Джон Тренейл - Шпионы «Маджонга»
Джинни поднесла записку к носу и понюхала ее.
— Администрация, которая пахнет «Шанелью»? В «Гудвуде»? — Она взглянула ему в глаза. — Я знаю, кто прислал это.
— Кто? — Саймон и в самом деле был сбит с толку.
— Ты и сам знаешь.
— Не знаю.
— Знаешь! Подумай. Кто знал о нашем приезде сюда?
— Цю. Дикки Моррисон из местного филиала.
— А еще?
— Ни. — Вдруг взгляд Саймона просветлел. — Или нет…
— Его сестра, та, о которой ты мне рассказывал. Мод! Твоя любовница!
— О черт! Неужели я заслужил этот упрек?
— Естественно.
— Но ведь я даже не сводил ее в «1819».
— Ну, это ты так говоришь. Кроме того, это не для нее. У тебя есть другая женщина, которая вожделеет тебя, любимый. Которая жаждет твоего стройного мускулистого голодного тела. — Она просунула руку ему под рубашку и принялась поглаживать его грудь, пока не добралась до соска.
— А-ах… это уж слишком!
Джинни начала теребить его сосок большим и указательным пальцами, следя за тем, как в его глазах вспыхнуло желание.
— Что это с тобой? — пробормотал он. — Я не привык к такому.
— Ничто так не возбуждает нас, скромных женщин, как тот факт, что другая дама присылает мужу бутылку шампанского. Дух соревнования! — Джинни слегка ущипнула его за сосок и принялась свободной рукой расстегивать пуговицы на его рубашке — одну за другой.
— Мне надо принять ванну, — сказал Саймон.
— Зачем? — Она взглянула в глаза с притворной невинностью. Ее руки скользнули к его талии, расстегивая молнию на брюках. — Ты помоешься… — Она стала снимать с него брюки. — А потом…
Саймон и Джинни ужинали в ресторане отеля, довольные тем, что они могут провести этот вечер друг с другом и что только завтра им придется вспомнить, что они уже не те молодожены, которые останавливались в этом отеле двадцать лет назад.
Они поели просто, но со вкусом: омар, выбранный ими по весу прямо с доски с дневными ценами ресторана, и креветки. Помешивая кофе, Саймон спросил жену:
— Ты думала над моим предложением?
— Над каким? Выйти за тебя замуж?
Он расхохотался:
— Вот уж это предложение не потребовало от тебя много времени на раздумья!
— Нет. Это было так быстро. Ты был таким напористым, даже тогда.
— Я был напористым?
— Да. Ты не принимал во внимание, в каком положении я тогда находилась. Служащая Китайского международного туристического агентства должна была проявлять большую осторожность в общении с иностранцами. А ты всегда меня смущал, ты и твои нахальные повадки.
— У тебя были неприятности из-за меня?
— Ты сам знаешь, что были, и не надо спрашивать меня об этом с таким невинным видом. «Почему этот иностранец вечно здесь толчется? — Мой босс уж стал меня об этом спрашивать. — Никто так часто не приезжает в Китай. И почему он всегда приходит за билетами сам, а не посылает своего секретаря?» — Она протянула свою красивую руку через стол и сжала его ладонь, дав ему понять, что просто дразнит его.
— Но, когда мы захотели пожениться, они достаточно быстро дали свое согласие на это.
— Может быть, они обрадовались, что смогут избавиться от меня.
— Может быть.
Она посмотрела в глаза своему супругу и нахмурилась. — Ты думаешь, они разрешили мне выезд потому, что я согласилась взамен шпионить за тобой? Что они обрадовались, когда мы влюбились друг в друга? Ты ошибаешься. Они отнеслись к этому очень подозрительно. Некоторое время поговаривали даже, что меня снова отправят обратно в Сычуань.
— У меня и в мыслях не было, что тебя послали шпионить за мной.
Она пожала плечами.
— Может быть, именно это они и планировали. Поживем — увидим.
Саймон неопределенно улыбнулся, продолжая помешивать кофе.
— Вообще-то, я спрашивал тебя не об этом предложении, — сказал он наконец. — Я думал о твоих родственниках: Минчао и Кайхуэй.
— Я поняла. Да, я соображала над этим.
— Ну и?..
Джинни покачала головой и опустила взгляд на стол.
— Не знаю. Мне кажется, что это опасно. Но точно не могу ничего сказать.
— А в чем заключается опасность?
Она посмотрела на него, раздраженная его, как ей показалось, намеренным нежеланием понять ее.
— Ставить условия Цю… это всегда опасно.
— Он твой брат.
— Насколько мне известно, да.
— Какой вред от того, что я спрошу его об этом?
