз летите со мной, — сообщил Морсби Виктору при выходе из аудитории. — Воевать с инвесторами и ублажать публику.
«А Джо будет ублажать тебя», — невольно подумалось Виктору.
На лице Морсби появилась улыбка, почему-то напомнившая Виктору Уилбура на борту венецианского парома-такси.
— Ты когда-нибудь охотился?
— Охо… не понял?
— Охота, охота, — засмеялся Морсби. — Ружье, собака, грязные сапоги…
— За всю жизнь никого крупнее комара не убил.
— Но винтовку-то в руках держал. По крайней мере в учебке.
Виктор пожал плечами:
— Весь мой опыт.
Морсби хлопнул его по плечу:
— На заре отправимся вверх по руслу. Поразнюхаем, что нам дождь намыл. Обещаю захватывающие впечатления. После Венеции времени совсем не будет.
Виктор выдавил из себя оптимистическую улыбку:
— Спасибо, конечно… Надеюсь, меня от этого не убудет. Посмотрю, как вы охотитесь.
Морсби улыбнулся с таким видом, как будто его собеседник согласился посетить публичный дом в качестве зрителя:
— Снаряжением обеспечу. Не в шортах же в каньон спускаться.
И Морсби направился к своему дому, сопровождаемый шумной группой сотрудников.
66
Свет фар неожиданно выхватил его из тьмы. Машина остановилась рядом, распахнулась дверца, изнутри донеслась неразбериха голосов и пахнуло бренди. В руку ему впихнули полупустую бутылку. Он автоматически сделал глоток, ощутил тепло в груди. Кто-то сунул Виктору камуфляжную накидку, похожую на рыболовную сеть, забитую опавшими листьями. Еще одна пара рук протянула винтовку и две коробки патронов.
«Значит, так выглядит подготовка, — мысленно обратился он к Джо, мирно спавшей под одеялом и не проснувшейся, даже не сменившей позы, когда он покинул постель. — В такой атмосфере вы готовитесь к нападению. К „операции“».
Рядом молча сидела Тори. Лиц остальных он не разглядел. Потом узнал Альберта. Казалось, главный здесь он, а не Морсби. Морсби заметил замешательство новичка, засмеялся:
— Что, удивляешься? Ал стреляет лучше нас всех. И чутье у него что надо.
— Да нет, я…
— Дичь на столе помнишь? Он ее не только приготовил, но и добыл сам.
