Майнет Уолтерс - Темная комната
— Мы волновались за тебя, не знали, что и подумать, — сразу же затрещал он. — Я говорю Анжелике: «Анжелика, милая моя, любимая, ты только представь себе, что будет, если, не дай Бог, мы ее потеряем?» Мы вообще не знали, что нам делать и как себя вести. Перед нами вставала проблема позвонить этому ужасному человеку, который считается твоим отцом, но это же невозможно! Мы боимся, поэтому продолжаем упорно работать и молить Бога о том, чтобы ты побыстрее выздоравливала. Ты знаешь, он потом все же позвонил сам и разговаривал с Анжеликой. Он такой грубый и резкий. Обозвал ее негритоской и ни за что не хотел говорить, где ты находишься. Просто сообщил, что ты еще не пришла в сознание и лежишь в больнице. А нам посоветовал заниматься теми делами, за которые нам платят деньги. Потом приходила полиция. Они задавали кучу вопросов, и мы с Анжеликой чуть не умерли от страха. — Он запутался в словах и замолчал. — Ну, а дела идут полным ходом, — немного успокоившись, продолжал Дин. — Бизнес процветает. Ты только насчет студии не волнуйся, тут все в порядке. Слава Богу, люди тебе доверяют, и недостатка в клиентах нет.
— Я знаю. — Джинкс не смогла сдержать улыбку. — Вот поэтому я за вас и не беспокоилась.
— Все равно тебе надо было позвонить мне раньше, — обиженным тоном произнес Джарретт. — Мы были так расстроены, хотели послать тебе цветы, но не знали, куда. Анжелика все глаза проплакала, говорит, что кто-то из нас обязательно должен приехать к тебе в больницу.
— Прости, что не связалась с тобой. Дело в том, что… — Она замялась. — Ну, если честно, то я сейчас функционирую только в полсилы из-за того, что во время падения здорово стукнулась головой, и теперь у меня наблюдается какая-то чудовищная амнезия. — Она сдавленно хохотнула. — Последние три или даже четыре недели я практически не помню. Глупость какая-то, да? Я тебе скажу свой номер телефона, и ты сможешь со мной связаться в любой момент, когда понадобится. — Она дала ему адрес и телефон больницы. — Правда, я не собираюсь здесь задерживаться, — предупредила она. — Как только я немного окрепну, то первым же поездом рвану отсюда в Лондон.
Он закудахтал, как курица, снесшая яйцо:
— Не спеши, оставайся там, сколько необходимо. Нет смысла срываться из больницы, если тебя еще не совсем подлечили. У нас тут полный порядок, все идет своим путем. А уж когда я расскажу, что беседовал с тобой, то вообще все будет распрекрасно. Но сейчас по нашему разговору не чувствуется, чтобы у тебя были какие-то проблемы с памятью. Тебя это тревожит?
— Да. — Она глубоко вздохнула. — Скажи, я с кем-нибудь из вас встречалась или разговаривала между четвертым июня, когда уезжала в Гемпшир, и сегодняшним днем? То есть, звонила ли я кому-нибудь из наших работников, пока гостила у родителей или приходила в студию в понедельник, вернувшись от них? Это у нас было тринадцатое число.
— Нет, — как бы извиняясь, произнес Дин. — Именно об этом и спрашивали полицейские, когда заявились в студию. Видели ли мы тебя? Говорили ли с тобой? Знаем ли мы, зачем ты поехала в понедельник в Гемпшир? Ну, мы, конечно, ответили всю правду. С пятницы, третьего числа, от тебя не было слышно ни звука. Тринадцатого, когда ты не пришла на работу, Анжелика просто оборвала телефон, пытаясь дозвониться до тебя, но всякий раз натыкалась на автоответчик. Мы уже собрались с духом, чтобы позвонить твоему отцу, когда неожиданно этот дьявол объявился сам и сообщил, что ты в больнице. Ну, и с той минуты мы не перестаем рвать на себе волосы от отчаяния. — Он немного помолчал. — Ты и в самом деле ничего не помнишь после четвертого числа?
В его голосе прозвучала искренняя забота и тревога.
— Нет, но, в общем, я в порядке. — Она снова неестественно засмеялась. — Мне уже потом сообщили всякие важные вещи. Ну, например, что свадьба с Лео не состоится, что сам он сбежал вместе с Мег, а я будто пыталась покончить с собой. Но я ничего этого не помню!
— Ну, дорогая моя, раз на то пошло, никто из нас тоже не верит в то, что аварию ты устроила умышленно. Ты ясно всем сказала еще за неделю до того, как отправиться к родителям, об отмене свадьбы. Мы с Энжи были просто уверены в цели твоей поездки к отцу: ты отправляешься к своему дьяволу для того, чтобы сообщить ему эту новость и отменить все приготовления. Поэтому мы были весьма удивлены твоему бездействию.
Джинкс тупо глядела на свое отражение в зеркале:
— Я сама сказала, что не хочу этой свадьбы?
