Майкл Коннелли - Тьма чернее ночи

– Э-э… – начал Твилли.

– Терри, разразился жуткий скандал, – сказала Уинстон. – Сегодня утром какой-то репортер позвонил моему капитану и спросил, правда ли, что мы занимаемся Гарри Босхом как подозреваемым в деле Ганна.

Маккалеб откинулся на спинку стула. Он был потрясен.

В этот момент к столику подошел официант.

– Дайте нам пару минут, – резко сказал Твилли, отмахнувшись от него пренебрежительным жестом, вызвавшим раздражение Маккалеба.

Уинстон продолжала:

– Терри, прежде чем мы продолжим, мне надо кое-что узнать. Это ты допустил утечку?

Маккалеб с досадой покачал головой:

– Шутишь?

– Послушай, я знаю только, что это исходило не от меня. И я никому не говорила: ни капитану Хиченсу, ни даже собственным напарникам, не говоря уже о репортере.

– Что ж, я тоже никому не говорил.

Он посмотрел на Твилли, потом снова на Уинстон. Ему очень не нравилось обсуждать это с Джей перед ними.

– Что здесь делают эти парни? – спросил он. Потом, снова посмотрев на Твилли, добавил: – Что вам нужно?

– Они забирают дело, Терри, – ответила Уинстон. – А ты вне игры.

Маккалеб снова посмотрел на Уинстон. Его рот слегка приоткрылся, затем он сообразил, что выглядит по-идиотски, и закрыл его.

– О чем ты говоришь? Я вне игры? Да я единственный, кто играет! Я работал над, этим…

– Знаю, Терри. Но теперь все изменилось. После того как репортер позвонил Хиченсу, мне пришлось рассказать ему, что происходит, что мы делали. Он закатил истерику, но потом решил, что лучший выход – обратиться к Бюро.

– Отдел гражданских прав, Терри, – вставил Твилли. – Расследование действий копов – наш хлеб. Мы сможем…

– Твилли! Не надо вешать мне лапшу на уши. Я сам когда-то был в этом клубе, помните? И знаю, как оно бывает. Вы влезете, подхватите найденный мною след, а потом пройдетесь под ручку с Босхом перед камерами по дороге в тюрьму.

– Так все дело в этом? – спросил Фридман. – Слава? Похвалы?

– Тут можете не беспокоиться, Терри, – добавил Твилли. – Выставим перед камерами вас, если хотите.

– Я хочу не этого. И не зовите меня Терри. Мы практически не знакомы. – Маккалеб уставился на стол, качая головой. – Черт, я так долго мечтал прийти сюда, а теперь даже есть не хочется.

– Терри… – начала было Уинстон и замолкла.

– Что, ты хочешь сказать, что это правильно?

– Нет. Нельзя говорить, что это правильно или неправильно. Просто это так. Расследование теперь служебное. Ты не на службе.

Маккалеб неохотно кивнул. Он поставил локти на стол и закрыл лицо руками:

– Кто был этот репортер? – Не дождавшись ответа, он опустил руки и многозначительно посмотрел на Уинстон. – Кто?

– Тип по имени Джек Макэвой. Работает на «Нью таймс», альтернативный еженедельник, который любит копаться в дерьме.

– Знаю.

– Вы знаете Макэвоя? – встрепенулся Твилли.

В кармане куртки, повешенной на спинку стула, зачирикал сотовый телефон. И разумеется, застрял, когда Маккалеб попытался вытащить его. Он торопился, полагая, что это Грасиела. Кроме Уинстон и Бадди Локриджа, он дал этот номер только Брасс Доран из Квонтико, а с ней он дела закончил.

На пятом звонке он наконец ответил.

– Привет, агент Маккалеб, это Джек Макэвой из «Нью таймс». У вас найдется пара минут для разговора?

Маккалеб бросил взгляд на Твилли, гадая, слышен ли тому голос в телефоне.

– В общем-то нет. Я тут как раз занят. Как вы узнали этот номер?

– Я позвонил вам домой, ответила ваша жена. Она дала мне номер.

– Сейчас я говорить не могу.

– А когда? Это важно. Произошло кое-что, о чем я хочу…

– Перезвоните мне позже. Через час.

Маккалеб закрыл телефон и положил трубку на стол. Посмотрел на нее, ожидая, что Макэвой перезвонит сразу же. Репортеры всегда так.

– Терри, все в порядке?

Он посмотрел на Уинстон:

– Угу. Мой завтрашний клиент. Хотел узнать о погоде. – Перевел взгляд на Твилли. – Так о чем вы спрашивали?

– Вы знаете Джека Макэвоя? Репортера, который звонил капитану Хиченсу.

Маккалеб помедлил, посмотрев на Уинстон и снова на Твилли:

– Знаю. И вы знаете, что я его знаю.

– Да, дело Поэта. Вы участвовали в нем.

– По мелочи.

– Когда вы в последний раз говорили с Макэвоем?

– Ну… постойте-ка… пожалуй, пару дней назад.

Уинстон явственно напряглась. Маккалеб бросил на нее быстрый взгляд.

