Дэвид Розенфелт - Скрывая улики
– Ты с ума сошла? От такой гадости можно и коньки отбросить.
Лори ушла на кухню и через пару минут вернулась с чашкой этой самой смеси, разбавленной обезжиренным молоком. Винс пересказал ей историю Уолтера Кастла, и Лори предложила еще раз отправить Маркуса в Кливленд, чтобы отработать эту версию. Я согласился, а потом подумал, что еще лучше будет зарядить на это дело людей Элиота Кендэлла, которые будут действовать на своей территории. Я тут же позвонил Элиоту на трубку, и он снова пришел в восторг. Он как раз направлялся в тюрьму навестить моего клиента, и я поручил ему проинформировать Дэниела о том, что нам удалось сделать.
В течение следующих полутора часов Винс парил меня расспросами по поводу Лэсситера, особенно его интересовало, собираюсь ли я вынести эту версию на рассмотрение присяжных. Так же как и я, он был очень доволен моим выступлением на телевидении и реакцией прессы.
– Прошлой ночью ты был звездой экрана! – сказал Винс.
– Только не в этом доме. Лори и Тара предпочли любоваться на Харрисона Форда.
Винс шутливым жестом изобразил, что они, должно быть, сыты по горло моей персоной. Лори пошла переодеваться для утренней пробежки. А я улучил момент и выпроводил гостя под тем предлогом, что должен подготовиться к судебному заседанию. У меня была одна традиция, которая в разгар футбольного сезона приобретала особую актуальность. Весь день накануне решительной схватки в суде я просто обязан провести на диване, перед телевизором.
* * *Если Господь надумает сообщить вам нечто важное, то Он вряд ли станет прибегать к помощи автоответчика. Что же касается меня, то я обожаю эту замечательную штуку. Согласен, что изобретение автоответчика нельзя считать величайшим достижением человеческой мысли. По своей значимости он, конечно, не может сравниться с телевизионным пультом, однако вполне сопоставим с такими вещами, как банкомат, спутниковая тарелка и светлое пиво.
Вооруженный автоответчиком, я становлюсь неуязвимым для тех, с кем не желаю беседовать по телефону. А к числу таких людей я отношу подавляющее большинство населения планеты.
Сегодня «Гиганты» встречались с «Ковбоями Далласа», и только землетрясение, причем мощностью не ниже семи баллов, могло вынудить меня поднять свое тело с дивана. И уж конечно, эта задача была не под силу телефонным звонкам, которые то и дело раздавались по ходу игры. Один из таких звонков прозвучал как раз в тот момент, когда я совершал вынужденную пробежку в направлении ванной комнаты. Я между делом отметил, что на дисплее высветился номер моего рабочего телефона. Наверняка это Кевин торчит на работе в выходной день и названивает мне. Да будь на его месте хоть сам президент, который названивает мне из Белого дома, я все равно не стал бы снимать трубку.
Это была великолепная, захватывающая игра: «Гиганты» наголову разбили противника с перевесом в тридцать очков. Во время последней четверти встречи камера то и дело показывала расстроенного Джерри Джонса, хозяина «Ковбоев», который от злости кусал себе локти. Я терпеть не мог Джерри Джонса с тех самых пор, как он купил эту команду и пригласил туда Тома Лэндри, которого я тоже не выносил. Но больше всего я не мог простить Джерри того, что он пригласил в команду Джимми Джонсона, после чего они победили «Гигантов» и стали обладателями Большого кубка. Сегодня они понесли заслуженную кару, и я был счастлив.
До конца встречи оставалось две минуты, и я заорал во все горло, умоляя «Гигантов» забить хотя бы еще один гол. В этот момент дверь отворилась, и в гостиной появилась Лори. Не говоря ни слова, она подошла к телевизору и выключила его. Я задохнулся от возмущения.
– Скажи мне, в чем я провинился, ведь я наверняка провинился. Но почему, черт возьми, ты помешала мне досмотреть игру «Гигантов» с «Ковбоями»?
– У нас появился свидетель, – сказала она. – Вставай, пора идти.
– Свидетель чего? – уточнил я, но Лори вопроса не услышала, она уже направлялась к машине, и я поплелся за ней следом.
По дороге она рассказала, что Кевин все утро пытался до меня дозвониться, но я не брал трубку.
– Я не слышал его звонков, – не моргнув глазом, соврал я.
– Тара должна была залаять.
– Правильно. Тара могла бы и залаять.
