Домохозяйка - Фрида МакФадден
Конечно, это всего лишь Эндрю.
— С тобой все хорошо? — спрашивает он меня.
Мой чудесный Эндрю. После столь отвратительной сцены он озабочен лишь тем, все ли хорошо со мной.
— Да, со мной все в порядке. А с тобой?
Он вздыхает.
— Могло бы и лучше. Но чему быть, того не миновать. Нельзя жить как прежде. Я больше ее не люблю.
Оглядываюсь на гараж.
— С нею все будет хорошо? Где она остановится?
Он машет рукой.
— У нее есть кредитная карточка. Заселится в отель. Не беспокойся о ней.
Однако я беспокоюсь. Я очень беспокоюсь. Только не о том, о чем подумал Эндрю.
Он убирает руки с моих плеч, чтобы нажать кнопку, закрывающую ворота гаража. А потом берет меня за руку и ведет за собой. Но я не отрываясь смотрю на ворота, пока они не закрываются окончательно. Я боюсь, как бы автомобиль Нины в последний момент не вернулся.
— Пойдем, Милли, — говорит Эндрю, и в его глазах вспыхивает огонек. — Я так долго ждал, чтобы мы оказались наедине.
Несмотря на все пережитое, я улыбаюсь:
— Ты ждал?
— Ты не имеешь ни малейшего представления, как…
Он притягивает меня к себе, чтобы поцеловать, я прижимаюсь к нему — и в этот момент раздается гром. Мне кажется, я все еще слышу рокот мотора автомобиля, на котором уехала Нина. Но это невозможно. Она убралась отсюда.
Навсегда.
34
На следующее утро я просыпаюсь в гостевой комнате. Эндрю спит рядом.
Вчера вечером, после того, как Нина уехала, мы в конце концов оказались здесь. Я не хотела спать в постели, в которой всего лишь прошлой ночью спала Нина. А моя койка наверху слишком неудобна для двоих. Так что пришлось идти на компромисс.
Полагаю, если мы продолжим таким образом — если между нами все будет серьезно — мне в конечном итоге придется спать в хозяйской спальне. Но не сейчас. Всё в ней еще пахнет Ниной. Ею провонялось все вокруг.
Эндрю приоткрывает глаза, и, когда он видит меня у себя под боком, по его лицу расползается улыбка.
— О, привет! — мурлычет он.
— И тебе того же.
Он проводит пальцем по моей шее и дальше — по плечу. Все мое тело покрывается мурашками.
— Обожаю просыпаться рядом с тобой. Вместо нее.
Я чувствую то же самое. Надеюсь, что проснусь рядом с ним и завтра. И послезавтра. И после послезавтра. В отличие от меня, Нина не ценила этого мужчину. Она принимала свою жизнь как должное.
От мысли, что теперь я буду жить такой жизнью, можно сойти с ума.
Эндрю наклоняется и целует меня в кончик носа.
— Мне пора вставать. У меня совещание.
Я с трудом привожу себя в сидячее положение.
— Пойду приготовлю тебе завтрак.
— Даже не думай. — Он встает, одеяло спадает с его идеального тела. Он в отличной форме — должно быть, ходит в спортзал.
— Ты вставала и готовила для нас завтраки с самого своего первого дня здесь. Сегодня можешь понежиться в постели. А потом делай, что хочешь.
— По понедельникам я обычно стираю. Мне нетрудно загрузить машину…
— Нет. — Он бросает на меня строгий взгляд. — Послушай, я пока не знаю, как у нас пойдет, но… ты мне по-настоящему нравишься. Я готов дать нам с тобой реальный шанс. И если у нас все получится, ты не сможешь оставаться моей домработницей. Я найду кого-нибудь другого, чтобы убирать и готовить, а ты можешь бездельничать, пока не найдешь, куда приложить свои силы.
Мои щеки вспыхивают.
— Для меня это не так просто. Ты же знаешь — я побывала в тюрьме. Люди неохотно принимают на работу тех, кто…
— Вот поэтому ты и можешь оставаться здесь так долго, как только захочешь. — Он поднимает руку, чтобы остановить мои протесты. — Я отвечаю за свои слова. Я очень хочу, чтобы ты осталась здесь. И кто знает — может, это выльется во что-то… ну, ты понимаешь… во что-то постоянное.
Он одаривает меня своей милой, чарующей улыбкой, и я таю. Нина, должно быть, выжила из ума, если так легко отпустила этого человека.
Я все еще опасаюсь, что она вернется и заберет его обратно.
Искоса наблюдаю за тем, как Эндрю продевает свои мускулистые ноги в боксеры, хотя прикидываюсь, что не смотрю. Он подмигивает мне и выходит из комнаты, чтобы принять душ. Я остаюсь совсем одна.
Лежу в этой роскошной постели, зевая и потягиваясь. Я была в восторге, получив в свое распоряжение койку наверху, но эта кровать — совершенно другой уровень. До нынешнего момента я ковыляла по дому с вечно ноющей спиной, однако всего лишь после одной ночи на этом матрасе чувствую себя другим человеком. К такому, чего доброго, можно и привыкнуть.
Телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, вибрирует — кто-то звонит. Беру его, смотрю на экран и хмурюсь.
СКРЫТЫЙ НОМЕР
В животе запорхали бабочки. Кто это звонит мне так рано утром? Пялюсь на экран, пока телефон не умолкает.
Что ж, это один из способов управиться с проблемой.
Кладу телефон обратно на тумбочку и снова удобно устраиваюсь в постели. Здесь не только удобный матрас. Простыни такие, что кажется, будто я сплю на шелках. А одеяло необыкновенно теплое и при этом легкое. Намного лучше, чем тряпка из колючей шерсти, под которой я спала на чердаке. Уже не говоря о тощем одеяле, которым укрывалась в тюрьме. Чудесные дорогие одеяла — вот в чем счастье. Кто б мог подумать.
Мои глаза снова закрываются. Но я не успеваю погрузиться в дрему — телефон звонит опять.
Издав стон, хватаю его. И снова на экране та же надпись:
СКРЫТЫЙ НОМЕР
Да кто это? У меня нет друзей. Мой номер есть у школы, в которую ходит Сесилия, но ведь школа закрыта на летние каникулы. Единственный человек, который мне когда-либо звонил, это…
Нина.
Ладно, если звонит она, то это последний человек, с которым я сейчас хотела бы разговаривать. Нажимаю на красную кнопку, сбрасывая звонок. Но снова уснуть не удастся, поэтому я встаю и отправляюсь наверх принять душ.
* * *
Когда я спускаюсь на первый этаж, Эндрю уже там. Одетый в деловой костюм, потягивает кофе из чашки. Я смущенно разглаживаю ладонями свои джинсы, чувствуя себя слишком скромно одетой по сравнению с ним. Эндрю стоит у
