Максим Шахов - Дьявольский остров
– Да, но они чрезвычайно малопитательные, – с досадой качал головой финский корабельный врач.
– Это в Балтике, а вот в тропиках – совсем другое дело.
– Вы хотите превратить людей в дюгоней? – пытался шутить Валттери.
И только к концу февраля в воздухе пахнуло весной. Небо опять стало ясным.
* * *С утра Шпильковский сидел с удочкой и самодельными донками. На берегу уже серебрились две маленькие рыбешки. Военфельдшер предвкушал, что на обед будет отличная уха.
И вдруг его взгляд привлекла темная точка на белом фоне снега, покрывающего прибрежный лед. Она неумолимо приближалась.
Альберт Валерьянович приложил ладонь козырьком. В лучах солнца вспыхнули острые блики. Темная точка постепенно превратилась в фантастическое насекомое. До слуха Шпильковского донесся нарастающий рокот.
«Мотосани!» – сообразил он.
На самом деле это был грузовой винтовой снегоход, а на нем – отряд вооруженных людей. У Альберта Валерьяновича бешено заколотилось сердце. Штыки, карабины за спинами людей, впереди офицер, отдающий команды, – все очень напоминало ему расстрельную команду. Невообразимый ужас объял военфельдшера. А вдруг Данила все выложил, и теперь военные приехали за ним и Брониславом. Ведь беглецы – соучастники преступлений.
Шпильковский схватил снасти, сунул рыбешек в карман бушлата и побежал прятаться за ближайшие скалы.
33
Мотосани остановились возле берега бухты. На остров выскочил десяток солдат. Они поснимали с плеч карабины и, крадучись, прячась за естественные укрытия острова, направились к дому. Еще издали они увидели, что это жилище обитаемое – из трубы валил густой черный дым.
За пару минут дом был полностью окружен. Пригнувшись, офицер шагнул к двери и грохнул в доски рукояткой пистолета.
– Именем Финской Республики, откройте! – четко произнес офицер.
Дверь открылась. На пороге стоял Валттери и широко улыбался. По морскому бушлату и видневшейся из-под него формы финского подводника офицер понял, что нашел именно того, кого и искал.
– Экипаж «Саукко»? – спросил он.
– Да. Военврач подводной лодки «Саукко» Валттери Руоколайнен.
– Слава богу! – вздохнул офицер.
– Что с остальными? – выпалил корабельный врач.
– Подлодка доставлена в Турку транспортом «Лапландия». Капитан и еще шесть человек спасены.
– А второй плот?
– Ищем. Пока никаких сведений. Мы думали, что они здесь. Кроме вас на острове еще кто-нибудь есть?
– Да, только один человек. Подобранный нашей лодкой пассажир. Он смотритель маяка. На сейнере «Попугай» следовал на Большую землю.
– Сейнер «Попугай»? – нахмурился офицер.
– Теперь это мой друг, – сказал Валттери.
– И где этот ваш друг, не подскажете?
– Пошел рыбу ловить. У нас закончились продукты. Вы должны были его встретить на льду возле берега.
– Возле берега? Эй, Петтери! – крикнул офицер одному из солдат. – На льду возле берега вы никого не заметили? Может, я что-то пропустил?
– Никого не видели, господин лейтенант, – отозвался Петтери.
– Мы пойдем, посмотрим.
– Погодите, я с вами, – сказал подводник.
Офицер вместе с Валттери вышли из дома и направились к замерзшему берегу моря. Они быстро нашли свежую полынью.
– Вот это наше место рыбалки, – сказал Валттери.
– Вижу, – кивнул офицер.
– Не мог же он упасть в воду, – в тревоге воскликнул корабельный врач.
– Успокойтесь. Он был здесь меньше часа назад. Вот его следы, – показал вниз офицер. – Я иду вперед, трое за мной. Петтери, тебе и остальным прочесать остров.
Несколько солдат бросились к прибрежным скалам. Офицер с пистолетом в руке пошел по следам, оставленным Шпильковским.
34
На небе не было ни облачка. Прозрачный воздух обеспечивал великолепную видимость. Финские солдаты рассчитывали потратить немного времени на поиски внезапно пропавшего «смотрителя маяка».
– Быстро же он побежал. Наверное, увидел, что мы прибываем, и бросился наутек, – сказал офицер. – Явно чего-то испугался.
– Вот еще. Чего это ему вас бояться? – проворчал Валттери.
– Этого я не знаю. Может быть, вы знаете?
– Я не знаю.
– А он вам не показался странным?
– Нет. Не страннее других русских.
– Так, значит, он русский?
– Да, он остался в Финляндии после падения Российской империи. Я же говорил, что он служил смотрителем маяка на острове Лагскар.