– Расслабься, а, Джей? Я наткнулся на Макэвоя на процессе Стори. Я пришел туда поговорить с Босхом; Макэвой работает там для «Нью таймс». Он поздоровался – мы не встречались пять лет. И я не говорил ему, что делаю и над чем работаю. В сущности, тогда я еще не подозревал Босха.

– Так. Он видел вас с Босхом?

– Определенно видел. Все видели. Прессы там тьма-тьмущая. Он упоминал обо мне твоему капитану?

– Если и упоминал, Хиченс не сказал мне.

– Ну хорошо, если это не ты и не я, откуда еще могла произойти утечка?

– Об этом-то мы вас и спрашиваем, – сказал Твилли. – Прежде чем заняться делом, мы хотим знать положение вещей.

Маккалеб не ответил. На него накатила волна клаустрофобии. Чертов разговор, чертов Твилли сидит прямо перед ним, а вокруг люди, ожидают столиков в маленьком ресторане. Терри казалось, что он не может дышать.

– А как насчет бара, куда вы ходили вчера вечером? – спросил Фридман.

Маккалеб откинулся на спинку стула и окинул его взглядом:

– А что насчет бара?

– Джей передала нам ваш рассказ. Вы там конкретно спрашивали о Босхе и Ганне, верно?

– Ага, верно. И что? По-вашему, барменша потом бросилась к телефону, позвонила в «Нью таймс» и спросила Джека Макэвоя? И все только потому, что я показал ей снимок Босха? Не городите ерунды.

– Э-э… в этом городе все связано с прессой. Люди всегда в курсе. Люди все время продают сплетни, информацию, сведения.

Маккалеб покачал головой, отказываясь признавать возможность, что барменше в жилетке хватило мозгов сопоставить все, что он говорил и делал, и позвонить репортеру.

Внезапно он понял, у кого могло для этого хватить мозгов и информации. Бадди Локридж. И если это Бадди, получается, что именно Маккалеб допустил утечку. У корней волос выступил пот, когда он подумал о Локридже, прятавшемся на нижней палубе, пока он рассказывал Уинстон об уликах против Босха.

– Вы что-нибудь пили в баре? Я слышал, вы каждый день принимаете кучу таблеток. Взаимодействие с алкоголем… «Болтливый язык топит корабли»[21], помните?

Вопрос задал Твилли, но Маккалеб бросил острый взгляд на Уинстон. Его терзало предательство. Не успел он что-либо сказать, как увидел ее извиняющийся взгляд и понял, что Уинстон хотелось бы, чтобы все шло по-другому. Наконец он посмотрел на Твилли.

– Вы полагаете, что я перебрал с выпивкой и таблетками, а, Твилли? Думаете, в баре я распустил язык?

– Я так не думаю. Просто спрашиваю. Тут не на что обижаться. Я лишь пытаюсь выяснить, откуда этот репортер узнал то, что не должен был.

– Ну и выясняйте без меня. – Маккалеб резко отодвинул стул и встал. – Попробуйте лечон асадо, – сказал он. – Лучше в городе не найти.

Когда он вставал, Твилли перегнулся через стол и схватил его за руку.

– Бросьте, Терри, давайте поговорим.

– Терри, пожалуйста, – проговорила Уинстон.

Маккалеб вырвал руку. Посмотрел на Уинстон:

– Удачи с этими типами, Джей. Думаю, она тебе понадобится. – Посмотрел сверху вниз на Фридмана, затем на Твилли. – И шли бы вы, ребята, далеко и надолго.

Терри протолкался через толпу ожидающих и выскочил на улицу. Никто за ним не пошел.

Маккалеб сел в припаркованный на бульваре Сансет «чероки» и смотрел на ресторан, давая гневу время утихнуть. С одной стороны, Маккалеб понимал, что Уинстон и ее капитан действуют абсолютно правильно. Но, с другой стороны, ему не нравилось, что его выкидывают из его же собственного дела. Дело похоже на автомобиль. Ты можешь вести машину или быть пассажиром на переднем или заднем сиденье. Или можешь остаться на обочине, а машина проедет мимо. Маккалеб чувствовал себя водителем, вышвырнутым на обочину. И это было больно.

Потом он подумал о Бадди Локридже и о том, как с ним теперь быть. Если он установит, что это Бадди говорил с Макэвоем после того, как подслушал беседу Маккалеба с Уинстон на яхте, то вчистую порвет с ним. Партнер или нет, Маккалеб не сможет больше работать с Бадди.

Кстати, Бадди знал номер его сотового и мог бы сам дать его Макэвою. Маккалеб достал телефон и позвонил домой. Ответила Грасиела, поскольку по пятницам работала только полдня.

– Грасиела, ты последнее время давала кому-нибудь номер моего телефона?

– Да, репортеру, который сказал, что знает тебя и ему надо немедленно поговорить с тобой. Джек, фамилию не помню. А что, что-то не так?

– Нет, все в порядке. Я просто проверял.

– Ты уверен?

Телефон Маккалеба пискнул, сообщая об ожидающем звонке. Он посмотрел на часы. Без десяти час. Макэвой должен был бы звонить только после часа.