Стивен Кинг - Кто нашел, берет себе

– Понял тебя.

– Пожалуйста, поторопись. Ты знаешь, с сильными чувствами – не ко мне. Я работаю над этим с моим психотерапевтом, но сейчас еще не готова.

– Уже еду. Буду через двадцать минут.

– Мне купить им колу?

– Не знаю. – Светофор у подножия холма переключается на желтый. Ходжес нажимает газ и проскакивает перекресток. – На твое усмотрение.

– Но у меня его так мало, – сокрушается Холли и, прежде чем он успевает ответить, снова велит ему поторопиться и отключается.

Пока Билл Ходжес объяснял ошарашенному Оливеру Мэддену суровые жизненные реалии, а Дрю Холлидей ел яйца бенедиктин, Пит Зауберс зашел в кабинет медицинской сестры в школе Нортфилд, пожаловался на сильную мигрень и попросил отпустить его домой с послеобеденных занятий. Медсестра написала записку без колебаний, потому что Пит числился среди хороших учеников: отличная успеваемость, активное участие в школьной жизни (хотя не по линии спорта), никаких прогулов. Кроме того, он выглядел как человек, страдающий от головной боли: очень бледное лицо, темные мешки под глазами. Медсестра спросила, не отвезти ли его домой.

– Нет, – ответил Пит. – Я доеду на автобусе.

Она предложила ему адвил – единственный препарат от головной боли, который ей позволяли использовать, – но он отказался, сказав, что у него есть специальные таблетки от мигрени. Он забыл захватить их в школу, но примет, как только приедет домой. Пит не кривил душой, потому что голова у него действительно болела. Правда, речь шла не об обычной головной боли. Его головной болью стал Эндрю Холлидей, и таблетка зомига, взятая у матери (в семье от мигреней страдала Линда), его бы не вылечила.

Пит знал, что придется обходиться своими силами.

Ехать на автобусе Пит не собирается. Следующий только через полчаса, а до Сикомор-стрит он может добежать за пятнадцать минут – и добежит, потому что вторая половина этого четверга полностью принадлежит ему. Мать и отец на работе и не приедут раньше четырех. Тина не появится вовсе. Она говорит, что ее пригласили провести пару ночей у давней подруги Барбары Робинсон на Тиберри-лейн, но Пит думает, что сестренка напросилась в гости. Если так, значит, она все-таки не теряет надежды перевестись в Чэпл-Ридж. Пит думает, что еще сможет ей в этом помочь, но при одном условии: если день пройдет так, как он и задумал. А это большой вопрос. Однако он должен что-то сделать. Если не сделает, сойдет с ума.

Он похудел с того дня, как по глупости свел знакомство с Эндрю Холлидеем, угри, которые одолевали его в более раннем возрасте, расцвели вновь, и, разумеется, под глазами появились темные мешки. Спал он плохо, а когда все-таки засыпал, его мучили кошмары. Просыпаясь – часто свернувшись калачиком, в мокрой от пота пижаме, – Пит лежал без сна, пытаясь найти выход из ловушки, в которую сам себя загнал.

Он действительно забыл про выездной семинар, и когда миссис Гибсон, наставница, напомнила ему об этом вчера, от встряски его разум заработал на предельных оборотах. Разговор с миссис Гибсон состоялся после французского, который шел пятым уроком, и еще прежде, чем Пит вошел в класс математики, расположенный через две двери от кабинета французского, в голове уже созрел план, пусть и в общих чертах. Его реализация зависела от старой красной тележки и – в еще большей степени – от определенного набора ключей.

Как только школа скрывается из виду, Пит звонит в магазин «Редкие издания Эндрю Холлидея» по номеру, который он с превеликой радостью стер бы из списка быстрого набора. Попадает на автоответчик, что спасает его от очередного раунда гавок-тявок. Оставляет длинное сообщение, и машина обрывает его в самом конце, но это нормально.

Если он сумеет вывезти эти записные книжки из дома, полиция ничего не найдет, с ордером на обыск или без ордера. И он уверен, что родители будут молчать насчет денег, которые приходили неизвестно от кого, понимая, что это в их интересах. Когда Пит сует мобильник в карман брюк, из памяти выскакивает латинская фраза, заученная еще в девятом классе. Она пугает на любом языке, но идеально подходит к его нынешнему положению.

Alea iacta est.

Жребий брошен.