– Ладно, разберемся.
* * *Альберт Валерьянович, задыхаясь, бежал вдоль берега на противоположный конец острова.
Теперь план Бронислава казался ему единственным выходом. Только Шпильковский его немного усовершенствовал. Он прекрасно понимал, что сейчас идти по льду на север, где есть другие острова, бесполезно. На мотосанях его быстро догонят. Теперь ему надо было укрыться в скалах и надеяться на то, что его не найдут хотя бы до темноты. А там он что-нибудь придумает. Запутает следы, или ветер с моря их заметет. Проверить все расщелины, все трещины в скалах, что разбросаны вдоль изрезанной береговой линии острова, – дело довольно трудоемкое. Потом, когда солдаты уйдут, он вернется в сезонный домик. Наловит и насушит рыбы, наберет воды и тогда решит, что делать дальше. Или переждет войну на острове, или попытается добраться до Швеции. Шведы его точно вернут домой – отвезут в посольство. Главное, что Альберт Валерьянович знал: справедливость на его стороне, ведь его руки не были испачканы кровью. Его преступление только в том, что он хотел вернуться домой.
* * *– Помогите! – закричал Петтери.
Снег под его ногами «поехал», и солдат с головой исчез под снежным покровом.
– Держите меня! – воскликнул еще один финн метрах в десяти от места, где провалился Петтери.
Его товарищи отпрянули назад. Снег осыпался и оголил скалистый склон.
Оказалось, через весь остров проходила глубокая ложбина, которую до этого момента укрывал снег. В нее мог «уйти» целый взвод, выстроенный цепью. Теперь солдатам было не до Альберта Валерьяновича. Им срочно нужно было доставать из ловушки своих товарищей.
Кто-то спустился к мотосаням, взять у водителя веревку.
Только когда начало смеркаться, Петтери и его коллегу по несчастью удалось поднять на свет божий.
Тем временем лейтенант финской береговой охраны Вилджами Сало, словно ищейка, шел по следам Шпильковского.
– Ого! Хитрец какой, прошел вперед, затем, видите, следы «разбитые» – вернулся по ним назад, – комментировал увиденное офицер. – А тут он побежал к берегу, спустил шапку снега вот с этого выступа на утесе, чтобы мы не могли ничего разобрать. Ничего, я свой участок берега каждый день осматриваю так, что ни один нарушитель не прорвется. И этот русский от меня никуда не уйдет.
Вилджами говорил и показывал стволом пистолета на следы, словно указкой.
– А вон там он сдвинул с места камни, – вскинул оружие офицер.
– Пожалуйста, осторожно, – попросил Валттери.
– Никуда он не денется. Тихо! Вам не показалось, что на нас кто-то посмотрел вон из-за той скалы?
– Нет. Вы просто чрезвычайно напряжены. Так можно и нервы себе испортить, – сочувственно произнес корабельный доктор.
– Извините, сказывается азарт охотника.
– Но это ведь не охота. А человек не зверь. Хотя зверей стрелять тоже неблаговидное занятие.
– Это почему же? – скривился Вилджами от такого морализаторства.
– Потому что человек уже столько забрал жизненного пространства у братьев наших меньших, что те звери, которые смогли выжить, достойны самой бдительной охраны и заботы, но никак не убийства.
– Полно вам, доктор. Так, нам сюда. Мы его настигаем. За мной! – приказал Вилджами своим солдатам.
* * *Если бы Альберт Валерьянович не был изможден трехнедельным недоеданием, а в последние дни – жестоким голодом, то, возможно, ему бы и удалось оторваться от погони или перехитрить солдат. А так он чувствовал, что ему фактически дышат в затылок.
Все уловки, которые он придумывал на ходу, легко раскрывали. И сил у него оставалось все меньше и меньше.
Очередной раз военфельдшер вытоптал в снегу дорожку следов, мол, уходит вверх, на вершину острова, а сам спустился по ней, идя задом наперед, затем спрыгнул в сторону, в расщелину между двумя утесами. Упал, откатился, осыпал место прыжка сухим ручьем снега. Альберт Валерьянович оказался под скальным навесом. Прижавшись к самой стене, он пошел вдоль длинной глубокой борозды в каменной породе, вымытой водой, наверное, еще в доисторические времена. Постепенно она превратилась в узкий темный лаз.
Теперь выбора у Альберта Валерьяновича не оставалось – идти только вперед и надеяться, что впереди будет выход. И Шпильковский был уверен: выход должен быть, ведь вода должна была куда-то уходить.
Военврач очень быстро слабел. Ноги совершенно его не слушались, перед глазами все расплывалось. И вот вдруг впереди он увидел свет. Сейчас он выйдет наружу, прямо из чрева скалы, и, наконец, отдохнет…
