Роберт Блох - Дом психопата
— Ее любовником, — кивнула Эми.
— И врагом Нормана. Во всяком случае, так он думал. — Стейнер откинулся в кресле. — Вот тогда-то и начались проблемы. Мы с вами знаем, что произошло с миссис Бейтс и Консидайном, но в то время никто не подозревал Нормана. Очевидно, ни у кого не было причин подозревать его, кроме Арчера.
— Он знал?
— Судя по тому, что он мне рассказал, Норман узнал о том, что его мать встречается с Консидайном, и воспринял это как предательство с ее стороны. Его ярость достигла той точки, когда он стал открыто угрожать им обоим. Тогда Арчер перестал видеться с Норманом, и к тому времени, когда миссис Бейтс и Джо Консидайн умерли, Арчер уже находился в университете, вдалеке от этих мест. Но с тех самых пор он носит в себе чувство вины за то, что тогда промолчал.
Он утверждает, что больше ни разу не встречался с Норманом, что не так уж и необычно, если учесть, что Арчер отсутствовал восемь лет с момента поступления в университет до окончательного возвращения сюда в качестве проповедника. Норман к тому времени уже сделался затворником — если, конечно, не считать обязанностей по содержанию мотеля.
Когда в конце концов выяснилось, что натворил Норман помимо исполнения своих обязанностей в мотеле, Арчеру было слишком поздно что-либо предпринимать. Он лишь казнил себя за то, что не заявил вовремя о своих подозрениях. Полагаю, нет необходимости рассказывать вам, через что прошел этот человек в течение последующих лет.
— Он возненавидел Нормана?
Стейнер покачал головой.
— Он возненавидел то, что Норман сделал с Фейрвейлом и его репутацией. И он ненавидел печальную славу, которую, как ему казалось, принесет городу затеянная Отто Ремсбахом реконструкция дома и мотеля Бейтса и превращение их в приманку для туристов.
— Этого достаточно, чтобы убить Ремсбаха?
— Этого достаточно, чтобы сделать все возможное для срыва планов Ремсбаха, — что Арчер и делал. — Доктор Стейнер нахмурился, задумавшись о чем-то. — Я бы сказал, что он был крайне целеустремлен, решителен, возможно, одержим до фанатизма, но не стал бы приписывать ему преступные намерения. Сегодня днем я видел перед собой опечаленного и глубоко страдающего человека.
— Где он был прошлым вечером? — спросила Эми.
— Он не знает. — Стейнер пожал плечами. — Временная потеря памяти, которая могла быть вызвана сильным стрессом. Такое случается.
— И с Норманом такое случалось. — Эми помолчала. — А мог Арчер…
Стейнер жестом прервал ее.
— Мы говорим о пожилом человеке, диабетике.
— Я знаю, что, возможно, это прозвучит глупо, но… Существует такое понятие, как маниакальная одержимость?
— Чушь. — Стейнер смягчил свой ответ улыбкой. — С таким же успехом вы могли бы предположить, что это я поднялся с инвалидного кресла и тайком вышел отсюда, чтобы совершить те убийства.
— Все возможно. — Эми тоже умела улыбаться. — Адам Клейборн едва не сделал это с вами, пользуясь лишь одной рукой.
— Это так, — ответил Стейнер. — Мне следовало быть поосторожнее. Санитар должен был стоять возле двери, но он отлучился в туалет. Можно считать это промашкой охраны. — Он коротко рассмеялся. — В тот момент мне было не смешно.
— А какие причины были у доктора Клейборна нападать на вас?
Стейнер заговорил еще серьезнее:
— Все из-за моей собственной глупости. Не надо мне было ввязываться в дискуссию о Великом Открытии мемориала Бейтса.
Эми кивнула.
— Вы говорите, что он воспринял это лично?
— Очень. — Стейнер задумался. — Я не должен был забывать о том, что он сказал мне во время одной из самых ранних бесед. «Норман Бейтс никогда не умрет». И в каком-то смысле он действительно не умер. Потому что существовала некая часть личности Клейборна, до которой лечение так и не добралось. И эта часть по-прежнему верила в то, что он — Норман.
— Возможно, это он и был.
Доктор Стейнер быстро взглянул на нее.
— Вы ведь это не серьезно…
— А вот Эрик Данстейбл — серьезно.
— Самозваный демонолог?
— Я вижу, вы о нем знаете?
— Наслышан. Но недостаточно. — Стейнер подался вперед. — И хотел бы услышать побольше.
Он внимательно выслушал рассказ Эми о ее контактах с Данстейблом начиная с их первой короткой встречи в Чикаго и заканчивая совсем недавней, состоявшейся несколько часов назад.