Прежде чем войти в дом, Пит заглядывает в гараж, чтобы убедиться, что старая тележка «Кеттлер» Тины все еще там. Многие вещи ушли на дворовой распродаже, когда они уезжали из прежнего дома, но Тинс закатила такой скандал из-за «кеттлера» со старомодными деревянными бортами, что мать сдалась. Поначалу Пит не видит тележки, и в его сердце закрадывается тревога. Потом замечает в углу, облегченно выдыхает. Он помнит, как Тина возила тележку взад-вперед по лужайке, усадив в нее все мягкие игрушки (самое почетное место занимала, естественно, Миссис Бисли), говоря им, что они собираются на ник-ник в лесу, и там будут сандвичи с пелченой ветчиной и имбилное печенье для детей, которые хорошо себя ведут. Но это было в лучшие дни, до того, как псих на украденном «мерседесе» изменил все.

Время ник-ников закончилось.

Пит входит в дом и сразу направляется к крохотному отцовскому кабинету. Сердце яростно колотится, потому что момент критический. Сложностей хватит, даже если он найдет нужные ему ключи, но если не найдет, все закончится, даже не начавшись. Плана Б у него нет.

Хотя бизнес Тома Зауберса по большей части заключается в поиске коммерческой недвижимости – выявлении объектов, которые уже продаются или будут выставлены на продажу в ближайшее время, и передаче этой информации маленьким компаниям и независимым риелторам, – он потихонечку начал возвращаться непосредственно к продажам, в небольшом количестве и только в Норд-Сайде. В 2012-м это не приносило особой прибыли, однако за последние два года он осуществил несколько приличных сделок и теперь являлся единственным риелтором десятка объектов в их районе. В число этих объектов – ирония ситуации не ускользнула ни от кого из Зауберсов – входил дом номер 49 по Элм-стрит, принадлежавший Деборе Хартсфилд и ее сыну Брейди, известному как Мерседес-убийца.

– Пройдет немало времени, прежде чем я его продам, – как-то за обедом сказал папа, а потом рассмеялся.

Слева от стола на стене висит пробковая доска с гвоздиками. На них – ключи от всех объектов недвижимости, которые на текущий момент продает агентство отца, каждый на своем колечке. Пит озабоченно оглядывает доску, видит то, что нужно – просто необходимо, – и вскидывает в воздух кулак. На прикрепленной к кольцу бирке надпись: «БЕРЧ-СТРИТ, ЦЕНТР ДОСУГА».

«Едва ли мне удастся продать этого кирпичного мастодонта, – признал Том Зауберс во время другого семейного обеда, – но если удастся, мы сможем попрощаться с этим местом и вернуться в край гидромассажных ванн и “БМВ”». Так он называет Уэст-Сайд.

Пит засовывает ключи от Центра досуга в карман, к своему мобильнику, взбегает наверх, берет чемоданы, которыми воспользовался, когда перетаскивал записные книжки домой. На этот раз они нужны ему на очень короткое время. По раздвижной лестнице Пит поднимается на чердак и укладывает записные книжки в чемоданы, бережно и осторожно, несмотря на спешку. По одному переносит чемоданы на второй этаж, выкладывает записные книжки на свою кровать, возвращает чемоданы в стенной шкаф родительской спальни, бежит вниз, в подвал. От всех этих физических упражнений он обильно потеет, запах от него, вероятно, как от обезьяны в зоопарке, но принимать душ сейчас некогда. Однако переодеть рубашку надо. У него есть тенниска «Ки-клаб», идеально подходящая для следующего этапа намеченного плана. Члены «Ки-клаб» вечно заняты самой разнообразной фигней на благо местных жителей.

В подвале его мать держит многочисленные пустые картонные коробки. Пит хватает две из тех, что побольше, и спешит наверх, но сначала забегает в кабинет отца, чтобы взять маркер.

«Не забудь вернуть его на место, когда будешь вешать ключи, – напоминает он себе. – Не забудь все вернуть на место».

Он укладывает записные книжки в картонные коробки – кроме тех шести, что по-прежнему надеется продать Энди Холлидею, – и закрывает клапаны. Маркером большими буквами пишет на каждой коробке: «КУХОННАЯ УТВАРЬ». Смотрит на часы. Времени вроде бы достаточно… если только Холлидей, прослушав его послание, сразу не позвонит в полицию. На самом деле Пит в это не верит, но, с другой стороны, совсем вычеркивать этот вариант нельзя. Слишком много неизвестных факторов. Прежде чем уйти из своей комнаты, он прячет шесть записных книжек в нишу за плинтусом в своем стенном шкафу. Места едва хватает, но если все пройдет хорошо, долго лежать там записным книжкам не придется.