Лорел Гамильтон - Кафе лунатиков

Он поставил Гретхен возле стола, ослабил руку на ее горле, но не отпустил.

– Послушай меня, прошу тебя, Жан-Клод! Кто она такая, чтобы Мастер Города вымаливал ее благосклонность?

Он держал ее за горло, уже не сжимая. Свободной рукой он отодвинул ширму, и она отъехала, открыв гроб, стоящий на задрапированном пьедестале. Дерево, почти черное, сверкало зеркальной полировкой.

Гретхен с расширенными глазами заговорила лихорадочно:

– Жан-Клод, Жан-Клод, прости меня! Я же не убила ее, я могла убить, но не убила, спроси ее, спроси! Спроси!

Ничего, кроме панического страха, не осталось в этом голосе.

– Анита?

Это единственное слово скользнуло по моей коже, до краев полное гнева. Я очень порадовалась, что он гневается не на меня.

– Она могла убить меня в первой же атаке.

– Почему, как вы думаете, она этого не сделала?

– Я считаю, что она отвлеклась, пытаясь растянуть процесс. Сильнее им насладиться.

– Нет-нет, я только грозилась! Я хотела отпугнуть ее! Я знала, что ты не хочешь, чтобы я ее убила! Я знала, иначе она уже была бы мертва!

– Ты никогда не умела врать, Гретель.

Гретель?

Жан-Клод одной рукой приподнял крышку гроба, второй подтащив к нему вампиршу.

Она вырвалась, на ее горле остались кровавые следы от ногтей Жан-Клода. Она спряталась за креслом, выставив его между собой и Жан-Клодом, будто это могло помочь. По шее ее стекали капли крови.

– Не заставляй меня применить силу, Гретель.

– Мое имя – Гретхен, и уже больше сотни лет.

Впервые на моих глазах она проявила твердость духа по отношению к Жан-Клоду. Я даже подавила желание зааплодировать – впрочем, мне это не стоило труда.

– Ты была Гретель, когда я тебя нашел, и ты и сейчас Гретель. Не заставляй меня напоминать тебе, кто ты на самом деле, Гретель.

– Я не полезу в этот ящик по доброй воле. Нет.

– Ты хочешь, чтобы Анита увидела тебя во всей красе?

Я-то думала, что уже видела.

– Я не полезу. – Голос ее был твердым. Не уверенным, но упрямым: она собралась сопротивляться всерьез.

Жан-Клод стоял совершенно неподвижно. Потом поднял руку – томным жестом, другого слова не подберу. Почти как в танце.

Гретхен качнулась, схватившись за кресло для поддержки. Лицо у нее съежилось, но это не было истечение силы, которое я у нее раньше видела. Не тот вечный труп, который может вырвать тебе горло и танцевать в крови. Она увядала. Не старела – умирала.

Рот ее открылся, она вскрикнула.

– Боже мой, что это с ней?

Гретхен стояла, держась птичьими тонкими лапами за спинку кресла, и была похожа на мумифицированный труп. Яркая помада на лице выделялась мрачной полосой, и даже пшеничные волосы сделались тонкими и ломкими, как солома.

Жан-Клод подошел к ней, такой же грациозный, такой же прекрасный, такой же чудовищный.

– Я дал тебе вечную жизнь, и я могу ее отнять. Не забывай этого никогда.

Она издала горлом жалкое хнычущее мяуканье, протягивая к нему умоляющую костистую руку.

– В ящик, – велел он, и это слово прозвучало темно и зловеще. Он мог бы сказать “в Ад”.

Он выбил из нее волю к сопротивлению – или, быть может, “похитил” будет более точным словом. Ничего подобного я в жизни не видела. Новый вид вампирской силы, о котором в фольклоре даже шепота нет, черт его побери.

Гретхен, вся дрожа, шагнула в сторону гроба. Два трудных, шаркающих шага – и она выпустила опору в виде спинки кресла. Она упала, и две истонченные до костей руки подхватили ее вес, чего, казалось, не может быть. Отличный способ сломать руку, но Гретхен, казалось, о сломанных костях не думала. Я ее не осуждаю.

Она опустилась на колени, склонив голову, будто не имея сил подняться. Жан-Клод стоял, не двигаясь, и смотрел на нее. Он не пытался ей помочь. Будь это кто-то другой, а не Гретхен, я бы, наверное, попыталась бы.

Наверное, я двинулась к ней, потому что Жан-Клод вытянул руку, предупреждая мое движение.

– Если она сейчас покормится от человека, вся ее сила вернется. Она очень испугана, и я бы на вашем месте не стал сейчас ее искушать, ma petite.

Я осталась на месте. Помогать ей я не собиралась, но смотреть на это мне не нравилось.

– Ползи, – велел Жан-Клод.

Она поползла.

Все, с меня хватит.

– Жан-Клод, вы настояли на своем. Если вы хотите сунуть ее в гроб, возьмите и положите ее туда.

Он посмотрел на меня, и в лице его было что-то вроде удивленного интереса.

