Александр Гракх - Паноптикум. Книга первая. Крах
— Говорит «квадрат два один», наличие объекта визуально не подтверждаю… Подключаю термографическую камеру…
С помощью указательного пальца, расположенного на сенсоре винтовки, Вильям включил «опцию инфракрасного спектра». Всё пространство, которое он видел сквозь очки шлема, преобразилось в синие и красные тона различных оттенков. Данные, которые проецировала камера, говорили о том, что за колоннами действительно есть какой-то теплокровный организм.
— Говорит «квадрат два один», термографическая камера подтверждает данные оператора системы слежения. Объект находится за третьей колонной, если считать слева направо, — Вильям описал ориентир, чтобы другие члены команды, которые визуально могли наблюдать эту точку, осмотрели её под другими углами.
Выяснив, что с других позиций тоже невозможно определить объект, Луций Мнемоник связался с агентом, который контролировал ситуацию на парковке.
— «Паскаль», как слышите меня? — Вильям услышал в эфире голос Луция.
— «Паскаль» на связи… — промолвил в эфире мужской голос.
— «Паскаль», срочно прибыть к выезду с подземной парковки номер три, — приказал Луций Мнемоник.
— Сэр, у меня тут небольшая проблема… Какая — то сумасшедшая пытается пробраться через КП к лифту, говорит, что её сын потерялся…
— Вижу край какой-то коробки! — проговорил Вильям, который, отключив термографическую камеру, увидел в прицел, как из — за колонны показался её краешек.
Затем чуть выше показалась голова ребёнка, который с удивлением рассматривал улицу.
— Сэр, это ребенок… — произнёс Вильям, немного расслабившись. — Он держит коробку в виде корзинки с бумажными ручками…
Маленький мальчик немного вышел из — за колонны и, стоя в её тени, принялся с величайшим удивлением рассматривать здания, уходящие в небо.
— «Квадрат два один», центр даёт добро на предупредительный выстрел и последующую ликвидацию, — невозмутимо произнёс Луций Мнемоник.
Вильям, державший ребёнка на прицеле, остолбенел. Его оцепенение нарушил голос куратора, который уже более настойчивым тоном произнёс:
— «Квадрат два один», немедленно стреляйте! «Паскаль» уже не успеет, VIP совсем близко. В коробке может быть бомба. Стреляй, Спектратор! Это прямой приказ!!! — заорал в эфире Луций.
Вдалеке показался императорский кортеж. Чёрные длинные лимузины с имперскими стягами, развевающимися по ходу движения кортежа, окружала имперская гвардия, передвигавшаяся на скутерах.
— Послушай, Грэй, — злобно проговорил Луций Мнемоник. — Я тебе клянусь, что даже твой кузен тебе не поможет, если ты сейчас же не выполнишь приказ…
— Нет уж… — промолвил Вильям, ощущая, как тяжёлый груз спадает с его плеч. — Я увольняюсь…
Снимая с себя шлем, он услышал, как Луций, выражаясь самыми грязными ругательствами, приказал водителям кортежа резко увеличить скорость. Вильям наблюдал в окно, как кортеж пролетел мимо ребёнка, который в правой руке держал коробку, а левой махал проезжающей на огромной скорости процессии, стоя в тени колоннады. Когда императорский кортеж промчался мимо него, мальчик, развернувшись, побежал в сторону заезда на подземную парковку торгового центра «Шанталь».
* * *Император, сидевший в одиночестве на заднем сиденье огромного лимузина, передвигался по улицам Акрита. Он чувствовал себя очень скверно — его бросало то в жар, то в холод, а иногда было такое ощущение, что ему катастрофически не хватает воздуха… И тогда наступал страх… Император пытался ритмично дышать, но это мало помогало. Иногда ему казалось, что в глазах начинает темнеть, отчего сердце бешено колотилось, а мышцы сводило какое — то дикое напряжение.
Император знал, что это такое. С самим собой он всегда был честен… Это была расплата… Суровая расплата за то, что он позволил себе вкусить запретный плод, который принёс ему Николас. «Эта наносыворотка из Даутсона… Что же могли ещё сделать эти козлы из Даутсона, как не новый наркотик?»
Даутсон слыл городом ночных клубов, азартных игр и великосветских тусовок. А что нужно богатым гостям и состоятельным туристам, чтобы сорить деньгами круглосуточно? Им нужен хороший «энергетик», который всегда любезно продадут дилеры, работающие со всеми подпольными лабораториями Даутсона. За этими лабораториями стояли капиталы кругов, приближённых к викарию Дональду Даутсону. Скрываясь под личинами различных фармацевтических компаний, эти капиталы стремительно росли, паразитируя на человеческих слабостях.