— Ну, ты не прямо так сказала, но дала понять: ничего серьезного уже не будет. У тебя снова поднялось настроение, и мы с Энжи тогда еще сказали друг другу: «Ну, слава Богу, справедливость все же восторжествовала, и она послала Лео куда подальше». Мы с Энжи были просто счастливы. Впрочем, нам Лео никогда не нравился. Конечно, он довольно видный и милый мужчина, но он совершенно не для тебя, Джинкс. Он слишком занят собой, а тебе нужен такой человек, который бы заботился о тебе, дорогая моя. И это вполне серьезно.
Она засмеялась:
— А как поживает Джордж?
— Лучше не спрашивай. Он поступил со мной неприлично. Бросил меня и уехал с филиппинским шеф-поваром.
— Я тебе сочувствую. Ты, наверное, очень переживаешь?
— Конечно. Но такова моя участь. Ну, а теперь скажи, какова причина твоего звонка ко мне? Я нутром чувствую, ты звонишь из-за серьезной надобности. Помимо, конечно, того, что тебе было просто приятно послушать мой сладкий голос.
Она устроила локти на коленях.
— Я хотела попросить тебя позвонить родителям Лео. Скажи, что тебе нужно срочно связаться либо с ним, либо с Мег Харрис.
— И на что я должен сослаться?
Стряслось что-то ужасное…
— Неужели ты сам не можешь ничего придумать? Ну, скажи, что ты старый школьный друг Лео, что приехал в страну на неделю и поэтому хочешь встретиться с ним. Он учился в Итоне, если будут вопросы. Я просто хочу, чтобы ты выяснил, где они находятся, и при этом не упоминал моего имени. Сможешь? А потом я сама с ними поговорю. Мне надо убедить их, что я не сержусь. Пожалуйста, позвони. Ради меня.
— Разумеется. Диктуй номер.
— Я его не помню, но он обязательно должен быть в справочнике, потому что я его сама там как-то искала. Значит, найдешь А. Уолладера, Даунтаун Корт, Эшвелл, Гилфорд. Если к телефону подойдет отец, то обращайся к нему «сэр Энтони», а если мать, то «леди Уолладер». И еще, Дин, что бы они тебе ни ответили, перезвони мне сегодня же. Пожалуйста, мне даже не так важно, что они скажут, но только обязательно перезвони сюда, в больницу. Договорились?
— Без проблем, — весело отозвался Джарретт.
* * *Телефон зазвонил через двадцать минут. Джинкс трясущейся рукой схватила трубку и прижала ее к уху:
— Говорит Джинкс Кингсли.
— Это Дин, — послышался тихий голос.
— Они оба умерли, да?
После короткой паузы Дин снова заговорил:
— Так ты знала? Зачем же тогда потребовалось звонить мне?
— Я не знала, — как можно спокойнее ответила женщина. — Я догадывалась. О Боже! Я так надеялась, что ошибаюсь. Прости. Я не знала, к кому еще можно обратиться с такой просьбой. С кем ты разговаривал?
— С его отцом. По голосу чувствовалось, что он ужасно расстроен.
Она попыталась оправдаться:
— Сегодня днем ко мне приходили полицейские. Задавали о них вопросы, но не сказали, зачем им все это понадобилось. И тогда я подумала, что, наверное, Лео и Мег умерли, а мне никто об этом не говорит. — Она закусила нижнюю губу. — Энтони сказал, что с ними случилось?
И снова пауза.
— Послушай, дорогая моя, еще полчаса назад я думал, что ты по-прежнему лежишь в больнице без сознания. Потом выясняется, что это не так. Я ничего не понимаю. Я позвонил тебе потому, что обещал. Но завтра утром я с удовольствием поговорю с твоим доктором. Может быть, он немного успокоит меня относительно твоего здоровья.
— Говори, — холодно потребовала Джинкс. — Говори немедленно. — Ей показалось, что она слышит, как он нервно забарабанил пальцами по столу. — И не вздумай вешать трубку, Дин. Ты прекрасно знаешь, что я тебя уволю в ту же секунду. — О Господи! Она заговорила так же, как ее отец!.. Насколько бы отчаянно она не открещивалась от его тирании и страстности, она, бесспорно, унаследовала и то и другое…
— Не надо мне угрожать и запугивать меня, — в голосе Дина послышались укоризненные нотки. — Я же хочу, чтобы все было, как лучше.
— Знаю. Ну, прости еще раз. Пойми, я здесь начинаю сама потихоньку сходить с ума. Я должна знать обо всем произошедшем. — Она замолчала, но в трубке наступила тишина. — Ну, хорошо, — резко бросила Джинкс, и глаза ее сузились. — Только не забывай одного. То, что ты самостоятельно сейчас руководишь студией, происходит лишь из-за моего желания каким-то образом заставить тебя сделать себе имя. Мне это было совершенно не нужно. Все твои работы я могла бы запросто выставлять под авторством нашей фирмы. И то, что ты становишься известным, зависело от меня. Хотя бы за это ты должен быть мне хоть чуточку благодарен.