— И, согласно его теории, Норман действительно жил в теле доктора Клейборна, а потом, после его смерти, завладел кем-то другим.
— Его теории? — Стейнер махнул рукой. — Да одержимость демонами — одна из самых древних и самых распространенных идей в человеческой истории.
— Означает ли это, что вы разделяете ее?
— Совсем наоборот. Ни тысячелетний возраст, ни сила веры не могут превратить фантазию в реальность. Вы вдумайтесь, было время — несколько столетий назад, — когда считалось само собой разумеющимся, что умственно нездоровые люди одержимы демонами. Сегодня мы начинаем верить в то, что у некоторых типов шизофрении могут быть психологические причины — зловредные организмы вместо злых духов. Если исходить из современных научных данных, демоны могут оказаться просто молекулами в цепочке ДНК.
— Данстейбл верит в другое, — сказала Эми. — Он убежден, что Норман продолжает жить.
— И должен быть изгнан. — Стейнер нахмурился. — Он рассказывал вам о ритуале, который намерен осуществить?
— Нет. — Эми постучала кончиком ручки по странице своего блокнота. — Впрочем, кое-что он говорил. Слова изгоняют. Вода очищает. Огонь исцеляет.
— Вы что-нибудь понимаете?
— Он рассказывал мне, как взял тайком святую воду в церкви. Думаю, что она ему нужна как часть ритуала.
— Логично. — Стейнер кивнул. — И я полагаю, что слова, которые он упомянул, он использует в качестве заклинания и молитвы.
— Он ничего не говорил об этом.
На лице доктора Стейнера появилось озабоченное выражение.
— А где сейчас Эрик Данстейбл?
— Не знаю, — ответила Эми.
Но теперь она, конечно же, знала.
22
Стейнер выпил кофе и съел сандвич у себя в кабинете.
Сандвич было трудно жевать, кофе трудно глотать. То же самое касалось и большей части услышанного о деле Бейтса. Трудно усвоить некоторые факты, трудно переварить некоторые фантазии.
Или даже отделить одну от другой. Разумеется, он верил не всему, что услышал. Некоторые люди просто не способны смотреть правде в глаза.
С другой стороны, кто он такой, чтобы ждать чего-то иного? Большинство из нас хочет больше, чем заслуживает. «Помогите, я тону! Подгоните сюда яхту!»
Возможно, он был самонадеян. Не было никаких причин полагать, что те, с кем он разговаривал, способны отличать реальность от собственных фантазий. Шествию нет конца, толпа аплодирует, а король идет голый по улицам.
Впрочем, довольно философии, заимствованной из рок-лирики.
Если он действительно хочет ухватить суть проблемы, то, возможно, ему придется изобрести свою собственную философию. Или, по крайней мере, использовать то, что он успел узнать за время своей профессиональной практики. Практика, конечно, несовершенна, но все же лучше держаться в профессиональных границах. В этом случае его философия окажется довольно простой.
Люди надевают маски, чтобы спрятаться от других. Иногда они надевают маски, чтобы спрятаться от себя. А его работа состоит в том, чтобы срывать эти маски.
Стейнер откинулся назад, подальше от подноса для еды, стоявшего на столе, подальше от света, в тень. Закрыв глаза, он вызвал перед своим мысленным взором различные образы.
Маски. Две маски — Комедии и Трагедии. Кто носил их и с какой целью? И к какой еще маскировке прибегали те, кто был вовлечен в это дело?
Хэнк Гиббз носит маску Комедии, жене Дика Рено к лицу Трагедия. Что они скрывают? Он знал, что скрывается за маской благочестия преподобного Арчера, но не был уверен, что смог бы узнать настоящего Энгстрома за фальшивой маской служителя закона.
Дик Рено? Он носил полумаску, которая лишь наполовину скрывала его переживания. А его бывшая жена, Сэнди Оливер, — на ней было еще и домино, которое, впрочем, не мешало ей гневно сверкать глазами.
Маски. Иногда они спадают в минуту сильного эмоционального напряжения, иногда их в ярости срывают. Носить их постоянно — искусство, которым не каждый владеет. Но существуют еще и разного рода подручные средства: косметика и косметическая хирургия, бороды и усы у мужчин, очки для представителей обоих полов.
Он вспомнил описание Эрика Данстейбла, которое дала Эми. Борода, усы, очки — полный набор. Плюс тик. Символично, конечно. Демонологи носят маски смерти.
Он задумался о том, что скрывалось под этой конкретной маской. Что-то неправдоподобно хорошее или, напротив, слишком плохое?