Даутсон основал прадед Дональда, которого звали Франциск Даутсон. Выходец из богатой семьи Нанта, Франциск на собственные средства установил термоядерный реактор и построил целую городскую инфраструктуру на живописном берегу залива Святого Лаврентия. Одни говорят, что он не вынес жизни в Нанте после смерти своей горячо любимой жены. Другие рассказывали, будто он был не в ладах с законом… Как бы то ни было, его правнук Дональд нашел способы решать вопросы со всеми ветвями власти с помощью щедрых пожертвований в августейший карман.
Кто — кто, а Дональд был на особом счету у Императора. Помимо того, что Дональд занимался фармацевтическим и игорным бизнесом, он ещё был и бухгалтером Мартина. Так сказать, «тайным кошельком». Именно поэтому его компаниям многое позволялось. Министерство здравоохранения, подконтрольное Императору, по сути легализовало тяжелые синтетические наркотики и под маркой «лекарств, одобренных министерством» выводило их за рамки уголовного преследования. Конечно, часть прибыли оседало в карманах самого Императора, о чем всегда сообщал пунктуальный викарий Дональд Даутсон, но…
Император почувствовал тошноту. Резкий приступ тошноты усилился, когда кортеж внезапно увеличил скорость. Расстёгивая верхнюю пуговицу, Император начал хрипеть, уставившись в окно лимузина. Прикоснувшись лбом к стеклу, которое стало запотевать от его прерывистого дыхания, Император почувствовал, как его сознание начинает угасать. Внезапно его рассудок ухватился за образ маленького мальчика, который промелькнул между колоннадой какого — то здания. Мальчик держал корзинку и махал ему, Императору, рукой, словно прощаясь с человеком, который навсегда покидает этот мир…
* * *Вильям Грэй вышел из лифта на первом этаже здания, где располагался кабинет Тимати Грэя. Полчаса назад он отказался выполнять приказ куратора Луция Мнемоника, поэтому его руки были закованы в наручники, а компанию ему составлял конвой, представленный двумя Спектраторами. Вильяма абсолютно не волновала его дальнейшая судьба. Может быть, он подсознательно и надеялся на то, что его кузен всё уладит, но, даже не имея столь высокого покровителя, Вильям бы не стал делать то, что шло вразрез с его моральными представлениями.
Выходя из здания на улицу, Вильям вдруг увидел того самого мальчика, которого он держал на прицеле. Мальчишка крутился возле заплаканной женщины, которую утешал мужчина, державший ту злополучную коробку — корзинку. Этим мужчиной был Тимати Грэй… «Я целился в сына Тимати, находясь в его рабочем кабинете, — подумал про себя Вильям. — Корзинка… Похоже, что внутри подарочной упаковки в виде корзинки находится подарок для отца, у которого сегодня день рожденья… Он ведь собирался с семьёй в ресторан… Точно, всё сходится!» — Вильям даже усмехнулся при этой мысли, залезая в широкую чёрную машину с эмблемами Спектрата.
Сидя в машине, Большой Билл пытался сконструировать в голове сегодняшний день, полный совпадений и парадоксов. Вильям даже подумал о том, что он, возможно, уже никогда не увидит эту семью, с которой его свела судьба в такой чудовищной ситуации.
* * *Многочисленная свита собралась у парадного входа развлекательного центра «Куб», где проходила вечеринка по случаю празднования дня рождения внучек Императора. Роскошные одежды, пошитые по последней моде, перемешивались с военными мундирами. Но что делало этих людей похожими друг на друга, так это выражения их лиц, которые светились от счастья. Неважно, было ли это счастье искренним или это был результат хорошей актёрской игры, важным было лишь одно — засвидетельствовать своё почтение августейшей особе, чей кортеж парковался на площади, прямо перед «Кубом».
Но Императору не было дела до всех этих людей, которые выполняли свои обязанности, возложенные на них тем социальным положением, которое они занимали в этом обществе. Мартин Вуд пребывал в бессознательном состоянии, лежа на заднем сиденье императорского лимузина в луже собственной рвоты. Даже водитель, управлявший машиной, не знал этого ввиду того, что водительское место было отгорожено от салона с VIP пассажиром. Поэтому, когда куратор Луций Мнемоник приказал открыть дверь императорского лимузина, водитель, недолго думая, нажал на соответствующую кнопку.