Кевин ждал нас в офисе. С ним был мужчина, на вид немногим старше тридцати, одетый в джинсы, пуловер с короткими рукавами и кроссовки. Что характерно, этот человек пил пиво, чего делать в моем кабинете никому прежде не позволялось. Интересно, он принес его с собой или Кевин сбегал?
Кевин представил его как Эдди Гарднера, водителя-дальнобойщика, который все время в разъездах, но вообще-то живет в Северном Джерси. Кевин взглянул на Эдди, как будто ждал, что тот подтвердит его слова.
– Это было четырнадцатого сентября, – начал Эдди. – Я видел парня, который снял проститутку на Маркет-стрит в Пассейике.
Я вопросительно посмотрел на Кевина, и тот молча кивнул, давая понять, что речь идет именно о том дне, когда была убита Розалия.
– Что вы там делали?
Он криво усмехнулся.
– А вы сами как думаете, мужики? Я только что вернулся из двухнедельного рейса, кстати, именно поэтому я так хорошо и запомнил дату: у меня завелись денежки…
– То есть вы там находились в качестве клиента, – сказал я, констатируя очевидный факт.
Он смущенно взглянул на Лори и кивнул.
– Вот именно. Я был клиентом.
– Кто был тот человек, которого вы видели?
– Это был он. – Эдди ткнул пальцем в лежащую на столе газету, на первой странице которой красовался портрет Лэсситера.
– В котором часу это было?
– Примерно в час ночи.
– Получается, что вы пришли туда, чтобы снять проститутку, но при этом наблюдали за другими клиентами?
– Я же не слепой, – сказал он.
– А почему вы запомнили именно его?
– Обычно это делается так. Подъезжает автомобиль, и девушки сами к нему подходят. А этот парень выскочил из машины, начал ходить взад-вперед и всех разглядывать. Я еще подумал: ну, прямо как на базаре. Представляете? Потом он выбрал одну, они сели в машину и уехали. Все это выглядело довольно странно, потому я и запомнил его.
– Почему вы не сообщили об этом раньше?
– Я только сегодня увидел этот снимок, – сказал он. – Я же все время в дороге и поэтому даже не знал, что в ту ночь кого-то убили.
Мы расспрашивали Эдди еще довольно долго, и под конец он оставил номер телефона, по которому с ним можно связаться. Он был готов дать свидетельские показания, даже несмотря на то, что испытывал вполне понятную неловкость.
После того, как за ним закрылась дверь, Лори первой нарушила молчание:
– Я ему не верю.
– Почему? – удивился Кевин, который, судя по тону, был иного мнения.
– Сама не знаю. Все как-то подозрительно удачно складывается… – Лори в задумчивости покачала головой, а потом повернулась ко мне. – Ты не находишь?
– У меня тоже возникли некоторые сомнения, – сказал я. – Не могу даже сказать, что именно меня смущает.
Мы еще немного поговорили на эту тему, и Лори вызвалась навести справки. Мы решили, что если она не найдет на этого парня серьезного компромата, то он вполне годится на то, чтобы предстать перед присяжными в качестве свидетеля.
Для нас его появление было бы как нельзя кстати. Благодаря Эдди имя Лэсситера впервые прозвучит официально. Таким образом, присяжные смогут убедиться в правдивости нашей версии, и этого будет достаточно, чтобы выпустить Дэниела на свободу.
Правдивость Эдди внушала мне некоторые сомнения, но, с другой стороны, у меня не было причин ему не верить. Как адвокат я не имел права заведомо вводить суд в заблуждение, но нигде не сказано, чтобы я был обязан верить свидетелю на все сто процентов. В конце концов, это дело присяжных – решать, верят они или не верят, и выносить соответствующий вердикт.
Вот завтра они этим и займутся.
* * *У бедняги Такера просто поехала крыша, и его вполне можно понять. Минуту назад, когда мы собрались в кабинете судьи перед началом заседания, я заявил, что у нас появился новый свидетель – Эдди Гарднер, которого мы намерены в ближайшее время привести к присяге для дачи свидетельских показаний.
– Ваша честь, – сказал Такер. – Утвержденный список свидетелей защиты находится у нас на руках в течение нескольких недель. И вдруг, именно в тот день, когда начинается допрос их свидетелей, нам преподносят такой сюрприз. Это возмутительно!
Кэлвин сурово взглянул в мою сторону, и я поднял руки, показывая, что не виноват и сделал это не нарочно. Что, между прочим, было чистой правдой.
– Ваша честь, свидетель пришел к нам только вчера – после того, как за день до этого, в пятницу, увидел по телевизору мое выступление, – сказал я.
– …Выступление, за которое вы напрасно ждете от меня похвалы! – резко оборвал меня Кэлвин.