Она только пожала плечами и не ответила. Саймон не унимался.
— Он же не людоед. Вспомни, ты давно с ним не общалась. Я согласен, он может быть иногда противным, но вообще-то у него есть чувство здравого смысла.
— О, ты всегда считаешь, что у всех есть это чувство. А у них его нет. — Она обхватила себя руками за плечи и принялась нервно потирать их. — Или бывает, но не часто.
— А почему бы мне не попытаться заняться этим? Все, что мне нужно, так это твое слово. Просто скажи, что ты не возражаешь. Конечно, если тебе не нравится эта затея…
— Нет, она мне не то чтобы не нравится… Я — ни за, ни против. Понятно, я хотела бы, чтобы моя семья снова собралась вместе, уже в Гонконге. Я скучаю по ним. И всегда скучала, все то время, что живем с тобой вместе. И я беспокоюсь о них. Как ты думаешь, почему я каждый год посылаю им деньги? Я не видела младших брата и сестру так долго. С того времени, как…
— С какого времени?
— Ты знаешь. Когда они разрешили мне выезд. С того времени.
— И что, это имеет какое-то значение?
— Имеет. Они китайцы, Саймон. — Тон Джинни не терпел возражений. — Китайские власти все время наблюдают за ними. Я думаю, лучше оставить все, как есть. Не надо будить спящего дракона. Наверное, я думаю так, потому что сама китаянка. Иногда ты об этом забываешь.
— Иногда, глядя на тебя, очень легко забыть об этом.
— Это комплимент или упрек?
— Всего лишь констатация факта. Джинни, я не понимаю, что такого особенного в том, чтобы быть китайцем. Все, что мне нужно знать, так это хочешь ли ты, чтобы я попытался договориться об освобождении тех членов твоей семьи, которые пережили культурную революцию.
— Вот именно, — подавленная, произнесла она. — Именно то слово, которое ты употребил — «пережили». Они страдали. Я знаю, что они страдали. Конечно, младшему брату Цяньвэю не пришлось перенести это, но я вообще думала, что он погиб. А остальным пришлось. И причина, по которой они страдали… о да, этому была причина, и не старайся отрицать… Она состояла в том, что меня выпустили из страны. Я вырвалась оттуда. Я стала «капиталистической гиеной». Я забыла, как ты называешь это… Ах, да — «основополагающая причина». Но мне не пришлось «выживать», о нет. Я вышла замуж за одного из самых богатых «жирных котов» из Гонконга и жила счастливо.
— Джинни…
— Прости. Прости меня. Но не говори мне, что нет ничего особенного в том, чтобы быть китайцем, нет. Просто… не говори мне это! — Она почти не повысила голос, и никто из посетителей ресторана не обратил внимание на то, что семья Юнгов ссорится или переживает кризис.
— Ты хочешь, чтобы я сам принял решение, — предположил Саймон после паузы. — Тебе хочется, чтобы я сделал это вместо тебя, не так ли?
— Я не знаю.
— Помнишь, что говорят в таких случаях китайцы: «Из тридцати шести способов решения любой проблемы самый лучший — это уклониться от нее»? Ты выбрала именно этот способ?
— И ты еще что-то говоришь о китайцах! Иногда ты больше китаец, чем я сама. Ты знаешь все наши изречения и пословицы, а я нет.
— Но все же ты хочешь, чтобы я сам принял решение?
— Я не знаю.
— Если захочешь, чтобы я сам решил, тогда я попытаюсь договориться с Цю насчет их освобождения. Конечно, если ты вдруг не запретишь мне это.
— О, Саймон… — Ее голова поникла. — Ты такой добрый. Такой терпеливый. Я знаю, что веду себя плохо, что не так я должна вести себя после всего, что ты для меня сделал. Большинство мужчин просто избили бы меня за мою ложь о своем прошлом.
— Я не из этой категории. И потом, ты не так много лгала мне, просто…
— Просто что?
— Просто молчала. Не говорила мне того, что могла бы доверить. — Он ухитрился улыбнуться. — Вот и все.
Они долго сидели молча. Как трудно решиться сказать правду! И как трудно решиться излить душу перед тем, кого любишь, потому что на карту поставлено все и ты всем рискуешь. Рискуешь не только собственным счастьем, но и душевным покоем, и покоем того, кого любишь.
Когда Джинни снова заговорила, она спросила лишь об обычном деле:
— Какое расписание на завтра?
— У меня встреча с твоим Цю… твоим братом, в десять утра. Тан просил заехать к нему в полдень. К тому времени они уже примут решение, так что и я должен быть готов. А после обеда у меня встреча в нашем местном филиале с Дикки в целях оправдания моего приезда сюда. Потом обед с местным персоналом в Международном центре торговли.