– Вы ее жалеете, ma petite. Она собиралась вас убить, и вы это знаете.

– Я бы ее застрелила, не задумываясь, но это... – Я не находила слова. Это не было просто унижение. Он сдирал с нее ее собственную личность. Я мотнула головой. – Это пытка. Если это для меня, я уже насмотрелась. Если вы это делаете для себя, то просто прекратите.

– Это делается для нее, ma petite. Она забыла, кто ее хозяин. Месяц-другой в гробу освежит ее память.

Гретхен доползла до пьедестала, вцепилась руками в драпировку, но встать не смогла.

– Я думаю, вы уже достаточно ей освежили память.

– Вы так суровы, ma petite, так прагматичны, но что-то вдруг, бывает, вызывает у вас жалость. И ваша жалость так же сильна, как ваша ненависть.

– Но удовольствия мне от нее гораздо меньше, – сказала я.

Он улыбнулся и приподнял крышку гроба. Внутри, конечно же, был белый шелк. Жан-Клод нагнулся и поднял Гретхен. Когда он переносил ее через край гроба, свисавший край плаща задел за дерево, и что-то звякнуло у нее в кармане, твердое и тяжелое.

Так мне не хотелось просить, что я чуть не промолчала. Чуть не.

– У нее в кармане мой пистолет. Он мне нужен.

Жан-Клод почти бережно положил ее на шелковую обивку, потом обшарил карманы. Держа в руке браунинг, он стал опускать крышку. Навстречу взметнулись скелетные руки, пытаясь удержать неотвратимый спуск.

Глядя на эти бьющие по воздуху пальцы, я чуть на все не плюнула.

– Должен быть еще один пистолет и нож.

Жан-Клод вопросительно округлил глаза, но кивнул. Он протянул мне браунинг, и я подошла его взять. При этом я оказалась так близко, что видела глаза Гретхен. Они были бледные, затуманенные, как в глубокой старости, но ужас они еще могли выразить.

И они бешено вращались, глядя на меня. В них был немой призыв, и сказать “отчаянный” значило бы сильно смягчить выражение. Она глядела на меня, не на Жан-Клода, будто зная, что я единственная здесь, кому на нее не плевать. Если Жан-Клода ее судьба волновала, то по его лицу этого сказать нельзя было.

Браунинг я ткнула под мышку – приятно было получить его обратно. Жан-Клод протянул мне “файрстар”.

– Не могу найти нож. Если хотите поискать сами, не стесняйтесь.

Я поглядела на сухую сморщенную кожу, на безгубое лицо. Шея кожистая, как у курицы. Я покачала головой:

– Не настолько я его хочу получить обратно.

Он засмеялся, и даже теперь я ощутила этот звук всей кожей, как бархат. Жизнерадостный социопат.

Жан-Клод закрыл крышку, и Гретхен страшно завыла и застонала, будто пытаясь вскрикнуть, но не имея на это сил. Тонкие руки заколотили изнутри.

Жан-Клод закрыл защелки и наклонился над закрытым гробом.

– Спи, – шепнул он.

И почти сразу звуки стали тише. Он еще раз повторил это слово, и стало тихо.

– Как вы это сделали?

– Успокоил ее?

Я мотнула головой:

– Нет, все это.

– Я ее Мастер.

– Нет. Николаос была вашим Мастером, но она этого делать не умела. Она бы сделала это с вами, если бы могла.

– Очень проницательно с вашей стороны и очень верно. Я создал Гретхен, Николаос меня не создавала. Мастер вампиров, создавший кого-либо, получает над созданным определенную власть. Как вы только что видели.

– Но ведь Николаос создала большинство приближенных к ней вампиров?

Он кивнул.

– Если бы она могла делать то, что делаете вы, я бы это видела. Она не могла бы не показать.

Он снова слегка улыбнулся:

– И опять ваша проницательность. Есть различные виды силы и власти, доступные Мастерам вампиров. Призыв животных, левитация, неуязвимость к серебру.

– Так вот почему мой нож не причинил вреда Гретхен?

– Да.

– Но у каждого Мастера свой арсенал способностей?

– Арсенал – очень точное слово. Так на чем мы остановились, ma petite? Ах да! На том, что я мог бы убить Ричарда.

Так, приехали туда, где были.

25

– Вы меня слышите, ma petite? Я мог бы убить вашего Ричарда.

Жан-Клод поставил ширму на место, и гроб с его страшным содержимым скрылся с глаз.

– Вам не хочется этого делать.

– О нет, ma petite, очень даже хочется. Я бы с удовольствием вырвал у него сердце и стал смотреть, как он умирает.

Жан-Клод прошел мимо меня, и черная рубашка развевалась, открывая его живот при каждом шаге.

– Я вам сказала, я не уверена, что выйду за него замуж. Я даже не знаю, будем ли мы еще встречаться. Разве этого не достаточно?

– Нет, ma petite. Вы его любите. Я чую его запах на вашей коже. Вы его целовали сегодня. При всех ваших сомнениях вы держите его близко к себе.